Вечером Роза, Дэйзи, Ирвин, Джеральд и несколько постояльцев отеля собрались в гостиной у камина. Близнецы остались на попечении Магды.
Беседа текла весело, легко, непринужденно. Ирвин, будучи корреспондентом крупной телекомпании, объездил весь мир, знал массу занимательных историй и теперь развлекал собравшихся рассказом о любовных приключениях одного иностранного дипломата.
Все весело смеялись, и даже Николь улыбалась, но мысли ее были далеко.
Она ждала Патрика.
Часы пробили девять. Послышался шум подъезжающего автомобиля, хлопнула входная дверь. Тяжелые мужские шаги приближались к гостиной.
Николь проглотила комок в горле. Он здесь.
Патрик одарил ее нежным супружеским поцелуем. Она знала, что этот поцелуй только для виду, ведь в комнате был Джеральд, но ведь они решили покончить с этим притворством… Хорошее притворство!
Предшествующие два часа Николь в деталях продумала свое поведение, моля бога дать ей силы и выдержку довести задуманное до конца. Поэтому ей удалось вполне естественно прижаться щекой к руке мужа. Она сумела даже радостно улыбнуться.
— Привет, дорогой, — весело воскликнула она. — Все прошло удачно?
Патрик улыбнулся ей в ответ, но в его глазах мелькнуло удивление.
— Да, — ответил он и выпрямился.
— Как я рада, любимый, — проворковала Николь, не обращая внимания на его изумленный вид. — Посиди с нами, милый. Ирвин рассказывает такие забавные истории.
— Может быть, чуть позже, — Патрик с деланно беззаботной улыбкой оглядел собравшихся. — Сначала хочу принять душ. У меня был тяжелый день.
— Иди, родной.
Николь послала ему воздушный поцелуй, на который Патрик не обратил никакого внимания. Интересно, почему? Он вел себя на редкость сдержанно, отнюдь не как новоиспеченный супруг. Разозлившись, Николь сладко добавила:
— Не удивляйся, если я присоединюсь к тебе.
— Отличная идея, — кивнул он.
На его губах заиграла слабая улыбка, но глаза не смеялись.
Николь затрепетала. Что у него на уме? Боже, как это тяжело! Но будь она проклята, если не доведет дела до конца.
— Кстати, Патрик, — окликнула его Дэйзи, когда он направился к двери. — Магда просила передать тебе свою благодарность за то, что ты оплатил ремонт их автомобиля.
— Это такая мелочь, — хмуро ответил он и поспешно вышел.
— Хмм… — протянула Дэйзи. — Он выглядит не слишком счастливым.
— Просто устал, — сказала Розали, прижавшись к мужу. — У него в последнее время столько дел.
— Да, он плохо выглядит, — вступил в разговор Джеральд.
— Зато ты всегда выглядишь хорошо, — с коротким смешком отозвалась Дэйзи. — Продолжай, Ирвин. Расскажи нам еще что-нибудь об этом русском князе. Я просто умираю от любопытства.
Когда Ирвин продолжил свой увлекательный рассказ, Николь незаметно взглянула на часы. Нельзя терять ни минуты. Два часа она обдумывала свою стратегию. Сначала, узнав правду, она пришла в ярость, но потом честно призналась себе, что настоящий брак с Патриком — это именно то, о чем она мечтала. Она любит его. А он ее?
Почему он на ней женился? А если любит ее, то почему отказывается вести себя как настоящий муж? Они ведь спят в одной постели, но не прикасаются друг к другу. Николь готова была задушить его за свое одиночество. Но больше всего ее тревожило другое — Венера!
Ситуация была настолько странной, что она не знала, что и думать. Пришла пора поговорить откровенно. И если Патрик действительно любит ее, то, черт побери, пусть скажет об этом, и поскорее!
Николь чувствовала себя полной дурочкой. Как Патрик может разыгрывать из себя только верного друга, когда на самом деле является ее настоящим мужем?
Часы пробили четверть десятого. Пора. Николь резко поднялась и взглянула на Ирвина. Тот умолк на середине фразы.
— Уже покидаешь нас?
— Я забыла кое-что сказать Патрику, — выдавила она фальшивую улыбку и быстро вышла из комнаты, надеясь, что ее поведение выглядит вполне естественным.
Когда она спустилась к себе, вода в душе уже не шумела, но Патрик был еще в ванной комнате. Николь остановилась перед дверью. Сердце ее так колотилось, что готово было выскочить из груди. Взяв себя в руки, она потянула за ручку и вошла в ванную.
Патрик, обвязав вокруг бедер полотенце, стоял перед зеркалом с наполовину намыленным подбородком. От неожиданности он уронил бритву в раковину.
— Николь?!
Она заставила себя отвести взгляд, притворяясь, что ее совершенно не интересует его мускулистое нагое тело.
— Извини, Патрик. — Она быстро подошла к стенному шкафу и распахнула его. — Мне нужно взять сумку. — Она привстала на цыпочки, но полка была слишком высоко. — Я только на минуточку, — проговорила она.
— Господи, что ты делаешь?
— Мне нужна сумка.
— Зачем?
Николь повернулась к нему и, вложив в голос всю любезность, на которую была способна, спросила:
— Ты не достанешь мне сумку?
— Зачем она тебе? — Патрик снял с крючка полотенце и стер с лица остатки мыла.
— Это тебя не касается. — Николь указала на полку. — Пожалуйста.
Он нахмурился, но подал ей сумку.
— Спасибо.
Она вышла, не удостоив его взглядом. Патрик последовал за ней в комнату.
— Что ты собираешься делать? — спросил он.
Николь швырнула сумку на постель. Сердце ее неистово колотилось, кровь стучала в висках, в ушах так шумело, что она едва слышала его голос.
— Я уезжаю с Джеральдом. Он сказал, что разрывает отношения с Гвиннет и хочет, чтобы я вернулась к нему.
Ей отчаянно хотелось увидеть реакцию Патрика, но она заставила себя удержаться и не поддалась этому порыву. Подойдя к платяному шкафу, она резким движением выдвинула ящик.
— Что ты сказала?!
Он подошел к ней, но Николь увернулась. Она понимала, что не вынесет его прикосновения. Едва соображая, что делает, она вытряхнула содержимое ящика в сумку и щелкнула замком.
— Интересное приданое, — пробормотал Патрик.
— Что? — подскочила Николь.
Он скрестил руки на широкой груди и указал на сумку.
— Ты только что запихнула туда целый ящик колготок.
Господи, ну как можно быть такой дурой? Николь гордо вскинула подбородок.
— А тебе какое дело? И вообще, что ты тут делаешь?
Его лицо потемнело.
— Ты это серьезно, Ник?
— А почему бы и нет? — ответила она. — Мы же с тобой не женаты.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в ее словах звучал явный упрек. Он поднял руку и задумчиво потер лоб.
— Боже мой, Николь, — озадаченно сказал он, — неужели ты пошла на все это только для того, чтобы
