А после обеда был мне звонок. Из одного кадрового агентства.
– Здравствуйте, Ирина. Скажите, пожалуйста, вы рассматриваете предложения о работе?
И далее предлагается работа. Нет, не так, Работа с заглавной буквы. Просто в десять раз лучше, чем та, на которую я собираюсь выйти через пару недель.
«Да что за чер-р-рт!»-мысленно застонала я. Ну почему, почему всегда так бывает? Когда ты после долгих мучений наконец-то сделаешь выбор, тебе тут же подваливает то, за чем ты все это время носился как угорелый. Причем это касается абсолютно всего: сумок, сапог, путевок, мужиков. И вот теперь то же самое происходит с работой.
– А где вы были раньше? – вырвалось у меня. – Я уже дала согласие…
А кроме того, еще очень хочется, чтобы на новом месте все было совсем не так, как на старом. В том смысле как сделать, чтобы никто не сел на шею и не стал погонять?
У Кэт, как выяснилось, и на этот вопрос есть ответ. У нее всегда есть ответы. Порой ерундовые. Банальные. Абсурдные. И так далее. Но есть. В отличие от меня. Я-личность вечно во всем сомневающаяся, а Кэт несет свое мнение в массы не стесняясь.
– Надо правильно повести себя с самых первых минут, – сообщила она мне. – Как бы преподнести свой психологический портрет. Свой типаж. Жертва ты или кто. Это во всем: как ты ходишь, садишься, говоришь, реагируешь-они просекут тебя, ты еще не успеешь и первого документа состряпать.
– И как это сделать?
– Да все просто…
В общем, Кэт предложила за оставшиеся дни вжиться в желаемый образ. Чтоб он прирос ко мне как новая кожа. И тогда я явлюсь на свое новое рабочее место совсем другим человеком. И ко мне будут относиться совсем по-другому. И жизнь сразу потечет совсем другая. Звучало оптимистично. И исполнимо.
Прямо сегодня начну ковать свой новый образ и буду пытаться приучить и себя к нему, и его к себе.
«Ну, давай, Ларина, встретимся, – соблазняла меня Селезнева посредством «Одноклассников».-У тебя ж день рождения скоро, а у меня есть сувенирчик персонально для тебя, прямиком из Португалии. Знаю, что нельзя поздравлять раньше, но я в понедельник уезжаю в бизнес-трип (так прямо и написала) и когда вернусь-не знаю. А вот завтра можно было бы выпить чего-нибудь и потрепаться, а?»
Ну и что? Я согласилась.
Кэт ничего говорить не буду. Потому что она меня в лучшем случае засмеет, а в худшем… даже фантазировать на эту тему не хочу.
Она была… Черт, она выглядела на пять с плюсом. Стала чуть ли не выше ростом. Может, просто оттого, что наконец-то выпрямилась? А вот я… я с самых первых минут нашей встречи почувствовала, что как-то съеживаюсь. Такая Селезнева была значительная. И парадно одетая. Во что-то арманиподобное, короче, дорогое. На фоне которого мои джинсы смотрелись робой американского грузчика.
Не такая уж она и хвастуша, как мы думали. Селезень, понятное дело, пушила перья, но как-то умеренно, не задиристо, а немного устало. И мысли озвучивала умные. В общем, где-то на второй чашке капучино я поймала себя на мысли, что готова взять назад все свои соображения о том, каким способом Селезень пробилась в партнеры.
Просто пока мы пинали балду и беззаботно плыли по реке жизни, Селезень пахала как проклятая. Не давая себе ни минуты передышки, отказавшись от всего личного во имя поставленной цели. Не то что я. У меня и цели-то толковой до сих пор нет. И всю мою суету в последние три месяца уж никак нельзя назвать серьезным прорывом. Вот так… Вот тебе и весь рецепт успеха: думай и работай, работай и думай.
Когда я уже окончательно расстроилась, Селезень вдруг удивила меня.
– А где ты сейчас подвизаешься? – спросила она.
– «Мерсер», – пробормотала я, мысленно благодаря судьбу за то, что она так вовремя подбросила мне эту работу; будь я все еще на прежнем месте, постеснялась бы даже назвать его вслух. Впрочем, и «Мерсер» в переводе на селезневский язык должен был звучать как «отстой», однако…
– Знаю, – важно кивнула Селезнева. – Хорошая контора. Как это тебе удалось туда попасть?
После этого меня немного отпустило. Но когда мы уже разбежались каждая в свою сторону, я подумала: тормозить нельзя. Думать и работать, работать и думать. И тогда рано или поздно я буду как Селезнева.
Позавидовала ей? Ну да. В этот раз по-настоящему. Себе-то уж можно признаться, верно?
По идее надо радоваться этому. Теперь они должны четко прочувствовать, кого потеряли в моем лице. Однако радости нет. На самом деле хочется подойти к дамочке и сказать ей: «Девушка, вы что-то чересчур. Так нельзя». Потому что так можно в два счета все разрушить. Все почти шесть лет моей жизни.
Стоп. А как это вообще меня сейчас должно волновать? Пусть делают, что хотят. У меня теперь совсем иные задачи и планы.
И тем не менее… Иначе какой тогда во всем этом смысл? Зачем вставать по утрам, идти куда-то, тратить свои силы-ради какого удовольствия? Точно не ради денег. Только мысль о том, что ты созидаешь нечто, подогревает тебя и не дает совсем упасть духом (хотя порой очень сильно хочется это сделать). Вот только непонятно,
Если бы это были полотна. Или там симфонии. Или книги. А так…
Но ведь не всем быть «людьми от искусства». И не все ими являются.
– А-а, – сказал мне на все мои стенания Тим, – пошло осмысление. Вредное занятие.
– Ты считаешь?
– Для тебя пока да.
– А что со мной не так? – обиделась я.
– Пока не доросла.
Нормально. Нести уголовную ответственность за результаты своей бухгалтерской деятельности доросла, а до осмысления нет. Как это прикажете понимать?
Между прочим, у меня завтра день рождения…
Но вот ведь какая мысль была… Как-то все это стало приедаться. И главное, уже второй год подряд мне кажется, что я это все уже видела, слышала, чувствовала. А что дальше-то будет?!
А сегодня ко мне подошел шеф, завел в свой кабинет.
– Может, договоримся? Давай я добавлю тебе зарплату, а ты останешься.
– А эту куда? – спросила я.
– А эту-через бедро, – ответил он. – У нее ж испытательный срок. Скажу: извини, дорогуша, не сложилось. А?
– Возьми другую, – предложила я. – Потратишь, конечно, время, но ведь найдешь кого-ни-будь рано или
