одной лежанки. Вместо этого там находились две огромных печи, рычащие, словно мартены, рядом с которыми стопками было сложено топливо; горки тщательно просеянного песка; мешки с известью и поташом, каменные чашки и литейные формы разнообразных профилей, отполированные до металлического блеска; рабочие столы, заставленные весами, горшками, горелками, ретортами; железные пластины и ролики загадочного предназначения; и тянувшиеся вдоль стен бесчисленные полки, нагруженные каменными сосудами всевозможных форм и размеров.
В комнате трудились множество молодых людей, одетых так же, как и Джерадин; они поддерживали огонь в печи, полировали куски камня, взвешивали и перевешивали крупинки порошка из банок, убирали на место все, что было сейчас не нужно, и заметно потели от жары. Один из них заметил их и помахал рукой. Джерадин помахал в ответ, затем закрыл дверь, отрезая от коридора звуки и свет помещения.
– Вам нет нужды заходить туда, – сказал он, – вы только испортите платье. Но именно здесь мы отливаем стекло для наших зеркал. Большую часть работы делают пригодники. Если юноша хочет стать воплотителем, но не чувствует для этого достаточно сил в крови, его способности проверяются здесь, пока Мастера не приобщат его к подлинным таинствам мастерства. Начинающие должны пройти весь курс обучения, начиная с того, как поддерживать в печи постоянную температуру. Более опытные учатся смешивать красители и подготавливать формы.
– Именно этим вы и занимаетесь, когда не обманываете своего короля?
Он скривился, затем широко улыбнулся:
– Так оно и есть. Единственное достоинство состоять самым старшим из пригодников заключается в том, что я прекрасно знаю все, чему их обучают. Просто я не могу выполнить все это правильно. Так что я нечто вроде слуги Мастеров. Обычно я посещаю все их собрания, но не потому, что их интересует мое мнение, а потому что я могу сбегать и что-то принести, передать распоряжение и тому подобное. Они не доверяют мне отливать зеркала, – Териза услышала в его голосе нотку печали, несмотря на улыбку,
– потому что их они делают сами.
Но он не позволил себе расстраиваться из-за своей врожденной неуклюжести.
– Пойдемте дальше, – сказал он спокойно. – Я хочу показать вам кое-какие зеркала.
Он коснулся ее руки, и снова она захотела, чтобы он обнял ее, придал сил и уверенности. Возбуждение, с каким он говорил о зеркалах, подействовало на нее странным образом: ей захотелось вернуться, отказаться от риска – ведь это могло оказаться опаснее, чем они себе представляли.
– Так что же делают сами Мастера? – тихо спросила она.
– Они занимаются большей частью исследованиями. – Его глаза смотрели вперед и горели. – Они пытаются найти доказательства тому, что воплотимое действительно существует или, наоборот, не существует в независимой реальности. Некоторые пытаются рассчитать, как можно предсказать, какое воплотимое появится в зеркале определенной конфигурации и формы. Большая часть открытий сделана благодаря ошибкам. К несчастью, Гильдия не слишком далеко продвинулась как в доказательствах, так и в попытках предсказания. И потому воплотители вроде Мастера Барсонажа занимаются более прикладными задачами, к примеру, пытаются решить, насколько одно зеркало должно отличаться от другого, чтобы они соответствовали различному воплотимому.
Однако Гильдия занимается и прикладными исследованиями. Это тоже была идея короля Джойса. Он хочет, чтобы воплощения приносили пользу, а не только служили войне и разрушениям. Не так давно был сделан значительный шаг вперед, – Джерадин, нахмурившись, сглотнул и продолжил. – Как раз именно Мастер Эремис совершил это. Он отлил зеркало, которое показывало воплотимое, где не было ничего, кроме дождя. Ничего другого. Гильдия проверила воду, и она оказалась пригодной для питья. Так что теперь у нас есть замечательный резерв на случай засухи. Это зеркало может быть перевезено в любое место, где гибнет урожай. – Относясь объективно к человеку, которого не любил, пригодник все же признал: – Это – действительно полезное открытие.
Но большую часть времени, – добавил он с меньшим энтузиазмом, – мы проводим в тревоге о разуме короля Джойса.
Видимо, для того, чтобы отогнать неприятные мысли, он торопливо потянул Теризу за собой вперед.
В конце коридора они увидели поворот и вскоре подошли к тяжелой двери, напоминающей дверь темницы. Териза замедлила шаг – дверь охранялась. Но пригодник успокаивающе улыбнулся ей и небрежно кивнул стражникам; один из них тоже кивнул, приветствуя леди в багровом платье, в то время как второй отпер дверь, позволив Теризе с Джерадином пройти в небольшую, прекрасно освещенную комнату, похожую на прихожую. Массивные двери в толстых стенах вели из нее в другие комнаты.
– Здесь когда-то были камеры для заключенных, – пояснил пригодник, – но Мастера переделали их, чтобы сделать такое место, где можно показывать зеркала – и хранить их.
Когда стражники закрыли за ними дверь, она прошептала:
– Почему они не остановили нас?
Он улыбнулся:
– Собственно говоря, формально все рабочие помещения находятся в ведении Гильдии. Мастер Барсонаж не отдал приказа не пускать нас сюда, потому что ему не пришло в голову, что я могу вас сюда привести. Идемте.
Волнение Теризы росло. Пытаясь провести ее через ближайшую дверь, Джерадин наступил на длинный подол ее платья, не удержался на ногах и упал на стену с такой силой, словно намеревался вышибить себе мозги.
Однако в последнее мгновение ему удалось сгруппироваться. Он ударился о стену с громким гулом; но столкновение было не настолько сильным, чтобы не позволить ему моментально вскочить на ноги – и удержать Теризу от многословных извинений.
– Не беспокойтесь обо мне, – сказала она, с трудом сдерживая смех. – А вот с вами все в порядке?
Он глянул на нее исподлобья:
– Миледи, если бы я повреждал себе что-нибудь каждый раз, когда мне в очередной раз не везет, то умер бы еще в пятилетнем возрасте. Самое печальное во всем этом, – добавил он мрачно, – что я приношу вред всем окружающим и самому себе – но никогда не получаю серьезных травм. Мне это кажется несправедливым.
На мгновение она рассмеялась. Затем заставила себя замолчать:
– Ну хорошо, вы не принесли мне вреда. И я рада, что вы не слишком сильно ушиблись.
Он смотрел на нее так, словно ее взгляд заставил его забыть о цели их визита сюда.
– Благодарю вас, миледи, – сказал он тихо и ласково. Но почти сразу же опомнился. – Давайте попытаемся войти еще раз. – С преувеличенной осторожностью он повернулся и двинулся через проход в следующее помещение.
Последовав за ним, Териза оказалась в комнате, увеличенной за счет объединения трех или четырех камер. Свет исходил от достаточного количества масляных ламп, которые совершенно не дымили. Кроме ламп на изящных подставках, в комнате ничего не было – ни украшений на стенах, ни ковров на полу, за исключением трех высоких предметов, скрытых под роскошными шелковыми покрывалами.
Сияя, Джерадин сдернул ближайшее из покрывал, открывая зеркало.
Как и все остальные зеркала, которые Териза видела в Орисоне, оно было в ее рост; стекло не было совершенно плоским или совершенно чистым, и форма его лишь примерно соответствовала прямоугольной; зеркало было оправлено в прекрасную полированную раму и стояло на полу на крепкой опоре, позволяющей поворачивать его из стороны в сторону, как, впрочем, и вверх-вниз.
