Сев в свой экипаж, Отто еще раз оглянулся на окно кабинета Людвига, но тут же отвернулся, опасаясь, как бы брат не посчитал это неприличной чувствительностью.
Когда запоздавший секретарь принес саквояж принца и, открыв дверцу, сел рядом с хозяином, Отто бросил последний взгляд на окно, да так и застыл с открытым ртом, не смея ни отвернуться, ни закрыться от исходившего оттуда света.
В золотистом сиянии ему махал рукой Людвиг, рядом с которым стояла небесной красоты женщина в длинном старинном платье с широкими рукавами и в золотом уборе на голове. Длинные светлые волосы незнакомки были усыпаны драгоценными камнями и, казалось, тоже излучали свет.
Отто почувствовал, как экипаж тронулся с места, и поспешно сел на свое место, до боли прикусил себе руку, чтобы понять, не спит ли он. Венера, Эсклармонда или Ундина – все это было слишком необычным, чересчур неземным даже для вечно летающего в облаках Людвига.
Это была последняя встреча братьев. По свидетельству медицинской комиссии, созванной в Мюнхене для освидетельствования кронпринца в 1872 году, наследный принц Отто Виттельсбах сошел с ума.
Никто не мог поверить в то, что бесшабашного, смешливого, любившего проводить время в окружении певичек и проматывающих свои состояния молодых людей, Оттона вдруг придется поместить под надзор в одном из пригородных замков.
Отто и сокровища Грааля
Со слов его личного секретаря Герберта фон Блюма, расставшись в памятном 1868 году со своим братом королем, Отто сидел какое–то время в экипаже, не поднимая глаз от пола. Так что господину фон Блюму показалось, что тот заснул.
Когда они проезжали Шванзее, принц вдруг вскочил, велев остановиться.
– Видите это озеро? – спросил он у секретаря.
– Да, конечно, – фон Блюм утвердительно кивнул головой. – С этого места замок выглядит особенно странно. Поглядите: всего одно озеро, рядом с которым стоят целых два королевских замка – Хохеншвангау и Берг, к которому мы сейчас подъехали. Как будто ваши предки не могли допустить даже мысли о том, что кто–нибудь кроме них может жить близ вод лебединых озер. Вы не находите?
– Да, странно… – точно в забытьи прошептал принц, его глаза горели, лицо покраснело, лоб покрылся испариной. – Когда мы были детьми, Людвиг рассказал мне о своих встречах с русалкой этого озера. Клянусь Богом, если, конечно, господин Фрейд ошибся и Господь все–таки существует. Клянусь Богом, дорогой Герберт, мне следовало тогда не насмехаться над моим братом, а попытаться проследить за ним. Проникнуть в его мир. В грот Венеры, черт возьми! А теперь, теперь, я полагаю, все потеряно. Моя жизнь прошла впустую. А Людвиг… – он шумно вздохнул.
– Но ваша жизнь еще не прошла. Вы так молоды и так много можете сделать. В конце концов, вы наследный принц, – секретарь понизил голос до шепота. – Никто не знает, сколько Господь кому отмерил, а у короля нет наследников…
– Наследников… престол.… Как же вы не можете понять, что я нуль, пустое место. Что это он, а не я великий король… – Оттон велел кучеру остановиться, после чего вылез из экипажа, подставляя лицо теплому, летнему ветру. – А может, не все еще потеряно? Я посмеялся над ним тогда, но зато теперь, когда я видел… когда проник в его тайну… кто знает, может, судьба дарует мне новый шанс. Последний шанс.
Услышав подобные признания, больше смахивающие на бред, нежели на сколько–нибудь связную речь, господин фон Блюм всерьез забеспокоился, предполагая, что Оттон болен. Он поспешно вылез из кареты, не зная, что предпринять, в то время как принц вдруг скинул с себя сюртук, растянул стягивающий его шею галстук и побежал по склону холма к воде.
Фон Блюм устремился за ним, непрерывно зовя принца и умоляя его не делать глупостей.
– Вы не понимаете, Герберт, что я открыл его тайну! Я понял, где вход в грот Венеры, куда он в один прекрасный день уйдет от нас, оставив Баварию с носом! – уворачиваясь от пытавшего утихомирить его секретаря, выкрикивал Отто. – Вход здесь. Прямо в озере. Сначала русалка, потом Эсклармонда де Фуа. Вход в грот Венеры находится под водой, где–то здесь. Не случайно же мой брат часами плавает в лодке по этому озеру! Не случайно он требует от слуг, чтобы никто не подходил к воде на расстояние мили и не нарушал его покоя.
Просто он не хочет, чтобы кто–то еще видел его встречи с… Не хочет, чтобы кто–нибудь из нас, недостойных, увязался за ним в мир, прекрасней которого нет. В эту чертову страну Грааль!
– Но послушайте, сир, – секретарь задыхался от быстрого бега, к тому же каждый раз, когда он старался ухватить Отто и повалить его на землю, тот с проворством юного леопарда вырывался от Герберта, смеясь и продолжая выкрикивать свои глупости. – Послушайте, Ваше высочество, принц. Почему вы считаете, что вход в этот запредельный мир должен быть именно на лебедином озере? Всем известно, что король приказал сделать озеро в его личных покоях в мюнхенском дворце. Быть может, вход там, а вы только вымочитесь здесь и схватите инфлюэнцу?
– Возможно, ты и прав, – Отто остановился, отирая пот со лба. Мой брат дьявольски хитер. Конечно, он может часами плавать в лодке, где его видит каждый, и никто не может заподозрить в этом никакой крамолы. А потом раз, несется в Мюнхен, идет в свой зимний сад, перекрывает входы и выходы часовыми. Там всего–то две двери, так что гвардия не нужна. И в полном одиночестве открывает тайный вход, и… ты молодец! – Отто дружелюбно похлопал секретаря по плечу. Но об этом чур никому.
– Конечно, как вы могли такое обо мне подумать, принц! – фон Блюм был счастлив, что все, наконец, разрешилось. Но когда он наклонился, чтобы поднять брошенный принцем сюртук, тот вдруг вновь сорвался с места и что есть сил побежал в сторону озера, с плеском хлопнувшись о воду.
– Что вы делаете, принц?! – только и успел крикнуть секретарь.
– Не волнуйтесь, милейший Герберт, может быть, вход в царство Грааля в мюнхенском дворце, но она, та самая русалка, что приплывала к моему брату еще в детстве, она определенно здесь! – с этими словами Отто нырнул и, отфыркиваясь, поплыл на середину озера.
Фон Блюм тотчас же развернулся и, подлетев к дожидавшему их кучеру, потребовал, чтобы тот что есть духу летел в замок за подмогой.
Впрочем, подмога не понадобилась, поплавав какое–то время и, должно быть, немного остыв, принц выбрался на берег, где тут же рухнул на землю, и, смотря в голубое небо, начал петь песню о любви крестьянской девушки и рыцаря.
Отто доставили в замок, где его тут же осмотрел придворный лекарь. К удивлению секретаря, он сообщил, что Его высочество, должно быть, перебрал лишнего. При этом он намекнул на то, что нет ничего удивительного в том, что принц немножко набрался, так как, должно быть, они с королем помирились и выпили мировую.
Как ни пытался несчастный фон Блюм объяснять и доказывать, что от принца почти не пахло спиртным, то есть многим меньше обычного, доктор только рукой махнул, прописав Его высочеству как следует выспаться.
Отто проспал десять часов кряду, а когда проснулся, сразу же велел отвезти его в Мюнхен. С того дня он был поглощен идеей поиска тайного грота Венеры, через который можно попасть в мир, прекраснее которого нет на всем белом свете.
Под любыми предлогами он отказывался встречаться с братом, так как боялся, что тот прослышит о его поисках и начнет чинить препятствия.
Когда ему казалось, что он начинал нащупывать след таинственного входа в иной мир, Его высочество устраивал пир, приглашая всех своих друзей на прощальную, как он это называл, вечеринку.
Когда план проваливался и принц вновь оказывался в тупике, он вспоминал как–то рассказанную Людвигом историю о короле Ричарде Львиное Сердце, который шел к Монсегюру, но в последний момент волшебная крепость, в которой хранился Грааль, обернулась для несчастного и его рыцарей пленом в замке Дюрштайн.
В том же несчастливом 1868 году скончался бывший магистр ордена Святого Георгия дед Людвига и Отто – бывший король Баварии Людвиг Первый. Он отошел тихо и безмятежно, прожив жизнь, как он сам того и желал, по велению сердца и благородных стремлений. Он любил, был любимым. Пожертвовав короной ради любви или химеры, он много путешествовал, занимался живописью и архитектурой. И,
