Было высказано предположение, что ключи остались в машине. Народ пошел к машине. Ключей и там не обнаружилось.
– Значит, забыли, – резюмировал Бен.
– Нет, – сказали сопровождающие лица. – В офисе ключей тоже нет.
Тут один из «умельцев» подошел к сейфу, поднял его и потряс. Внутри что-то забренчало.
– Ключи, – сказала я.
– Похоже на то, – согласился тот, кто тряс.
– И что? – завопил Бен. – Что делать? Он же заперт.
– Промашка вышла, – сказал первый сопровождающий. – Забираем, – кивнул он напарнику. – Зачем он вам запертый и без ключей?
Бен вопросительно смотрел на меня. Я растолковала ему ситуацию.
– …!!! – на чистом русском языке рявкнул Бен.
Сопровождающие сейф лица с интересом уставились на него.
– Я думал, он не умеет по-русски, – сказал тот, что тряс сейф.
– Я тоже, – пробормотала я.
Сейф отправился в обратный путь, а Бен принялся зудеть. Мол, у вас никогда не будет порядка. И еще: куда ни кинься… Короче, двадцать минут критики в адрес страны, которая дала ему работу. Обидно за родину, черт возьми. Хотя где-то я с ним согласна.
– Думаешь, у них не так? – усмехнулась Юлька. – Ой, я тебя умоляю!
– Но бардака-то у них меньше, – сказала я.
– Меньше, – не стала спорить она. – Но тупизма и у них хватает.
И рассказала длинную страшную историю о том, как у нее напутали что-то с бронью в одной финской гостинице и она оказалась практически на улице на ночь глядя.
И еще она спросила меня:
– А какие книги нужно читать, чтобы рассчитывать на дружбу с тобой?
Это о Рите.
– Да тебе уже можно вообще никаких не читать или читать все без разбору, – сказала я. – Ведь я тебя так давно знаю, что тебя уже ничего не испортит.
– А-а, понятно. Ну а все-таки. Чем тебе ее книжка-то не угодила?
Я задумалась. И вправду, чем? Не выразить словами. Чую на уровне интуиции. Так я и ответила.
– Ладно, – сказала Юлька. – Тогда так. Если это Пушкин-то?..
Норма.
– Агата Кристи?.. Мураками?.. Коэльо?.. Пелевин?..
И так далее. Спустя пять минут мы выявили мои литературные предпочтения.
– И что? – сказала Юлька. – Ты отбираешь друзей по принципу, какая твоя любимая книга? Что-то не верю.
Конечно нет. Дело не в книгах. А в чем? Да черт его знает. И нечего меня пытать. Все равно не скажу, потому что сама не знаю. То есть мозгами не охватываю. А нутром чувствую. И нутро мне вчера сообщило, что Рита-товарищ трудный. А значит-свободна.
7
– Ну вот, – сказал он. – Теперь все стало на свои места.
И размашисто начертал свою подпись на счете, дескать, оплатить.
Шесть тысяч баксов. Вчитайтесь в эти слова. По-моему, мне тут явно недоплачивают.
– А это всегда так, – рассмеялся Тим, когда я поделилась с ним новостями. – Ты ж своя, а они-чужие. Опять же грудь колесом, типа мы же-имя! За которым знания и опыт. Можешь тоже так деньги зарабатывать, – подытожил Тим. – Будешь оказывать консультационные услуги…
– И дурить публику, – перебила его я.
– В принципе да, – согласился он. – Хотя… пожалуй, тебе не потянуть. Недостатки воспитания.
Это точно. Мои патологически честные родители привили мне все самое лучшее, то есть то, с чем в нынешнем мире жить невозможно. Ладно, вопрос философский, отложим. Спасибо, хоть тема закрыта.
У меня неясное ощущение, будто он рассчитывает на то, что я буду стучать на народ. Непонятно, что делать в такой ситуации. Кэт говорит, что надо держать паузу. Он, мол, не рискнет предложить тебе это впрямую, а не сказано-значит, не велено. Можно делать вид, что я такая тупая и ничего не понимаю.
А ведь есть люди, которых хлебом не корми дай только стукануть на кого-нибудь. И не ради каких- нибудь реальных выгод, а ради самого процесса. Типа такая тайная власть. Ну, если других интересов в жизни нет да и способностями Бог обидел, тогда конечно… Но это точно не про меня. У меня и с интересами все в норме, и со способностями…
А кстати, в чем они заключаются, мои способности-то? Что-то я никогда об этом не задумывалась.
Сама же Селезень только что вернулась из своей «кошмарной» командировки в Штаты. Кошмарной? Выпендривается. Как обычно.
Прошло время после нашей исторической встречи за кофе, и я почувствовала, что прежняя неприязнь к Селезневой вернулась. То есть умом я отдаю должное ее ломовой трудоспособности, а вот на уровне эмоций… Извините.
– А ты не хочешь принести справку о доходах со старой работы? – и смотрит на меня испытующе.
– Ну-у… А зачем? – спрашиваю я. – Вычеты не ставьте мне, и все дела.
– Ничего не знаю, – поводит плечом Света, – давай справку, – и удаляется.
– А почему все сразу начинают звать меня на «ты»? – бормочу я.
О.Д. вопросительно смотрит на меня.
– Нет, я не против, – объясняю я, – но все равно удивительно.
– Может, потому, что ты не выглядишь на свои годы? – высказывает предположение О.Д.
– Да? – удивляюсь я.
Потом иду в туалет и долго рассматриваю себя в зеркало. Но толку от моих рассматриваний ноль, потому что я-то знаю, сколько мне на самом деле.
И вот еще мысль: это хорошо или как? То есть это вроде комплимента или намек на то, что я еще дура дурой и меня можно учить жизни? Кстати, я тут же припомнила, что меня и в самом деле все учат.
Вечером пожаловалась маме. А она сказала мне неожиданное:
– Но разве это плохо? Выглядеть моложе?
– Но все норовят меня воспитывать и обучать, – сказала я.
– Ну и ладно, – сказала мама. – Ты расслабься и не обращай внимания.
– Не уверена, что у меня получится, – ответила я.
Хотя… что-то в этом есть. Чем старше ты становишься, тем становишься скучнее. Старше-я имею в виду не по паспорту, а по внутреннему состоянию. А «скучно»-для меня слово ругательное. Вот и задумаешься… И еще задумаешься над тем, можно ли этот процесс (в смысле состояние души, а не паспорта) регулировать, или это дается тебе как генетический код?
