— Решаться надо сразу?
— Вообще у тебя есть минимум месяц, пока они дойдут до Земли из точки скачка. Но я бы на твоем месте не тянула. Неохота подсовывать хорошим знакомым человека, который видел космический корабль только на стапелях, а за месяц можно тебя слегка поднатаскать. «Сюркуф» пока что никуда с орбиты не собирается, там, правда, движки предыдущей модели, зато невесомость настоящая. Я договорюсь.
— Мара, я ж тебя при встрече расцелую! Спасибо!
«И я тебе даже это позволю, романтик чертов, — подумала Мара. — Вот сплавлю тебя Ладке, и клейся к ней, сколько влезет. Если только вообще не потеряешь интерес к женскому полу от обилия впечатлений.»
Карл Кроппке, аспирант Венского Технического Университета, ухаживал за Марой давно и безуспешно — наверное, с самого первого ее появления в лаборатории Шварцвассера, то есть уже месяца три как. Парень он в принципе был неплохой, но почему-то Маре казалось, что ему интересна не столько она, сколько сама возможность соприкоснуться хоть с чем-то космическим…
From: earth!lavisko5
To: marianna-ark!ladap
Subject: Механик (Was: Привет от старых знакомых)
Привет, Лада!
С пилотом было бы сложнее, а механика найти не проблема.
У Земли очень мощная судостроительная программа, и делается она ни разу не силами Порт- Шамбалы. Так что инженеров, в совершенстве знающих современные корабли, тут хватает.
Одного кандидата я уже присмотрела.
Урок невесомости
Карл выбрался из узкого люка в машинном отделении «Сюркуфа», выскользнул из легкого скафандра, утяжеленного противорадиационной защитой, бросил тот плавать в невесомости и с наслаждением потянулся. Легкое течение воздуха, создаваемое системой вентиляции, понесло Карла и скафандр в разные стороны.
— Ты в невесомости не очень-то расслабляйся, — Мишель Карсак, вылезший из того же люка непосредственно перед Карлом и уже успевший закрепить свой скафандр в соответствующей нише, поймал Карла за ногу и подтянул к стене, где можно ухватиться руками. — А то завтра начнем учить тебя работам в вакууме — унесет, лови тебя потом где-нибудь в радиационном поясе. В общем, крепи скафандр, потом лови Марку где-то в районе второго плутонга среднего калибра и тащи в кают-компанию, а то уже обедать пора.
Карл выбрался в коридор и двинулся вдоль него, перебирая руками скобы на стене. В большей части помещений корабля, висящего на орбите, царила невесомость. Только на жилой палубе за счет центробежной силы создавалась тяжесть примерно уровня лунной.
«Устроить мне дополнительную прогулку в невесомости на другой конец корабля — это у Мишеля, конечно, добрая идея, — думал Карл, скользя вдоль стены коридора. — Но до чего же хочется оказаться в месте, где можно стоять на ногах!»
Почти целую вахту они с Мишелем делали профилактику главным двигателям «Сюркуфа». Карл на своей шкуре прочувствовал, что двигатели старого корабля — совсем не то, что на стапеле или даже после ходовых испытаний. За несколько десятилетий службы «Сюркуфа» конструкции в реакторном отсеке нахватали достаточно нейтронов, чтобы начать заметно излучать. Поэтому, невзирая на то, что корабль не включал двигатели уже пару месяцев, находиться вблизи них можно было только с защитой. Мало того, процессы захвата нейтронов и радиоактивного распада заметно изменили химический состав обмоток, и температура перехода в сверхпроводящее состояние снизилась на пять градусов — предел для системы охлаждения этого типа. По-хорошему двигатели пора было менять. Но, как рассказывал Мишель, корпус корвета был еще в худшем состоянии, чем двигатели, поэтому списывать «Сюркуф» имело смысл только весь целиком. Вот как только пройдут ходовые испытания «Маринеско» и «Орельяна», которые уже почти достроены, так сразу ставить их на боевое дежурство, а «Сюркуф» — то ли на Луну, то ли на высокую орбиту захоронения.
Сдача новых корветов должна была состояться со дня на день. Карл надеялся увидеть их в строю еще до отлета того грузовика, на который несколько опрометчиво завербовался.
Тем не менее спейсиане почему-то тратили уйму усилий на поддержание «Сюркуфа» в состоянии боеготовности. Сегодня, например, на нем работали две группы четвертого курса и почти весь третий, в основном занимаясь переборкой всего, что можно перебрать. Карл, которому не хватало в первую очередь практики в невесомости и в вакууме, естественным образом влился в эту команду.
Правда, надежда на то, что это позволит чаще видеться с Марой, не оправдалась — она как-то все время ускользала, оставляя Карла то на Мишеля Карсака, то на Кима Лэнсера, то еще на кого-то из ребят- четверокурсников.
Тем временем Карл добрался до второго плутонга. Бронированный кожух автомата наведения был снят и аккуратно принайтовлен к переборке. Из автомата торчали две ноги в шерстяных носках — излюбленная обувка спейсиан для невесомости — и раздавалось негромкое пение:
Карл дернул за левую ногу.
— А, что? — спросила Мара, отвлекаясь от чего-то безумно увлекательного там, внутри автомата.
— Да говорят, уже обеденный перерыв.
Мара на секунду замерла, видимо, оценивая оставшийся объем работ.
— Ладно, пошли, — оттолкнувшись обеими руками, она медленно выплыла из автомата. — Там возни еще на полчаса, не меньше. Помоги только крышку на место надеть.
— Зачем? Все равно после обеда снимать.
— А вдруг боевая тревога?
В боевую тревогу в окрестностях Земли Карл верил слабо — за двадцать лет таковая имела место ровно один раз. Но раз тут такой порядок… Он ухватился за тяжелый кожух, уперся ногами в стену и медленно-медленно стал его двигать. Через пару минут тот был загнан на место и закреплен четырьмя болтами.
— А ты уже навострился двигать предметы в невесомости, — заметила Мара.
— Завтра Мишель обещает выгулять меня в вакууме, — похвастался Карл.
— Давай фокус покажу, а то хочется на обед побыстрее попасть, — сказала Мара. — Бери меня за руку, и прыгаем изо всей силы вдоль коридора.
Подобный прыжок показался Карлу весьма рискованным — еще улетишь обратно в машинное отделение. Но проявить излишнюю осмотрительность в присутствии девушки он не решился.
Когда они пролетали мимо люка, ведущего на жилую палубу, Мара слегка оттолкнула Карла, не выпуская его руки, и за счет отдачи оказалась на расстоянии руки от скобы, за которую можно ухватиться. Рывок был довольно сильный, но им удалось не разнять руки.
