– От Климовой, а та от Феди, а та от Любимовой.
– Охренеть, – пробормотала я. – И что ты ей ответила?
– А я ж не знала, что ты ей написала! – продолжала вопить Кэт. – Хоть бы предупредила! Она спрашивает: это правда про Ларину? А я ей, причем, заметь, спросонья: правда, а что такого? Замуж-это ж так скучно…
– Блин, – вздохнула я. – Шутка не получилась.
– Не получилась, – подтвердила Кэт. – У Селезня сразу же улучшилось настроение. Слушай, скажи, что ты пишешь книги, что пишешь под псевдонимом. Выбери какую-нибудь писательницу, только из полуизвестных, чтобы гарантированно нигде ее фото не было…
А что, идея… Хотя…
– Кэт, – сказала я, – скажи, мы зачем все это делаем? Вот это вранье, что у нас все не так, как на самом деле. Лишь бы утереть нос Селезню и иже с ней. Зачем?
– В этом весь смысл! – опять заорала Кэт. – Акция под названием «Не дадим Селезню быть такой самодовольной». Ты чё?
Да я ничё. Я завсегда… Вот только раньше я всегда это делала автоматически, а сегодня впервые задумалась: а в чем тут смысл? И пока ответа у меня нет.
А от Селезня-очередное послание: «Ну, ты, Ларина, и шутница! А я уж было испугалась, что такой человек потерян для жизни». Испугалась она! Кто бы ей поверил!
Шеф думал-думал и надумал. Вдруг является сегодня в мой кабинетец и бурчит:
– Ну-у, это-о, я тут…
В итоге после пятиминутного вымямливания выясняется, что он таки решил меня облагодетельствовать: повысить мне ЗП.
«Ну вот, – успела подумать я, – вот сейчас сделает мне ЗП выше некуда, и как мне потом уходить?» Не в том смысле, что неудобно, а в том, что жалко, после потраченных-то усилий и полученного-то результата.
Удивительная штука-наши мысли. Вернее, скорость, с которой они рождаются, проносятся в мозгу и исчезают во внешнем пространстве. Или во внутреннем? А между прочим, куда деваются мысли, когда ты их уже подумал? Это же наверняка энергетический импульс. Иначе бы мы не вздрагивали, как ненормальные, при одних мыслях или стекали в нирвану при других. А раз это энергия, значит, она должна во что-то преобразоваться. Во что? Вопрос… Но к шефу это никакого отношения не имеет. Как, впрочем, и мыслительная деятельность-ему это не грозит.
…Какая-то я злобненькая стала в последнее время… Не нравится мне это.
Так вот, вношу попутный комментарий после всего произошедшего. А произошло следующее-шеф объявил мне цифру прибавки, и я замерла с открытым ртом, не сводя с него взгляда. Потому что цифра эта была-5000 целковых. Без комментариев.
– Чего? – вопросил шеф, глядя на мое неподвижное лицо.
– Тебе не стыдно? – сказала я.
И аж сама пугнулась. Что это со мной? Да просто вырвалось. Шеф обалдел. Покрылся пятнами, сунул руки в карманы.
– Чего стыдно-то? – рявкнул он. – Не повышаешь-плохо, повышаешь-тоже не угодил. К вам, мадам, на кривой козе не подъедешь.
А глазки его бегали и прятались. Верно Тим говорит: наивна я, ох как наивна. ВСЕ они ВСЁ понимают. Но делают так, как им удобно. Я повернулась к своему компьютеру.
– Спасибо, не надо одолжения твоего, – не глядя на шефа, ответила я.
Он набрал в себя воздуха, видно, собирался что-то изречь, потом передумал и отвалил, громко хлопнув дверью.
А я в этот момент вдруг вспомнила, что, когда пришла сюда, даже всерьез подумывала о том, не закрутить ли мне с шефом-тогда он мне нравился… Н-да, нет ничего вечного…
– Прорыв! – восклицала подруга. – Ты, Ирэн, совершила прорыв. В мироощущении.
– Это как? – спросила я.
– Это так, – ответствовала Кэт, – что раньше ты была амеба, а теперь ты стала боец. Как это тебя угораздило?
Амеба? Нормально. Я, конечно, знала, что Кэт считает меня слабовольной, но чтобы амебой?!
Если б я сама знала! Это было вдохновение. Или просто накопилось? Короче, я не уверена, что в следующей подобной ситуации смогу повторить сей подвиг. Т. е. насчет прорыва, по-моему, Кэт погорячилась. Но я ничего говорить не стала, чтоб не сбивать настроения.
Сдала сегодня костюм в химчистку. Хоть бы не было собеседований на следующую неделю, а то в чем я пойду?
Вот, кстати, тоже тема. Все чаще задумываюсь о том, что мозги человеку во вред дадены. И мозги эти за те тысячелетия, что они у нас имеются, успели придумать столько условностей, что мы похожи на мушек, запутавшихся в паучьих сетях. Вроде живы, даже чего-то там трепыхаемся, а на самом деле висим на месте, потому что «туда нельзя», «это не моги», «а это обязательно сделай-иначе!..».
Костюмы-из этой же серии. Деловая униформа, наверное, нужна. Но почему она должна быть в виде костюма, а? Ненавижу! Может, поэтому мне так и не везет с поиском работы? Это свежая мысль!
Я имею в виду, что являюсь на интервью в костюме, который тихо ненавижу, и от этого все мое биополе, транслируемое во внешний мир, уже подпорчено. А народ, который беседует со мной, поглощает это мое подпорченное биополе, переваривает его и на подсознательном уровне понимает, что не хочет меня. Да-а, такое может быть.
И что делать? Может, пойти ва-банк? Т. е. начать ходить на собеседования в джинсах? Во всяком случае, на этой и немного на следующей неделе точно придется в джинсах. Поскольку химчистка…
– Вас берут.
Сказал с некоторым недоумением в голосе. Я чего-то недопонимаю: он что, сомневался во мне? Я так его и спросила.
– Да нет, что вы! – испугался он. – У вас отличные данные. Просто клиент очень долго раскачивался и очень быстро принял решение. Как-то нетипично.
– Так, – деловито проговорила я, – клиент у нас кто?
Поймите меня правильно, я побывала на пяти собеседованиях. Вот кого из них прошибло?
– «Мерсер».
«Мерсер»? После всех моих вопросов? Странно. В общем-то, кроме дискуссии о таинственных услугах, ничего отрицательного в «Мерсере» не было. Можно и пойти, поработать… Но как-то…
Что, уже все? Все закончилось? И началась новая жизнь? Кстати, когда, они предполагают, она должна начаться?
– Естественно, как можно скорее, – ответил г-н Толмачев. – Они все такие, вы же знаете. Им всем нужно еще вчера. А вы как?
– Через три недели. Хочу недельку выспаться, – честно призналась я. – А то там же с девяти работать.
– Все равно впрок не выспитесь, – усмехнулся г-н Толмачев. – Ладно. Я им передам, что вы готовы встретиться и обсудить финальные условия. И насчет трех недель скажу.
5
