общем, Руст предвкушал небольшое эстетическое наслаждение.
Ксения и в самом деле волновалась, готовясь к публичной демонстрации своих знаний. Она репетировала раз и другой, снимала биопотенциалы с руки Родиона. Мария подсказывала, направляла рассказ. Впрочем, осциллограмма Родиона была до скукоты равномерная: ни звездочек, ни других пиктограмм на ней не отмечалось. Однако Ксения по требованию Марии отчеканила значение всех условных значков, их она накануне выучила наизусть, и перечислила порядок всех включений, переключений и считывания потенциалов. К сожалению, репетицию приходилось то и дело прерывать. Тут же вертелся Никитка – по случаю выходного дня детсад не работал, и ребенок требовал внимания. Затем пришлепала для уборки баба Проня, ее тоже пришлось пустить – кабинет должен был сиять чистотой перед генеральным парадом. Следом вошла Алина с солидной кожаной папкой в руках – там лежали подготовленные ею к подписи документы. При ней репетицию и вовсе прекратили, заговорили о разных пустяках. И, наконец, собственной персоной явился Александр Руст.
Ребенка и бабу Проню быстренько выпроводили из кабинета, остальные замолчали. Наступил черед показательного выступления Ксении.
Ксения была в новом, голубеньком халате, тоже медицинском, но из тонкой, скользящей ткани – от этого тоньше и стройнее казалась сама. Немного сбиваясь и волнуясь, она пересказала принцип действия прибора, основанный на методе немецкого ученого Рейнхольда Фолля. Совершила экскурс в китайскую медицину и гомеопатию – на эти дисциплины метод опирался. Остановилась на достижениях в биофизике и микроэлектронике. В современном варианте использовался компьютер. В него вводились показатели с биологически активных точек стоп и ладоней пациента, а затем по специальной программе определялись нарушения в органах, связанных меридианами с этими точками. Ксения без труда рассказала о том, как готовились лечебные гомеопатические пилюли на сахаре – их целью была коррекция выявленных нарушений. Наконец, дошла до модификации метода, предложенного непосредственно Марией.
На этом месте речь Ксении стала менее уверенной. Она с трудом подыскивала термины, родственные словам «порча» и «сглаз». Как врач, она не могла без скепсиса принять их, хотя Мария почти убедила ее в научности своего направления. Ксения сказала несколько слов о том, что вокруг человека индуцируются магнитные, электрические, тепловые поля, условно объединяемые термином биополе. В это биополе могут вторгаться помехи. Потом Ксения сбилась, сказала, что ей легче объяснить все на примере и предложила Русту сесть в кресло испытуемого:
– Я лучше на вашем биополе покажу, какие бывают дискреты и потенциалы.
– Это вряд ли будет интересно, – возразил Руст. – Ведь в прошлое посещение кабинета Мария Петровна уже обследовала меня. Что-то там насчет глаз наколдовала. Давайте сегодня с кем-нибудь другим поэкспериментируем. Алина! – Руст повернулся к своей верной помощнице. – Будьте добры, сядьте в кресло клиента!
– Я! Почему я?
Алина ни разу не обследовала в этом кабинете свое биополе, каждый раз под разными предлогами избегала тестирования. Посмеивалась над ворожбой бабы Прони, но общение с ней оставило в душе Алины заметный след. Тот факт, что мысль или чувство имеют материальный эквивалент и их можно взвесить, измерить – не казался ей фантастическим. Алина верила и в силу сглаза, и в действенность порчи, хотя и не так фатально, как ее неграмотная бабушка. Она понимала, что воздействие психической энергии одного человека на другого имеет ограничение – в виду малых возмущений, как сказали бы физики. Но и малые возмущения могли быть зарегистрированы прибором. Алина была убеждена, что в некоторой степени владеет этой силой, ведь иногда ей удавалось подставить человеку ножку одним усилием мысли – слепить и послать черный шар. В данный момент Алина опасалась, что аппаратура зафиксирует ее возбужденное состояние. Стрелки жизненных часов Ксении завершали последний круг: вечером баба Проня сделает то, что ей надлежит сделать – подсыпет Ксении яд. Быть может, за ужином… Алине следует поскорее закончить дела и покинуть санаторий до этого часа.
Руст, заметив смятение в глазах Алины, усилил нажим:
– Вас что-то смущает, Алина? У вас есть что скрывать от общества? Нет? Вот и прекрасно! Отложите свою папочку и доверьтесь аппаратуре.
У Алины не хватило духа ослушаться шефа. Она села в кресло испытуемого. Короткая красная юбчонка оголила острые коленки. Алина попыталась натянуть на них узкий подол, но тщетно. Руст подошел ближе, присел рядом на топчан, чтобы видеть экран и ленту самописца. А также обеих женщин: Ксению, проводящую тестирование, и Алину. Волнение украшало их. Даже некрасивое лицо Алины с косящим взглядом сейчас пылало каким-то вдохновением. А Ксения была сегодня очаровательна, как никогда.
Одной рукой она поддерживала запястье подруги детства, другой – металлический стержень, специальный щуп. Как только прохладные пальцы Ксении обхватили руку испытуемой, Алина почувствовала странный прилив сладострастия. Она смотрела на длинные, музыкальные пальцы ненавистной соперницы – пока еще живые и чувственные. Скоро, совсем скоро они застынут неподвижными крючьями, а потом рассыплются в прах. Перед прикрытыми глазами Алины уже маячил желанный труп. Она предвкушала, как предсмертные судороги обезобразят тело Ксении, как фонтан рвотных масс задушит ее. От этих видений, стремительно кружащих голову, Алина внезапно потеряла контроль над собой. Она не понимала, где она, что с ней. Опасение, что какие-то графики и кривые выдадут ее мысли, теперь казались абсолютно беспочвенными и не стоящими внимания. Чушь собачья, полная чушь! Ни один прибор на свете, не умеет читать человеческую мысль! Даже детектор лжи отмечает только волнение человека, всплеск эмоций – и более ничего. По этим волнам, бегущим по зеленоватому экрану, ни заумный Родион, ни придурочная Ксения, ни даже возомнившая о себе бог знает что Мария не смогут утверждать, что перед ними сидит убийца! Ха! Убийца! Алина сладострастно оскалила свой рот, обнажила мелкие зубки в овале ярко крашенного рта.
Ее охватило сладострастьи – такое состояние охватывает эксгибициониста, раздевающегося на публике. Пусть-ка это дурачье попытается расшифровать бешеные пики, скачущие по экрану, пусть поломает голову! Напряжение внутри Алины нарастало, восторг, напоминающий оргазм, наполнял ее. Горячие стрелы от груди до живота пронзали тело. И теперь уже воля Алины была направлена не на то, чтобы скрыть свои мысли, а на то, чтобы удержать тело в пристойном положении.
Застывшая в кресле фигура испытуемой явно контрастировала с бушующей картинкой на экране.
– Что-то с прибором происходит, амплитуда зашкаливает, – заметила, наблюдающая со стороны Мария. Она стояла у двери, но и ей были прекрасно видны танцующие пики на экране.
– С такой пляской на мониторе я тоже не сталкивался, непредсказуемый фазовый резонанс, – Родион растерянно пожал плечами, но заставил себя пошутить. – Господин Руст, ваше присутствие сказывается. Типичный генеральский эффект – казус во время ответственного смотра.
Руст с любопытством наблюдал за экраном, не реагируя на шутку. Его забавляла растерянность Ксении. Она беспомощно смотрела на происходящее, не находя слов. Родион взял ее за плечи и мягко подтолкнул:
– Ксения, отойди, пожалуйста. Я посмотрю, в чем дело.
Едва Ксения, отложив щуп прибора, переместилась к двери и встала рядом с Марией, экран осветился последней, самой яркой вспышкой – и погас. Руст схватился за глаза и закричал от боли. А секундой ранее Алина, безуспешно сдерживавшая стоны от сотрясающего ее оргазма, издала жуткий ор, и в припадке, похожем на эпилептический, свалилась на пол. Тело ее трижды содрогнулось от конвульсий и вытянулось.
Родион кинулся к рубильнику, выключил электропитание. В кабинете наступила тишина. Ксения и Мария, растерявшиеся в первые секунды катастрофы, спешили на помощь к пострадавшим. Мария осматривала расширенные зрачки Руста. Ксения, на ходу вставляя в уши фонендоскоп, бросилась к Алине, без чувств лежащей на полу. Пострадавшей уже ничто ни могло помочь: ни массаж сердца, ни искусственное дыхание – она была мертва.
– Помогите! – стонал Руст. – Я ничего не вижу!
