услуге — консультант министерства, бывший партийный работник… Вот, кстати, визитная его карточка, можете взять… Да и просил вскользь… По-моему, наши сотрудники проявили чрезмерное усердие, но повторяю: мы разберемся…
…Срочно требую данные по гр. Ярославцеву В. И., проживающему по адресу…
…Квалификация Воронова А. М. как специалиста по авторемонтам достаточно высока. Обладает большим набором импортного оборудования и инструмента. Замечен в мелких хищениях ценных материалов с завода, где работает, однако меры по пресечению таковых действий руководством цеха и завода, чьи личные автомобили Воронов обслуживает, не предпринимаются…
…сообщаем: в машине «ВАЗ-2106», обнаруженной на 23 километре, отпечатки пальцев Воронова А. М.
…Данные по угонам автомобилей, числящихся в розыске, совпадают с фактами появления транспортных средств аналогичных марок (по приблизительным датам) около ремонтного бокса Воронова А. М. Два автомобиля с фальшивыми номерами кузовов и двигателей обнаружены, адреса владельцев — в приложении.
Вначале он решил заехать в коммунальное логово: проверить, все ли на месте, кто звонил, — «сосед» Ванька Лямзин за четвертной в месяц исправно выспрашивал у абонентов, кто есть кто, получая, естественно, имена-пароли: Иваном Ивановичем мог быть Петр Петрович; но дело он делал, а как уж распорядиться информацией, Матерый знал.
По дороге от дачи к городу он тщательно проверился: нет ли хвоста? Вдруг… Напряженно всматривался в постовых: не сообщают ли, глядя вслед его машине, указания иным постам по рациям или же телефонам из своих прозрачных будочек? Впрочем, не спасешься ведь, если до такого дошло, не спасешься…
В дверь «логова» позвонил, как условлено, четыре раза. Дверь открылась, оказавшись предусмотрительно замкнутой на цепочку, — Ваня был человеком опытным, к тому же грешил самогоноварением… Так что излишняя осторожность ему не мешала.
После приветствий и пустых вопросов типа «как жизнь, как дела?» услужливо передал Матерому листок абонентов: имя-отчество, день, час.
Матерый молча вытащил из бумажника два четвертных билета.
— Спасибо, — кивнул коротко. — Сразу: за текущий и за последующий месяцы.
— Советую, — Ваня поднял палец, — облегчиться еще на одну бумажку. За идею, бумажку определенно окупающую.
— Чего-чего?
— Излагаю, — невозмутимо продолжил вымогатель. — Я, простите, многие превратности на себе испытал, так что с понятием, хотя в чужие вопросы и не суюсь… Итак. Представляем: приходят вдруг… Нет, дел я ваших не знаю, не сочтите за грязные намеки…
— Ну, валяй-валяй, — сказал Матерый.
— Ну, а вдруг в натуре?! — повторил Ваня с вызовом. — Приходят люди в серых шинелях и в штатском барахле, и что характерно к вам… Я, естественно, могу пострадать за домашний алкоголь…
— По кумполу желаешь, темнила? — миролюбиво спросил Матерый.
— Буду конкретнее, — покорно согласился собеседник. — У вас — шмон, ко мне — вопросы; я, конечно, что вообще знаю, кроме таблицы умножения?.. Ась? Когда будет? Не докладывал… Ну и так далее. Ушли посторонние лица, а я… тоже вслед за ними. И когда из двери подъезда выходить буду… Впрочем, — Ваня задумался, — может, и не ушли… понимаете? Но я-то — личность свободная, надеюсь?
— Надейся, — сказал Матерый. — Надежда умирает последней.
— Во-от. Беру я мелок и, выходя из подъезда, закрывая дверь, так сказать, чирк им по двери этой… Вертикальную полоску под самой ручкой… Незаметно. Если «наружка» сечет, все равно не увидит, точно рассчитано. И в магазин за кефиром… После — обратно, гостей потчевать. Не желаете молочнокислых продуктов? А вы на машинке мимо проезжаете и… на дверцу подъезда рассеянный такой взглядик, между прочим…
— На. — Матерый протянул деньги. — Конспиратор. Заработал. — И, открыв дверь своей комнаты, тут же захлопнул ее перед Ваниным носом.
Осмотрелся… Все «секретки» на месте, не входили сюда. Ванька, сволочь проворная, конечно, влезть может, сукин сын, но крепится — боится, видать, стукачок… Хозяин его выставил в осведомители, наверняка… А почему? Эх, прост вопрос. Тоже обезопаситься желает, тоже за шкуру трясется, тоже не уверен… И винить тут некого, закон таков. Сказать ему, может, что раскусил я фокус с Ваней, с комнатухой этой, с истинными целями благотворительности, — мол, сюда не придут, дублирующий вариант… Нет, не стоит. Неприятно обоим будет, вот и все.
Матерый с тоской оглядел пыль и грязь на свертках и коробках, заставивших комнату. Все это надо переправить Маше, это — капитал. Раньше оттягивал с отправкой, лень одолевала, теперь необходимо поторопиться, время не ждет… Сейчас загружайся, немедленно. Сколько увезешь, но загрузи.
Коробки к машине таскали вместе с Ваней, выклянчившим пару дисков для компьютерных игр — основного его увлечения.
С грузом Матерый поехал к Хозяину. Жил тот в аристократическом районе — на широком и гладеньком Кутузовском проспекте, в доме с высокими потолками и длинными коридорами, — квартира эта досталась ему в наследство от некогда высокопоставленного тестя — ничего, впрочем, замечательного, кроме квартиры, потомкам своим не оставившего. За исключением разве всякого модного в былые эпохи барахла… Да и что он мог оставить еще после себя?
Встретила гостя жена Хозяина — Вероника.
Точно и мило разыграли ритуал встречи: комплимент даме, улыбка, передача пакетика с вином и рыбой; общие вопросы с необходимой толикой юмора; наконец, рукопожатие с Хозяином, твердые, доброжелательные взгляды — глаза в глаза, все — фальшивое!!!
Посидели у телевизора, ругая штампы массовой культуры Запада и восхищаясь вкусом вина, принесенного непьющим гостем; посудачили о последних новостях внутренней и внешней обстановки, прошлись насчет ядерной угрозы; затем Вероника, сославшись на трудный завтрашний день в НИИ, где работала начальником отдела, отправилась спать, и мужчины остались наедине.
По старой привычке сели на кухне, располагавшей к разговору тихому и доверительному.
— Чувствую, с проблемами гость явился, — улыбнулся Хозяин, заваривая чай. — И с крупными. Такое вино… как в последний раз…
— Точно, — согласился Матерый. — Оставь чайники, присядь и слушай, чего я натворил. Внимательно. Хотя… насчет «внимательно» — само собой, иначе нельзя.
Он рассказал все. О кражах на железной дороге, об уголовничках-подручных, об оружии, некогда найденном в тайнике партизан, о Леве, попытавшемся обрезать концы, о «гаишниках»; о том, наконец, как обманывал его, Хозяина, манипулируя на «честных» начинаниях: от дачных строительств до сбыта икры, мехов, сигарет, напитков, убедительно обосновывая всякий раз легальную добычу товара…
Рассказал. Все.
— Я не хочу тебя обижать, — сказал Хозяин, нарушив долгое молчание, воцарившееся после последних слов Матерого. — Но. Твоя трагедия заключается в том, что всю жизнь был ты, во-первых, романтиком, а во-вторых, мелким жуликом — жалким и недалеким. И пытался одурачить тех, вернее, того, кто желал тебе добра; желал верить тебе, трудиться с тобой, строить какое-то будущее, искать перспективы совместно и для нас же обоих… Я безуспешно и глупо стремился перевоспитать бандита. Вижу: Макаренко
