Псевдо-Аарон настырно протолкался обратно.
— Я имею право здесь находиться! Это мой ребенок! — возмутился он, когда Седобородый опять попробовал выставить его за дверь.
— Это не твой ребенок, — послышался другой голос с порога. — Кларисса, любовь моя, с тобой все в порядке? Сыози мне сказала, что этот безумец может тебя обидеть. — Саймон, весь в белом, словно собрался на Уимблдон, с недоумением озирался по сторонам. — Она объяснила, как добраться до этого курорта. Это ведь курорт? А почему у отдыхающих такой недовольный вид? Шиацу[31] тут практикуют?
Псевдо-Аарон разинул рот.
— Этот еще откуда взялся?
Кларисса не ответила. Происходящее совершенно ее ошарашило, к тому же она была в лагере молчальников.
— Я имею полное право здесь находиться, — возразил Саймон. — Я отец ее ребенка.
Прыжок. Саймон отскочил, и Аарон рухнул на одну из молчальниц, женщину средних лет, у которой, как оказалось, был превосходный хук левой. Летали подушки, молчальники, плюнув на медитацию, с удовольствием встряли в драку, но по-прежнему слышались только два мужских голоса непосвященных.
Кларисса не собиралась дожидаться исхода побоища. В тот момент, когда Саймон завертелся в руках Аарона белоснежным штопором, Кларисса пустилась бежать.
От главного входа она бросилась прямиком к месту, куда зашвырнула свой багаж, и внезапно услышала какое-то утробное рычание — как у бабуинов из передач про природу. Подняв голову, Кларисса увидела в окне второго этажа Зои, с немым вопросом в глазах. Кларисса вздохнула и потыкала пальцем куда-то вбок: «Я сматываюсь из этого сумасшедшего дома».
Зои трагическим жестом вскинула руки; Кларисса решила, что та пытается отговорить ее уезжать, и застыла на месте. Любопытно, как Зои, ее новая лучшая подруга, сумеет этого достичь без единого слова?.. А потом разволновалась: а вдруг новой лучшей подруге это удастся? Тогда еще много дней не видать ей мяса как своих ушей.
Раздумывая, протянет ли она неделю на соевых сосисках, Кларисса услышала какой-то шум и решила, что драка выплеснулась на улицу, но уже в следующий миг на парковку влетела машина и изрыгнула наружу своих пассажиров, даже не успев затормозить. На первый взгляд те были похожи на террористов, вооруженных «Калашниковыми». Кларисса не сразу поняла, что перед ней фотографы с камерами размером с небольшой автомобиль.
Бросив взгляд на окно (уже пустое) Зои, Кларисса догадалась, что произошло: Зои, как и саму Клариссу, загнали в мышеловку.
Она побежала к машине Грэйви, мимо фотографов, которые, по счастью, направились внутрь, — крупные, рослые парни передвигались осторожными шажками, прижимая фотоаппараты к груди, словно новорожденных младенцев, — завела мотор и, объехав монастырь кругом, подобралась к тому самому месту, откуда (Кларисса это точно знала, в кино всегда так бывает) должна была выбежать Зои, беззащитная и ничего не подозревающая.
Кларисса гнала машину на предельной скорости, лишь бы остаться на четырех колесах. Зои выбежала с дорожной сумкой настолько неприметного вида, что обошлась она, должно быть, в целое состояние. Кларисса ударила по тормозам и с криком «Скорее!» распахнула пассажирскую дверь.
— Они гонятся за тобой!
Зои вздрогнула и замерла на полушаге. Кларисса кожей чувствовала ее сомнения и сердцем понимала причину.
— Фотографы! — воскликнула она вместо объяснения. — Я их видела, они помчались к главному входу!
Зои, как ни странно, вовсе не бросилась бегом к машине. Она огляделась по сторонам, прикрывая глаза ладонью от солнца, с озадаченным видом, но без тени испуга.
— Ну что ж, — заметила она, открывая заднюю дверцу и забрасывая сумку на сиденье. — Похоже, я с ними разминулась.
Зои с Клариссой сидели на террасе «Макдоналдса», где-то между Охайи и Лос-Анджелесом, в окружении детишек и их матерей, — и никто не узнавал Зои. Должно быть, потому, что все эти женщины слишком уставали на работе, а Зои была из тех актрис, кто никогда не снимается в хитах.
— Очень жаль, что у тебя так вышло с… — Кларисса позабыла, как звали причину тоски Зои. Какой-то тупоголовый актеришка, один из тех, кого можно заменить на любого другого, молодого, наглого, подающего надежды.
— Я бы не возражала, если б репортеры меня там поймали. Он бы увидел снимки, понял, как мне грустно, и… — Зои расправилась со своей картошкой и взялась за Клариссин бигмак.
Кларисса отметила, что Зои, при ее-то изяществе, ест с аппетитом двенадцатилетнего мальчишки; жаль, что теперь она не могла ее ненавидеть — ведь они почти нареченные сестры.
— Ты можешь найти себе кого-нибудь получше. Я в этом уверена, потому что если уж ты не можешь, то не может вообще никто.
Зои лишь кивнула, как будто даже этот нехитрый жест потребовал от нее слишком больших усилий.
— Нет кольца? — спросила она, взяв Клариссу за руку.
— Долгая история, — отозвалась Кларисса. — Ну, в общем, мы познакомились, поженились, я забеременела, мы расстались, и я узнала, что он даже не тот, за кого себя выдает. Я получила работу в «Климате», и у меня все отлично получалось, но меня уволили, и это тоже длинная история. А потом я оказалась на этом семинаре со своей лучшей подругой, и туда заявился мой будущий бывший муж, которого я до сих пор люблю, хотя и ненавижу, и даже не знаю, как его зовут по-настоящему, и мой бывший бойфренд, который, конечно, лапочка, но как огня боится серьезных отношений. И они устраивают драку подушками, а я ворую машину и сбегаю оттуда вместе с тобой.
Зои пару мгновений смотрела на нее, потом рассмеялась.
Кларисса пожала плечами. Ей нравилось, как смеется ее новая лучшая подруга — словно звенят на ветру колокольчики. Зои взглянула на часы («Картье», платина, кожаный ремешок) и нахмурила безупречные бровки.
— У меня Юн в четыре тридцать.
— Юн?
— Лучший эпилятор в Лос-Анджелесе — настоящий волшебник.
Они подхватили подносы с остатками «Хэппи-мил» и направились к мусорным бакам.
— Эй, — предлолшла Кларисса по пути к машине, — а хочешь на мою «дородовую» вечеринку?
27. Адская вечеринка
Солнечный калифорнийский день. Час дня и целый час от начала традиционной вечеринки с презентами будущему Клариссиному малышу (первое подобное событие в Звездной Палате), а они все еще цапаются из-за приглашений.
— И кого угораздило такие выбрать? — вопрошала Поло. — Просто Лора Эшли, 1972 год!
— Я сама их нарисовала, — отозвалась Джен, любуясь белой карточкой с причудливым шрифтом и финтифлюшками по бокам.
— Если тебе не нравится, Полио, надо было сразу сказать, — бросила Грэйви. — А где Злыдня?
— Сказала, что опоздает. У нее какой-то сюрприз, — ответила Джен.
— У Поло все время на секс уходит, ей не до приглашений. — Кларисса окинула взглядом четыре столика, каждый на шесть человек, и увидела, как некоторые гостьи проверяют карточки с именами
