— Смеешься? Я спать.
— Джентльмен называется. — Галя презрительно сморщила нос и нарочито медленно направилась к воде. — Присмотри за мной на всякий случай. Вдруг я утону.
— В этой луже?
Однако девушка на мой последний пассаж не обратила внимания, занятая избавлением от верхней одежды и обуви. Оставшись в обтягивающем термокомбезе, осторожно попробовала воду пальцами.
— Какая теплая! Не подсматривай, извращенец!
Вот за что я ее люблю, так это за самую логичную логику. Сама же просила присмотреть, а тут на тебе — не подглядывай. Интересно, как я буду определять, что она тонет, — на слух? Кстати, тоже вариант. Но я лучше по старинке, визуально. Тем более есть на что посмотреть: Галя как раз сняла верхнюю часть комбеза, целомудренно повернувшись ко мне спиной, и сейчас освобождала из плена эластичной ткани бедра. Комбез сидел как влитой, так что ей пришлось приложить немало усилий, помогая себе при этом энергичными движениями всего тела. Пересекавшее небосвод пылевое кольцо давало достаточно света, так что картина получилась очень возбуждающая. Я, признаться, такого не ожидал. Хорошо, что Галя достаточно далеко, а то насмешками бы извела, заметив мою бурную реакцию.
Между тем девушка полностью избавилась от одежды, сладко потянулась, привстав на цыпочки, и осторожно забралась в воду по колено. Постояла немного, привыкая к новым ощущениям, и уже без опаски зашла по грудь. Для этого ей пришлось добраться чуть ли не до середины озерца. Некоторое время она стояла неподвижно, привыкая к новым ощущениям, потом совершенно по-детски принялась плескаться, взбудоражив водную гладь. Вечер был на редкость тихий, на небе ни облачка, да и ветер о себе не напоминал — будь мы чуть южнее, задыхались бы от духоты. А так ничего, даже приятно. Местное светило давно скрылось за горизонтом, а вместе с ним опустилась легкая прохлада. Впрочем, это мне в термокомбезе кажется, что не особо холодно, да костер под боком. Застала бы меня ночь посреди леса безо всякого укрытия, еще вопрос, как бы я запел. Галя тут же подтвердила мое предположение:
— Какая вода теплая! Никогда бы не подумала… Как парное молоко.
— Ничего удивительного, просто температура воздуха много ниже, — хмыкнул я. — Пока разоблачалась, замерзла. Вот и кажется, что в теплую ванну попала.
— Какой ты, Олежек, скучный! — засмеялась девушка. — Никакой в тебе романтики. Иди ко мне.
— Зачем? Мне и здесь неплохо.
— Дурак!..
Да понимаю я намеки, прекрасно понимаю. Просто не удержался от того, чтобы на нервах поиграть. Уж больно она рожицу умильную корчит, когда вот это свое «дурак!» выдает. Смотрел бы и смотрел. Однако испытывать терпение спутницы до бесконечности я не стал — сноровисто скинул сапоги, стянул брюки и избавился от термокомбеза. Оный аксессуар не предусматривал наличия нижнего белья — что, вы думаете, я так на Галю пялился? — и я вскоре остался в костюме Адама. Свалил одежку кучей на лежак и выбрался из уютного шалашика. Едва удалившись от костра на пару шагов, прочувствовал на себе ночную свежесть. Все-таки повезло нам, что не голыми нас с базы выбросили. В таких условиях точно бы загнулись. Так что времени я терять не стал — трусцой добежал до берега и без раздумий погрузился в воду, оказавшись через пару мгновений рядом с Галей. Стало тепло, только шея и плечи, оставшиеся на воздухе, сразу же пошли гусиной кожей.
Классное, кстати, местечко. Вода чистая, дно ровное песчаное, что удивительно — обычно в таких лесных озерцах ила по пояс. А тут хоть живи. Жалко, рыбы нет. Что-то я отвлекся…
— Эх, хорошо! — Я погрузился в воду с головой, вынырнул, отфыркиваясь.
— Ага, а ты не верил, дурашка! Иди ко мне.
Смотри-ка, хозяйские нотки в голосе прорезались. Это когда она на меня права предъявить успела? Что-то я стормозил.
— А ты уверена?
— Просто заткнись.
Галя взяла инициативу в свои руки и запечатала мне рот поцелуем. Я почему-то никак не мог сосредоточиться на приятном процессе и, вместо того чтобы наслаждаться изгибами стройного тела в своих руках, некстати подумал, что у нее вся спина в пупырышках. И не только спина — ниже тоже… Вся в гусиной коже. Замерзла, что ли? А потом посторонние мысли куда-то улетучились — стало просто не до них.
Очнулись мы не скоро. Казалось, прошла целая вечность, наполненная блаженством, прежде чем я осознал себя лежащим на собственной импровизированной кровати. Галя устроилась под боком, положив мне голову на грудь. В спину упиралось что-то твердое и угловатое, но встать не было сил. Как в том анекдоте про кота и окурок. Кстати, кот… Что-то давненько Петрович голоса не подавал…
— Олег?..
— А?
— Что теперь с нами будет?
— Не знаю… Но почему-то думаю, что ничего хорошего… — Я погладил девушку по задорно торчащим рыжим волосам, чмокнул в макушку. — Не переживай, я тебя в обиду не дам. Вот вернемся к своим, приставлю к тебе Петровича охранником — он любого ворога порвет на тряпки.
— Дурак!.. Я серьезно.
— А если серьезно, Галька, то мы в полной заднице. Интерес компании очевиден — технологии Первых. Им плевать на саму планету. Наличие базы на Находке подтверждено, так что эти ребятишки от задуманного не отступятся. Но их ждет офигительный сюрприз — система контроля базу наверняка уже закапсулировала. И я подозреваю, что единственный ключ к ней — это мы с тобой. Сама догадаешься, что это означает, или на пальцах объяснить?
— Сама… — вздохнула девушка. — Не хотелось верить, что все настолько плохо. Но придется.
— Так что помни, о чем мы договорились: ни слова ни о базе, ни об эльфах, и вообще о том, что у нас был контакт с инопланетным ИИ. Если люди компании хотя бы заподозрят нас в этом, спокойной жизни нам уже не видать. Вытянут всю информацию до последней крупицы и избавятся как от нежелательных свидетелей.
— А если рассказать им о Программе? — Галя с типично женским упорством продолжала хвататься за соломинку.
— Не вздумай. Тогда тебя еще и на молекулы разберут. Не хочу, — помотал я головой и добавил под нос: — Не хватало еще в поликлинику, на опыты…
— Что?
— Говорю, спать давай.
— Давай, — согласилась Галя и сладко зевнула. — Еще я тебе хотела сказать одну вещь… Я тебя люблю.
Опа! Вот что это сейчас было? Очередное проявление феминизма? А я-то, по темноте своей, думал, что первым мужчина признаваться должен. Вроде как бальзам на девичьи раны, когда они эти три страшных слова слышат. Все обиды сразу же прощают, в будущее устремляются всей душой и вообще… А тут на тебе. Засада. Придется отвечать той же монетой. В принципе против истины не погрешу: есть некое странное чувство по отношению к Гале, которое я кроме как словом на «лю» и назвать не знаю как…
— Я тебя тоже…
Договорить не удалось — до боли знакомая и даже в неверном свете костра прекрасно различимая рыжая молния ворвалась в наше уютное гнездышко и с разбегу запрыгнула мне на грудь. Галя взвизгнула от неожиданности, но истерику устроить не успела — крупный сибиряк подозрительно знакомой наружности врубил на полную громкость урчальник и принялся ластиться к девушке, умильно подергивая хвостом. Одновременно с этим в моем мозгу возникла на удивление четкая сценка предельно похабного содержания, главными героями которой были мы с Галей. На переднем фоне сидел донельзя довольный кот. Такая рожа у моего питомца бывает, когда он обожрется стружкой кальмара. Незатейливый в общем-то месседж — напарник явно рад, что у нас с Галиной Юрьевной все так сложилось. Причем этому он даже больше рад, чем встрече с пропавшим хозяином.
— Петрович, стервозина этакая, ты откуда тут взялся? — ошеломленно осведомился я, но кот оставил этот пассаж без внимания.
