Акима. Сплюнул сквозь зубы: – Ну что, сдаваться будем? Или еще есть какие идеи?
– Идея одна – не спешить, – отозвался Кот. – Сдаться мы всегда успеем, а убивать нас вроде не собираются.
– Не уверен, – сказал Шевцов. – Думаю, им только Аким нужен. Остальных уберут на месте, как свидетелей.
– Да с чего ты взял? – мрачно спросил сталкер.
– А ты думал, это за тобой, таким красивым, «вертушку» отправили?
– Нет, но… – Сталкер нахмурился. – Черт, я не знаю.
– Лично я сбитый вертолет тебе бы не простил, – холодно сказал Шевцов. – И они не простят.
– Никто же не сбивал его… – Кот нервно дернул плечом. – Они сами в «плешь» вляпались.
Он продолжал шарить взглядом по кустарнику и каменным россыпям, все еще надеясь отыскать пути к отходу. У сталкера это рефлекторное, намертво въевшееся в подкорку. Он продолжает искать ловушки и пути выхода, даже сидя на скамье подсудимых.
– Эти ребята разбираться не станут, – заверил Шевцов. – Мы их изрядно разозлили.
Его слова прервала очередная очередь, и на этот раз пули просвистели прямо над головами. Аким испуганно ойкнул, вжал голову в плечи. И то верно: сейчас хотелось просто намертво слиться с этим мхом, кустарником и камнями.
– Минута на размышление! – донеслось со стороны камней. – Потом мы не гарантируем вам жизнь!
– Гранатами забросают, – упавшим голосом предположил Кот.
– Зачем? – с ленцой отозвался Шевцов. – Со «шмеля» бахнут – и баста.
– Ты оптимист, – заметил сталкер.
– Типа того, – сказал Шевцов. – Потому что вряд ли они нас так сразу грохнут.
– Попробуй договориться! – отрывисто бросил Кот.
– С кем? – усмехнулся Шевцов. – С ними? У нас слишком неравные условия, чтобы договариваться.
– Если до этого ты говорил правду, то у нас есть то, что им нужно. – Кот скосился на Акима.
Шевцов молча оглядел парня. Аким съежился, переводя взгляд с одного на другого. Пробормотал:
– Вы что же, отдать меня им хотите?
– Они не причинят тебе вреда, – заверил Кот. – Ты им живым нужен.
И, уже не слушая товарищей, крикнул:
– Не стреляйте! У нас тот, кого вы ищете!
Некоторое время ответа не было. Затем тот же голос, но уже без прежней жесткости и уверенности отозвался:
– А с чего ты это взял? Шевцов показал Коту большой палец: похоже, они попали в точку.
– А парнишка такой, худосочный, Акимом кличут! – крикнул Кот. – Не тот, что ли? Тогда извините, ошибочка вышла!
Снова молчание, и снова все тот же голос:
– Чего вы хотите?
– Уйти спокойно! Мы вас не трогали – и вы нас не троньте!
Снова пауза, затем ответ:
– Хорошо. Пусть парень идет к нам. Мы гарантируем его безопасность. Остальные смогут уйти.
– Ну вот, совсем другое дело! – довольно откликнулся Кот. – Только надо с коллегами посовещаться!
Сталкер подмигнул Акиму. И вдруг похолодел, наткнувшись на холодный чужой взгляд.
– Не выдавай меня им, – губами Акима произнес ледяной Голос. – Не выдавай.
Кот в оцепенении ждал продолжения. У Шевцова слегка отвисла челюсть. Впрочем, он быстро взял себя в руки.
Продолжения не последовало. Аким тряхнул головой, зябко поежился.
– Это что сейчас было? – тихо спросил контрразведчик.
– Голос, – просто ответил Кот.
– Голос? – как ни в чем не бывало переспросил Аким. – И что он сказал?
– Что ты останешься с нами, – решительно сказал сталкер.
– Ты что же, послушаешься этого «Голоса»? – недоверчиво спросил Шевцов. – Ты даже не знаешь, кто именно с тобой говорит!
– Пока что его советы шли только на пользу, – отозвался Кот. – Так что Акима мы не выдадим.
– И что же мы будем делать?
– Выжидать.
Шевцов криво усмехнулся, покачал головой. Спорить нет смысла: любое решение сейчас сомнительно. Выдача парня не гарантирует жизнь остальным, да и нет гарантий безопасности самого Акима. Не выдать его – тоже не решение вопроса. Зато способ потянуть время.
Кот всматривался в окуляр оптического прицела. Спецназовцы – или кто это были – прятались здорово. Воевать с такими – без шансов. Да и не хочется как-то. Он сталкер, а не охотник на людей.
– Ну что вы там, решили? – крикнули из-за камней.
– Нет еще! – бодро отозвался Кот. – Решение-то непростое, думать надо. А где гарантии, что вы нас не перестреляете, когда мы вам парня выдадим?
– Слово офицера.
Кот, не выдержав, рассмеялся:
– Да уж… Гарантия железная.
Ответа на эту язвительную реплику не последовало. Вместо этого в мох, под ноги, шлепнулся пузатый металлический цилиндрик.
– Граната! – страшным голосом рыкнул Шевцов.
Сталкер лишь успел закрыть лицо руками и попрощаться с жизнью. Осталось лишь это растянувшееся в вечность ожидание – что сейчас рванет, круша плоть динамическим ударом и нашпиговывая внутренности острыми, как лезвия, осколками.
Раздался невнятный хлопок. Кот удивленно убрал от лица руки. И зря: все вокруг заволокло едким дымом. Задыхаясь от кашля, захлебываясь слезами и соплями, все трое повалились наземь, ища спасения в мокром мху. Газовая граната, чтоб их, гадов! Самого крепкого и выносливого делает беспомощным червяком, копошащимся в собственной блевотине. Господи, как же жжет глаза!
Они лежали ничком в расползающихся газовых клочьях, каждый наедине с собственной болью. Оставалось ждать, пока придут сильные, хорошо подготовленные враги в противогазных масках и их возьмут тепленькими.
Но те что-то со штурмом не спешили. Краем уха все еще не пришедший в себя от едкой, удушливой мерзости Кот расслышал торопливые выстрелы.
– Что там, мать вашу, происходит?! – прохрипел он, размазывая слезы по опухшим векам. Подтянул за ремень «винторез», выглянул из-за камня. – Эй, вы что там, совсем озверели? Мы же сказали, что подумаем, дайте только время!
Ответом было молчание. Рядом возник Шевцов. Выглядел он неважно, но с «газовой атакой», похоже, справился быстрее. Чего нельзя было сказать об Акиме, который продолжал корчиться в мелкой луже у их ног.
– Стреляли! – вяло сообщил Кот.
– Это не в нас, – сказал Шевцов, с прищуром вглядываясь в даль. – И, думаю, не они.
– Не они? – не понял Кот. – А кто?
Тут же краем глаза заметил, как из-за камней неторопливо поднялся силуэт человека. Судя по всему – в длинном тяжелом плаще.
– Эй, вы, там! – хрипло прокричал человек. – Живой кто есть?
– А ты кто такой, откуда взялся? – крикнул Кот.
– Не узнаешь старых знакомых? – прозвучало в ответ. – Может, тебе освежить память?
