Идти домой было уже поздно. Часы показали десять минут пополуночи по гринвичскому меридиану — так сказал Льюис, — а я сидел будто приклеенный к радио, как ребёнок, который смотрит мультики. Военная музыка, которую мы слышали час тому назад, действительно оказалась военным маршем, но играла её Венесуэла — они включили свою сеть вещания на коротких волнах. Как я узнал, спасибо за это можно было сказать Фиделю и его команде. Несмотря на то, что мои страхи о том, что эта трансляция ведётся с территории США, немного угасли, Льюис предупредил меня, что если он сможет найти действующую станцию теле- или радиовещания вооружённых сил США, мы и правда сможем услышать военную музыку, а то и хуже.
Вдруг он сказал: «Джон, отвлекись и послушай вот это!»
«Говорит радио „Дойче Вэлле“, мы передаём сводку новостей из мира бизнеса, время 12 минут пополуночи по Гринвичу. Канцлер Германии заявил, что, следуя примеру премьер-министра Австралии, Сингапура, Гонконга, рынков Шанхая и Таиланда, в 11 часов утра по центральноевропейскому времени немецкие рынки ценных бумаг, биржевых товаров и облигаций действительно откроются для торгов на два часа. Эта беспрецедентная акция направлена на то, чтобы предоставить возможность трейдерам на рынках ценных бумаг, биржевых товаров и облигаций попробовать назначить цены активам, находящимся в их владении. Таков наш ответ на тот очевидный факт, что рынки США и Соединённого Королевства будут закрыты на долгое время. Предельно разрешённое изменение цен на торгах составит 20 % в каждую сторону, а все активы в иностранных компаниях, которые не доступны для торгов на рынках своих стран, останутся замороженными в ожидании дальнейших указаний. Торговля биржевым товаром и валютой будет вестись только с теми рынками, которые не ведут расчёты в британских фунтах стерлингов или долларах США».
Услышав это, я тут же заговорил: «Мистер Льюис, а какие ещё страны мы можем послушать, чтобы вещали новости делового мира на английском?» Он фыркнул и пробормотал «секундочку», роясь в старых журналах для радиолюбителей и запуская на ноутбуке программу со списком каналов, которую старый маразматик, очевидно, сохранил на жёстком диске. Стоило мне произнести: «А почему у вас включён компьютер, интернет-то не работает…», как он прервал меня и сказал: «Объясняю, и больше мне такие вопросы не задавай, а то отправлю тебя домой на съедение волкам. На случай таких событий, которые сейчас происходят, я скачивал все возможные расписания, списки и перечни, потому что, давай посмотрим правде в глаза, наше правительство не хочет, чтобы мы знали о том, что творится». Я покаянно кивнул головой, соглашаясь с его доводами, и посмотрел, как он настраивает радио на новую частоту.
Будто по мановению волшебной палочки из динамика раздался голос, но на этот раз это был не тот голос, который я хотел слышать. Вещала иностранная служба радио Японии, мой покойный папа называл её НХК (Ниппон Хосо Киокаи). И голос того, кто вёл передачу, этим вечером был совсем не радостный.
«Правительство Японии рассматривает действия Соединённых Штатов и членов Содружества Великобритании как фактический дефолт по обязательствам. Таким образом, оно требует полного погашения по курсу доллара, действовавшему за десять дней до утра четверга, 25 февраля 2010 года. Правительство Японии предупреждает, что если в течение семидесяти двух часов полное погашение по этим условиям не будет обеспечено определёнными соглашениями, вся, без исключения, недвижимость и собственность США на территории Японской империи будет конфискована».
Мистер Льюис откинулся на стуле и, не дав мне заговорить, шикнул на меня, чтобы я молчал. Он увеличил громкость радио, чтобы послушать, как финансовый эксперт из Японии рассказывает про то, что невыполнение США своих обязательств приведёт к коллапсу его страны, а также заставит заключить новый союз с правительством Китая, чтобы протолкнуть создание программы возврата денег, которые мы им были должны. После того, как он заявил, что японская йена будет торговаться на одном уровне с долларом США, стоит только государству отпустить её курс, я поглубже уселся в кресло, которое любезно предоставил мне мистер Льюис, и глотнул ледяного пива, которое после часа у радио достал Льюис. «Господи Боже», — заговорил он, — «Ты понимаешь, что это значит? Мы банкроты. Нам конец. Мы никогда больше не будем свободными. Мы теперь рабы Азии!» — тут мистер Льюис начал бормотать что-то про юго-восточную Азию, предательство и тому подобные вещи, в то время, как я тупо пялился на динамик радио, капая пивом на кроссовки.
Борясь с подступавшей паникой, я посмотрел на мистера Льюиса и сказал: «Мне надо домой. Я не могу оставить жену одну в такое время». Мистер Льюис, который обычно был спокоен, собран и расчётлив, схватил меня за руку и сказал: «Лучше способа словить пулю не придумаешь, сынок. Кроме того, если что вдруг случится, мы всего в нескольких сотнях метров от твоего дома, а я вооружён получше, чем полиция, служба шерифа и национальная гвардия. Посиди сегодня у меня, а когда комендантский час закончится, мы доставим тебя домой». Недостаток сна делал своё чёрное дело. Я кивнул, принимая его аргументы, прекрасно зная, что к этому моменту моя жена уже начала беспокоиться. Однако он был прав, и многолетняя мудрость опять укажет мне дорогу.
Увидев в моих глазах панику, он будто бы с сочувствием меня оглядел и сказал: «Эту ночь предлагаю провести, слушая мир. Скоро дойдёт очередь до Африки, а потом присоединятся страны Тихого океана и Азии. Условия хорошие и, если местные станции всё ещё в эфире, мы сможем услышать, какого чёрта происходит. Новости появляются очень быстро и несут с собой много интересного. А владение информацией — это 90 % успеха при выживании в наших условиях». Мне показалось, что со мной опять говорит мой отец, но слова меня не успокоили, а только заинтриговали. Я одновременно хотел и не хотел знать, что происходит.
25 февраля 2010 2:15, восточное время
Полицейский Майк Маргейт только успел отъехать с места преступления в маленьком городке Бонифэй, в котором произошло крупное вооружённое ограбление, когда диспетчер штата Флорида снова вызвал его по радио: «907-ой, говорит диспетчер, 10–33, а чёрт с ним, кто-то стреляет на 223 съезде с 257- ой дороги округа рядом со Спарксом. Соблюдайте осторожность. Майк, подкрепление пошлю, как только они освободятся. Число нападающих неизвестно, поступил вызов по 911, больше у меня информации нет». Майк кивнул и, несмотря на полуобморочное состояние после пятнадцати часов на посту, он устало проговорил в микрофон: «принято, это 907-ой, и послушай, Сэнди, скажи моей жене, что я сегодня вернусь домой ещё позже, чем завтра».
Полицейский включил сигнальные огни и выехал на шоссе, погнав к съезду, у которого, предположительно, совершалось преступление. От коллег он узнал, что сегодня вечером на полицейских была устроена засада, так что вместо того, чтобы двигаться со включённой мигалкой и сиреной, подъезжая к съезду, он выключил сигнальные огни, фары и отстегнул ремень безопасности, положив пистолет на сиденье рядом с собой. «Будь я проклят, если оставлю своих детишек без отца», — подумал он. Майк подъехал к съезду и медленно повернул на юг, выискивая признаки опасности. Когда он доехал до подъёма то увидел горящий старый микроавтобус «Додж» и нечто, похожее на горящее тело, лежавшее на шоссе.
Майк потянулся за пистолетом, и в это время по его лобовому стеклу с громким хлопком протянулась трещина, мерцавшая отражениями огня. Майк завалился на руль, поворачивая машину в кювет, и умер. Банда быстро принялась за работу, вытаскивая из машины тело и освобождая его от денег, золотых украшений, оружия и кредиток. Тело полицейского оставили в канаве на радость диким свиньям или другим животным, а его машину заглушили и откатили на дорогу, чтобы использовать в других засадах. Теперь оружие из багажника, патроны и, что самое главное, радиосвязь стали инструментами преступников, с помощью которых те могли заманить другие жертвы в свою ловушку.
Спад и падение ускорялись всё больше и больше. Единственным оставшимся вопросом был: «Сколько ещё потребуется молоту, чтобы упасть на наковальню?»
