— Погиб в феврале в поисково-спасательной операции. Был большой циклон.
— Пер?
— Теперь моя правая рука. Женился на Бетси, помнишь эту светленькую девочку-диспетчера, мы думали чуточку солиднее станет, а он ничуть не изменился. Но к майору его не представлю, пока не остепенится. Пусть в капитанах походит.
— А у вас в музее как дела? — переключилась Ильма на Джерри.
— Ну как всегда. Интересных находок уйма, денег не хватает, археологи всё норовят увезти всё самое интересное в Музей Планеты в Му-Сити, приходится костьми ложиться, чтобы хотя бы поровну поделить. А у них гранты от муниципалитета Му-Сити на пополнение Музея. И что я могу сделать? У нас небогатый горный район, наш регион таких субсидий выделить не может. А поступлений от билетов еле-еле хватает на поддержание музея и реставрацию тех экспонатов, которые уже есть в коллекции.
— А что, разве музей финансирует не государство? — удивился Анджей.
— А государство-то тут причём? — не в меньшей степени удивился Джерри. — государство, оно в Боотисе, на другом берегу Картайского моря. Нет, конечно, король Аслан II не чужд меценатства и благотворительности, но у него свои краеведы и археологи есть, с какого перепуга он будет в Хчыагнул деньги вкидывать?
— Ничего не понимаю. — сказал Анджей. — Я как-то видимо, забыл ознакомиться с политическим устройством Лемурии.
— Ну это очень просто. Сказала Сесилия. Это как и во всех мирах. Есть локальные муниципалитеты. Они собирают налоги, содержат медицину, полицию и т. п. Часть налогов отстёгивают в регион, он содержит следственную полицию, высокотехнологический медицинский центр и кое-какую транспортную инфраструктуру. Регионы отстёгивают часть налогов в планетарную полицию, которая занимается в основном контролем крупных компаний и реагированием на чрезвычайные ситуации вроде планетотрясений. Ну и естественно планетарная полиция следит за региональной, региональная за муниципальной и наоборот.
Науку финансируют в основном неправительственные фонды, которым понемногу отстегивают и муниципалитеты, и регионы, а в основном — частные пожертвования.
— А причем здесь какой-то король?
— А при том, что на Лемурии всё есть. Если бы ты спросил про государство под Бетой или Толиманом, да даже и на Атлантисе, то собеседники сделали большие круглые глаза, и сказали бы, что когда их предки с Земли улетали, государство они с собой прихватить забыли.
А у нас вот не забыли. Нашелся тип, который объявил себя королём всего созвездия Волопаса. Управлял он на самом деле довольно неплохо, и вокруг его дворца постепенно вырос процветающий город да ещё и здоровенный кусок густонаселённой сельскохозяйственной местности. И к нему приклеилось название Боотис.[30] Потому что король именуется Rex Bootis, а значит то, чем он реально правит, Боотис и есть.
— Кстати, это мысль, — сказала Ильма. — По плану после Агнульского хребта мне всё равно надо посетить долину Далии. А туда добираться от Боотиса ничем не хуже чем от Вакрахамнена.
— А ты, кстати, с королём знакома? — поинтересовалась Сесилия.
— Не хуже, чем с тобой. У него в королевстве тоже полно скэттера, и в моих консультациях он нуждается не меньше, чем хчыагнульская региональная полиция.
— А религиозные фундаменталисты у вас на Лемурии есть? — поинтересовался Анджей. — по результатам посещения музея Планеты он составил себе впечатление, что скэттер в основном слишком близок к природе, чтобы представлять собой сколько-нибудь организованные религиозные общины, а про гэзер Ильма прямо говорила, что тот варится в одном информационном супе со спейсианскими городами.
— А как же! — гордо ответила Сесилия. — У меня в регионе целых две общины есть- пастафарианцы и джайны. А у короля есть даже эти, исповедующие софизм, нет суфизм.
Дальше как-то так получилось, что мужчины были выпихнуты на экскурсию по древнему городу, а Сесилия с Ильмой остались обсуждать какие-то проблемы хчыагнульской региональной полиции, связанные с этнографией скэттера.
Теперь Анджей получил возможность рассмотреть строения позднеимперского Хчыагнула не из окна автобуса, а вблизи. Почему-то ему это напомнило не имперские столицы Земли, в одной из которых он вырос, а скорее внезапно разбогатевшие на нефтяном буме конца XX-начала XXI века бедуинские монархии Аравии или, ну может быть Москву, которую в начале XXI века также изуродовало свалившееся в постсоветский период нефтяное богатство.
Всё-таки обычно древние города куда более гармонично сочетают застройку разных эпох. Даже Лелистад и Бразилиа, возникшие на чистом месте в середине XX века, к XXIII приобрели определённый шарм древности.
А здесь застройка одного периода. И никаких следов того, что раньше или позже этого периода здесь тоже жили люди.
Как объяснил Джерри, примерно за поколение до Ри Сахыга, город был начисто уничтожен землетрясением и селевым потоком. Уцелела только крепостная стена. При этом Империя была настолько богатой, что восстановила город по последнему на тот момент слову архитектурного искусства на то число жителей, которое он имел до катастрофы.
В результате потребности в новом строительстве в городе так и не возникло вплоть до того момента, как планета была перемещена на новую орбиту и население стало куда-то исчезать.
В результате получился очень забавный контраст между величественной, но застывшей древнеарктурианской архитектурой, покой которой нарушается только достаточно почтительными экскурсантами, и живым, зелёным но эфемерным человеческим городом, охватившим исторический центр полукольцом.
Джерри по памяти процитировал по этому поводу эссе современного литератора Питера Кхе-Чьоля. Анджей восхитился безупречным слогом и ядовитостью сарказма этого автора, и поинтересовался, кто это такой вообще.
— Никто толком не знает, кто это и где живёт. Периодически в Сети появляются тексты с однозначно узнаваемым стилем. Нет ни одного события, вызвавшего резонанс в блогосфере, на которое бы он не откликнулся. Он даже уже по вашему сериал «Основание», — Джерри ткнул пальцем в портрет на майке Анджея, уже успел проехаться.
Вечером в гостинице Анджей нашел в Сети эту рецензию и прочитал. Автор, чувствуется, успел посмотреть не только сам сериал, но и книгу-первоисточник. Он полемизировал скорее с идеями Азимова, чем критиковал игру актеров и работу сценариста. А вот от лежащей в основе эпопеи идее погружения в варварство при распаде централизованной власти, он не оставлял камня на камне.
Обедать археолог повёл гостя в кафе, приютившееся на самом краю исторической части, мотивировав это тем, что побывать в Хчыагнуле и не попробовать древнеарктурианскую кухню, это просто упустить всё на свете.
Кафе обладало совершенно необычным антуражем. Тут были сидения, подвешенные к потолку на манер качелей, вместо вилки подавалось что-то вроде большого пинцета. Фирменное блюдо представляло собой что-то вроде спагетти, перемешанных с тонкими колбасками, по толщине сравнимыми с макаронами. Это предлагалось наматывать на пинцет и отправлять в рот. При необычности формы это блюдо обладало довольно банальным содержанием.
Вот напитки здесь показались Анджею куда более интересными. До сих пор он на Лемурии пил в основном обычные земные чай и кофе, в крайнем случае сидр. А тут подавались настои из каких-то типично лемурийских трав.
Лемурийские горы
Машина притормозила у незаметного перекрестка, где в лес, поднимающийся по склону, уходила
