озабоченных тем, чтобы побыстрее обтянуть вновь пораженные территории колючей проволокой, сталкер думал о перспективах, которые сулил всплеск аномальной активности.
Ведь все знают, что принесло с собой Посещение. Помимо шока от столкновения с внеземным, чуждым и враждебным, Посещение оставило россыпи уникальных предметов, что обрели в нашем мире вполне материальную ценность. Перепуганное человечество породило Зону, перекрыв доступ в места Посещения, а Зона породила сталкеров, норовивших утащить в большой мир побольше странных предметов, за которые кое-кто готов был выложить приличные бабки. Все помнят, к примеру, «батарейки», которые обещали решить энергетические проблемы Земли раз и навсегда. Тогда казалось, что эти штуковины помогут человечеству совершить научный и технологический прорыв, осыпать род людской всевозможными благами, что вот-вот грядет всеобщее благоденствие.
Ага, как же. Вместо благоденствия пришло жестокое разочарование. Мало кто помнит Кризис, когда в один прекрасный день все «объекты» из Зоны, как по команде, утратили свои свойства, превратившись в бесполезный хлам. И никто не знает – почему. Поговаривают, мол, какой-то шустрый сталкер из Хармонта добрался-таки до Золотого шара и потребовал от него такого, отчего тамошняя Зона обалдела и послала обнаглевшее человечество куда подальше. Хотя, скорее всего, это не более чем байка, гуляющая по всем филиалам. Пожалуй, сами ученые ее и выдумали, не желая признавать собственное бессилие и неспособность объяснить происходящее. А тем временем все шесть разбросанных по планете Зон Посещения из источников чудесных находок превратились в обыкновенные помойки, по-прежнему смертельно опасные, но уже практически бесполезные для брата-сталкера. Да и найденные ранее артефакты постепенно растеряли свои свойства – «этаки» разряжались в ноль, «зуды» переставали зудеть, «пустышки» – слиплись. Так что, если и удастся отыскать такую штуковину, радости от нее мало. Никому не нужны сломанные игрушки. Даже этим ученым маньякам. Но тридцать лет уже сталкеры продолжают лазить по этой клоаке, гибнут, рожают неполноценных детей, и все – за бесполезный мусор, который то и дело принимают за находку века. Занятие сталкера из опасного, но выгодного, даже элитарного, превратилось в нечто чудаковатое и постыдное. Вроде собирания коллекций окаменевшего дерьма. Несмотря на это, в Зону продолжали ходить, да появлялись новые поколения сталкеров, никогда не державших в руках настоящего хабара. Единственным достойным занятием для сталкера стало подъедаться на мелких должностях в Институте. Благо всегда при Зоне, да и платят сносно, из международных фондов. Филиалы Института продолжали упорно работать, обрабатывая бесконечное количество накопленной информации. Ученые все еще ждали чего-то. И надо же – дождались. Полноценная рабочая «пустышка» – да еще и за пределами периметра. Полезла-таки Зона-матушка из собственных границ, как тесто из кадки.
Размышляя, Кот развалился в крутящемся кресле с ногами на подоконнике. Окно имело толстые просвинцованные стекла, но растения на подоконнике упорно подыхали одно за другим.
За окном была Зона.
Но даже Зона со временем становится обыденностью, и все ее загадки оттесняются простыми до тошноты вещами. Вот и сейчас он смотрел не в это просвинцованное окно, а на колоду карт в руке. Методично, пальцами одной ладони перетасовывая карты, Кот доставал одну из них и пытался угадать масть. Не получалось. Это было странно. Обычно «пруха» держалась минимум сутки после возвращения. Но вчера на игре что-то не заладилось, и дело едва не дошло до поножовщины. Неужели Зона перестала дарить свой редкий фарт?..
– Котляров, – раздался за спиной знакомый мягкий голос. – Не сильно занят?
Это Лавров, его шеф и светило науки мирового масштаба. В последнем Кот был совершенно уверен, несмотря на скромность самого шефа, добродушного худощавого человека, успевшего поседеть на изучении последствий Посещения.
Кот нехотя сунул колоду в карман, убрал с подоконника ноги.
– Иди за мной! – потребовал Лавров.
Шеф сказал идти, значит, надо идти. Кот уважал руководителя лаборатории. И, надо сказать, было за что. Именно Лавров предсказал грядущий конец света, вызвав в научной среде настоящий взрыв. Это не говоря про публику попроще, ударившуюся в нешуточную панику. Говорят, многие по всей планете сейчас строят убежища, по типу противоатомных. Да только, если прогноз Лаврова сбудется, никакие убежища нас не спасут. Хорошо еще, дело не дошло до стопроцентного доказательства грядущего апокалипсиса. Сам Лавров то и дело таинственно похлопывал по своему любимому, разбухшему от записей блокноту – в нем были зловещие расчеты, его математический приговор человечеству. Правда, после очередного всплеска паники в средствах массовой информации он заявил перед телекамерами, что расчеты требуют перепроверки и ряда дополнительных экспериментов. Но Кот подозревал, что Лавров нарочно искажает факты, чтобы не усугублять и без того тяжелое настроение в мире. Этот дядька – настоящий гений, вроде тех, что склепали американцам первую атомную бомбу и тут же поделились секретом с русскими. Как и они, Лавров мыслит глобально, видит дальше и понимает то, что другими недоступно. А потому шефа нужно слушаться, он знает, что говорит.
Перед кабинетом начальника службы безопасности Кот в сомнении замялся. Знал бы, куда зовут, – нашел бы любую отмазку, чтобы здесь не появляться. Лавров вон смотрит на него, ждет. Не понимает. Но не станешь ведь объяснять ему: сталкеру нет интереса лишний раз перед безопасностью светиться. И без того он по грани ходит. А теперь, когда возникли реальные перспективы с Зоной, – и подавно.
Дверь открылась, и из кабинета вышел тощий молодой человек в массивных очках. Кот невольно напрягся. Этот-то что здесь делал? Молодой человек тоже заметил их и, похоже, растерялся. Но быстро взял себя в руки, улыбнулся, вежливо поздоровался с Лавровым, дружески подмигнул Коту и быстро удалился по коридору.
Странная фигура. Фамилия его Зубов, и был он некогда учеником Лаврова. Говорят, весьма способным. Только что-то у них там не заладилось, и Лавров указал ему на дверь. Казалось бы, карьере Зубова конец. Но как бы не так. Каким-то необъяснимым образом этот выскочка мгновенно защитил докторскую, отжал себе собственную лабораторию в филиале и теперь активно делал карьеру. Больше всего он прославился как научный оппонент бывшего шефа. Так, он яростно критиковал его теорию последовательных Расширений, или Сдвигов, которые в итоге приведут к слиянию Зон, или в просторечье – к концу света. При этом удивляло его навязчивое стремление подружиться с лаборантом бывшего шефа. Кот старательно сторонился этого типа, но тот все-таки умудрился его достать: так же, как и сталкер, он посещал подпольный игровой клуб Парфюмера.
Кот всегда подозревал, что за стремительной карьерой Зубова стоят спецслужбы. И эта встреча у дверей руководителя службы безопасности не стала неожиданностью. Хотя и оптимизма не добавила тоже. О чем мог говорить Зубов с хозяином кабинета? В голове лихорадочно замелькали картинки из последнего посещения Зоны. Неужели донос? Делать нечего, придется войти в эту дверь и старательно изображать законопослушного гражданина. Стараясь излучать побольше дебиловатой безмятежности, Кот нырнул в кабинет вслед за шефом.
Глава службы безопасности филиала, майор Разуваев, выглядел озабоченным. Плечом он прижимал телефонную трубку, одной рукой листал пожелтевшие листы из разбухшей картонной папки, другой царапал что-то в массивном блокноте. Он жестом предложил садиться, продолжая тихо и непонятно бубнить в трубку. Вошедшие уселись на жесткие стулья, стали ждать. Разуваев положил трубку и с ходу впился взглядом в лаборанта:
– Котляров, на тебя материал пришел. На этот раз ты серьезно вляпался.
Кот внутренне сжался. Неужто выследили? Дробовик откопали? Или «пустышку» нашли? Нет, быть того не может. Никак майор на пушку берет. Не знает он ничего, иначе разговор происходил бы в другом месте. Просто манера у них, службистов, такая.
– Не может быть, гражданин начальник, – почти искренне заявил Кот. – Я честный лаборант, по уши в науке, вот у шефа спросите.
– Совершенно верно, – подтвердил Лавров. – Думаю, это какая-то ошибка.
– Может, и ошибка, – неожиданного легко согласился Разуваев, – тогда перейдем к сути.
Разуваев принялся медленно перебирать бумаги. На посетителей он не смотрел. Те ждали, хозяин же кабинета не торопился. Это была его обычная манера, привыкнуть к которой нормальному человеку непросто.
– В общем, такое дело… – сказал Разуваев Лаврову и вдруг снова перевел взгляд на лаборанта. –
