Ольга наклонилась, желая рассмотреть говорившего, но на полу никого не было.
– Мы тогда показали местной братве, где раки зимуют. Разрешите представить – Ольга Дан, наш человек. Так что, ребята, прошу любить и жаловать. Мастер спорта по стрельбе, правильно я говорю?
Ольга кивнула, хотя по-прежнему не видела, чтобы кто-нибудь раскрыл рот.
– … Еще черный пояс по карате, четвертый дан. Легко обращается с самурайским мечом, нунчаками, знает технику метания ножей и любого метательного оружия, сделанного на основе диска. Звездочки там, треугольники и прочая восточная канитель.
Довольные спецназовцы с интересом смотрели на Ольгу, тихо обсуждая услышанное.
– Что еще? Первый разряд по альпинизму, машины, самолеты, водные транспортные средства знает как «Отче наш». Так что лишней не будет, – продолжал гнуть свою линию невидимка, как будто создавая нечто вроде картинок Ольгиных подвигов, которые были принуждены видеть спецназовцы и сама Дан.
Вот она спускается с крыши по гладкой, как лист бумаги, стене, маленькие елочки внизу смотрятся сверху, как игрушечные. Единственная мысль: «Случись падать, здесь даже зацепиться не за что». Другой эпизод: Ольга нокаутировала двух амбалов-охранников и похитила их жертву. Кульбит в воздухе и удар сведенными вместе ногами в челюсть. Поворот на полу и пяткой аккурат в пах нападавшему. Еще кувырок, – и она уже вылетает в окно, где поджидает ее всесильная и всеблагая защитница ночь.
Глава 14
Небо пролилось сияющим золотым дождем, несколько минут теплое, ласковое пламя струилось с козырьков крыш, текло по дорогам и пешеходным тротуарам. Вызолоченные дворцы и помойки превратились в страну Эльдорадо, и кошки, взирающие с подоконников на праздник разгулявшейся стихии, выглядели, по меньшей мере, сфинксами.
А дождь все лил, и исстрадавшийся город пил его, как пьют манну, подставляя живительным струям свои потрескавшиеся, облупившиеся бока. Город ждал этого искупительного, целебного меда поэзии и дождался.
В дожде золотая Лада почувствовала себя на гребне девятиметровой волны и закричала от счастья.
Питер ласкал ее, как ласкают любимую женщину. Подобно котятам, каменные львы, мурлыкая, прижимались к ее коленкам, а грифоны, расправив крылья в полете, терлись о ее руки.
Скульптор великий, Медуза Горгона, взгляды прощальные слала, смиряя пламя. Это она создавала каменные изваяния из вполне реальных богов и химер, но однажды и сама попалась, встретившись глазами со своим отражением на щите Персея. После чего украсила мост через Неву.
Лада открыла глаза. Золотые лучи солнца лились через полураскрытое окно, играли на хрусталиках люстры, купались в банке с цветами. Лада улыбнулась новому дню и, потянувшись, села на кровати. Спать совсем не хотелось, хотя сон помнился отчетливо и светло.
Лада сняла ночную рубашку, стараясь не потерять ощущения сна, персонажи которого, точно золотые рыбы в золотом мире, проплывали мимо нее с важностью и достоинством, но не забывая, однако, поворачиваться к Ладе то одним, то другим боком и давая возможность разглядеть себя и запомнить навсегда.
«Надо записать все это», – Лада пошарила на полу возле кровати, где обычно лежал блокнот. «Хороший рассказ мог бы получиться, – подумала она, и тут же осеклась. – Когда? Еще столько всего нужно сделать для Ольги, что…». Да, в последнее время ей было не до стихов.
Она вышла на кухню, чиркнула спичкой, поставила на огонь черный от постоянных перекипаний и обгораний кофейник. И только тут ощутила на себе взгляд.
Лада обернулась и вскрикнула, обнаружив сидящего в кресле мужчину. На вид незваному гостю было лет сорок, он был худ и имел черные, давно не чесаные волосы, не подернутые, как это встречается у порядочных людей, легкой сединой, а скорее припудренные строительной пылью. Словом, незнакомец производил впечатление изрядно извалявшегося в штукатурке и цементной пыли бомжа. Причем, именно бомжа, такие благородные профессии как строитель, отделочник или маляр, никак не вязались с его бедовыми глазами.
Ладу прошиб озноб. Подумалось, что незнакомец проник в квартиру, чтобы убить ее.
– Венера, – изрек наконец тип, облизывая Ладу похотливым, насмешливым взглядом.
Лада опять ойкнула, вдруг обнаружив, что стоит голая, и, ругаясь себе под нос, выскочила в комнату. Мерзавец проводил ее плотоядным взглядом, не двигаясь с места. И лишь когда она скрылась за дверью кухни, подошел к плите и прибавил огонь под кофейником, после чего вновь уселся в полюбившееся ему за ночь кресло.
Через минуту Лада вернулась в длинном до пола малиновом халате, который она спешно накинула на себя, и с раскрасневшимся после недавней сцены лицом.
От страха не осталось и следа, но теперь его место занял гнев.
– Кто вы? Что вам надо?! – выпалила она и осеклась, встретившись взглядом с глазами незнакомца, отчего последняя фраза не получила нужного наполнения и словно повисла в воздухе на полпути к цели.
– Да так, ничего… – задумчиво смерил ее взглядом гость. – Вы, главное не пугайтесь, и разойдемся, как люди. – Его голос был мягким, точно он боялся, что Лада может счесть его существом вредным и вымести веником, как поганого таракана. – Поверьте, я не хотел напугать вас, я сначала вообще не знал, что тут кто-нибудь живет. Дверь была открыта, вот я… – он улыбнулся. – Нельзя же так, разве на свете мало воров и маньяков? А вы такая милая барышня.
– Послушайте… Меня не интересует ваше мнение, – Лада попыталась придать голосу гневные интонации, но опять не вышло.
– Я ничего у вас не взял, – мужчина демонстративно вывернул карманы. – Я просто замерз, промок до нитки, плохо себя чувствовал, метро закрылось, вот и воспользовался вашей квартирой. Если хотите, я охранял ее всю ночь. И если бы пожаловали бандиты…
– Премного благодарю. А теперь уходите, – Лада теряла терпение. Кофейник на плите тоже начал ворчать. – Уходите, или я буду вынуждена вызвать милицию!
– Что, даже без кофе? – он возмущенно поднялся. – И это после всего, что я для вас сделал? Я же сказал, что ничего не взял, никого не тронул! Мало этого, ночью я заглянул в вашу, мадам, спальню и обнаружил, что вы плохо дышите.
– Что?! – глаза Лады округлились, она подняла телефонную трубку, как иная хозяйка берет в руку скалку, желая разделаться с непутевым муженьком.
– Да ничего! У вас, я вижу, синяк на лбу и губа… того… этого… Знаете, сколько людей умирают во сне? Может, у вас сотрясение мозга, а рядом никого! Скажете, вам не нужно сильное мужское плечо, на которое можно опереться, рука друга, способная подать стакан воды?!
– Вон отсюда! – Лада затрясла перед его лицом трубкой, чуть было не оторвав ее при этом. Кофейник издавал звук разгоняющегося паровоза.
– Искусственное дыхание рот в рот, сердечный массаж. А милицию, между прочим, вызывают либо сразу, либо уже не вызывают. Закон психологии. Все, все, ухожу. Нет меня.
Лада посторонилась, и тип протиснулся мимо нее к двери.
– Ну и женщины пошли! – он сокрушенно взмахнул руками. – «О, времена, о, нравы»! Кстати, если хотите, чтобы я ушел, откройте дверь.
– А вы ее что, заперли? – Лада недоверчиво подергала за ручки.
– Конечно, не мог же я оставить ее нараспашку, я, между прочим, в отличие от вас, своей жизнью дорожу.
Дрожащими руками Лада, наконец, справилась с непослушным замком. Все это время незнакомец кидал на нее полные отчаянья взгляды и пару раз даже намеревался пособить. Дверь щелкнула и открылась.
– Ступайте. – Лада уперла руки в бока, не сводя глаз с непрошеного гостя.
– До свиданья.
Он поклонился.
В это же время с противным скрипом приоткрылась соседская дверь, и оттуда выглянула кривенькая и кособокая, как вечная запятая, старушонка. Она оценивающе оглядела Ладу и незнакомца и, наконец, забулькала коротким старческим смешком.
