на шею.
— Что ты наделал? — кричит Партридж. — Это принадлежало моей матери! Ты знаешь, что это для меня значило?
Брэдвел напрягает мышцы шеи и сипит:
— Мне плевать, что это для тебя значило.
Партридж отталкивает его и затем позволяет ему встать. Брэдвел садится, потирая шею. Партридж подбирает обе половинки лебедя. Шея, драгоценные глаза и отверстие для цепочки остались нетронутыми. Только живот уменьшился в два раза, открыв полую сердцевину. Партридж присматривается к двум половинкам.
— Это не просто кулон, — говорит Брэдвел, прислонившись к металлической стене. — Он пустой внутри. Я прав?
— Какого черта ты это сделал?
— Так было нужно. Там что-то есть внутри?
Партридж поднимает кулон и видит непонятные иностранные надписи.
— Я не знаю, — отвечает Партридж. — Надписи. Я не могу их прочесть, они на другом языке.
Брэдвел протягивает руку:
— Можно мне взглянуть?
Партридж с неохотой отдает обе половинки Брэдвелу. Тот внимательно осматривает их, держа над лампочкой посреди комнаты.
— Ты знаешь, что они значат? — нетерпеливо спрашивает Партридж.
— Я потратил годы, чтобы самостоятельно выучить японский. Мой отец говорил на многих языках, и его исследования содержат массу переводных работ. Я не говорю на японском. Но читать немного умею.
Партридж усаживается рядом с ним к лампочке.
— Вот это, — говорит Брэдвел, указывая на первые два символа, 
— означает «мой».
Затем он переводит палец к следующей группе символов — 
.
— А это слово я узнаю где угодно. Первое слово, значение которого я посмотрел. Оно означает «феникс».
— «Мой феникс»? — повторяет Партридж. — Но в этом нет смысла. Мой отец не говорит по-японски. Я никогда не слышал, чтобы он называл мою маму каким-либо ласковым прозвищем. Он был не такой.
— Может быть, это не от него, — говорит Брэдвел.
— Что может означать «мой феникс»? — спрашивает Партридж.
— Я не знаю, от кого это, но все сходится. Это означает, что твоя мать и тот, кто дал ей кулон, многое знали, — объясняет Брэдвел. — Возможно, она тоже знала обо всем.
— Обо всем? Что ты имеешь в виду?
— Операция «Феникс», — отвечает Брэдвел. — Так называлась вся миссия.
— Взрывы…
— Армагеддон. Новый Эдем. Детище твоего отца. Новая цивилизация возродилась бы из пепла, как феникс. Хорошее название, не правда ли?
Брэдвел поднимается и закашливается, его шея краснеет. Партридж чувствует себя виноватым за то, что пытался придушить его. Брэдвел протягивает Партриджу железное ведро, которое когда-то, видимо, использовали для хранения требухи.
— Положи сюда свою одежду и вещи матери. Нам нужно сжечь их. Уничтожить все «жучки».
Партридж ошеломлен. Он передает Брэдвелу небольшой сверток со своей одеждой и рюкзак, хотя он уже вынул из него все материны вещи.
— Что, если я просто почищу все ее вещи? — предлагает он. — Я уверен, что с ними все в порядке.
Партридж вертит в руках открытку, ища «жучки». Он нащупывает маленькое жесткое уплотнение, смачивает палец слюной и трет бумагу. Она расклеивается, и становится виден чип — тонкий, как лист бумаги, но жесткий, из белого пластика, и крошечный.
— Вот дерьмо, — говорит Партридж. — Открытка-то хоть настоящая? Интересно, мама действительно ее подписывала?
Он начинает ходить кругами по комнате.
— Глассингс получил разрешение на эту экскурсию, — продолжает Партридж. — Он мой учитель по мировой истории. Может быть, они и хотели, чтобы я украл вещи. Может быть, они знали, что я сделаю это, и спланировали все подобным образом.
— Открытка может быть настоящей. А чип могли прикрепить к ней позже. — Брэдвел протягивает руку, и Партридж бросает чип ему в ладонь. — Мы пошлем их в погоню.
Брэдвел закрепляет чип на проволоке, используя сильно пахнущие домашние эпоксиды из банки. Затем он открывает клетку, в которой сидят крысоподобные существа, ловит одноглазого грызуна и приматывает чип к его груди. Крыса дергается, пока Брэдвел прикручивает к ней проволоку, закрепляя концы, чтобы крепко держались. Затем он подталкивает крысу к сливу в полу и запихивает ее туда. Партридж слышит, как животное шлепается на пол и быстро уносится прочь.
Брэдвел выливает пахучую жидкость на одежду в ведро. Партридж в последний раз заводит шкатулку.
Брэдвел поджигает ведро. Пламя вздымается вверх.
Когда мелодия заканчивается, Партридж протягивает Брэдвелу шкатулку, и тот бросает ее в огонь. Они стоят и молча смотрят на пламя.
— Где фотография? — спрашивает Брэдвел.
— Что? И ее тоже?
Брэдвел кивает. Партридж не может вытащить ее из защитной упаковки, не может заставить себя снова взглянуть на нее. Он утешает себя тем, что изображение останется в его памяти. Он поднимает снимок над ведром, выпускает из рук и отворачивается. Невозможно смотреть, как пламя съедает лицо матери.
Затем Партридж берет часть кулона, ту, в которой остался синий камень и до сих пор цела петля.
— Что, если Прессия вернется сюда? — спрашивает Партридж. — Пусть она знает, что мы ищем ее, что мы не бросили ее. Мы можем оставить половинку кулона, с камнем, для нее, а сами возьмем половинку с надписью.
Брэдвел подходит к месту, где он прячет оружие. Встает на колени, вытаскивает кирпичи и достает оттуда ножи, крюки и пистолеты.
— Я не знаю, что делать.
— Я просто не могу сжечь кулон, — говорит Партридж. — Не могу и все.
Брэдвел раскладывает оружие.
— Отличная идея. Взять половину, оставить другую. Главное, что мы должны двигаться прямо сейчас. Чем больше времени мы потеряем, тем меньше шансов у нас спасти ее.
Он помещает нож мясника и крюк в ремни на куртке и в петли на поясе.
— Куда мы пойдем? — спрашивает Партридж.
— Есть только один человек, насколько я знаю, который не подчиняется Куполу, — говорит Брэдвел. — Она живет в Тающих землях, на огромном пустыре. Она единственная, у кого есть власть и кому мы можем доверять.
— Если Тающие земли так огромны, то как мы ее найдем? — спрашивает Партридж.
— Нет, все будет не так, — качает головой Брэдвел, протягивая Партриджу мясной крюк
