Я растерялся и крепко задумался. Адвокат ждал, пока я что-нибудь скажу, продолжая сверлить меня глазами, и я начал:
– Я случайно встретился с Евой Константиновной в детском доме. Она приехала к Павлику. Он заболел, и ей не удалось его повидать. Она была этим страшно опечалена, и вообще… абсолютно несчастна… Потом Ева пропала, а тут является Анна, которую я не могу не винить в смерти своей жены, и выясняется, что ее сестра в клинике для алкашей, а я только что видел ее трезвой… Впрочем, похоже, что я начал сказку про белого бычка. Я же вам уже все рассказал…
– Значит, вы не имеете к госпоже Панкиной никакого бубнового интереса?
– Не имею. Мне ее просто жаль, особенно после ваших рассказов. Кстати, почему вы не помогли ей усыновить мальчика? Вы же сами сказали, что у вас огромные связи.
– Для этого мои связи не нужны. У Евы столько денег, что она могла бы выкупить не только Павлика, но весь детдом в целом.
– Так в чем же дело?
– Всего лишь в том, что директор этого детского дома – редкой порядочности женщина, которую на самом деле интересуют не деньги, а несчастные сироты. А Ева действительно производит впечатление совершенно не приспособленной к жизни особы. Как можно передавать в такие руки ребенка!
– Но ведь можно было бы подкупить каких-нибудь чиновников?
– Ева Константиновна хотела, чтобы все было по-честному.
– И что, у вас так и не возникло желания помочь этой женщине?
Адвокат Слесаренко по-мальчишески шмыгнул носом и сказал:
– Я попробую. – Потом оторвал листок от пачки стикеров и буркнул: – Напишите свои телефоны.
Я написал. Он прилепил стикер на стенку сейфа справа от своего кресла.
Слесаренко не захотел рассказать мне, как он вышел на нужную наркологическую клинику среди десятка учреждений подобного рода в Санкт-Петербурге. Я сам пытался обзванивать наркологии, но в каждой мне говорили, что лечение у них анонимное и потому они не имеют права никому называть фамилии своих пациентов.
– Вы нашли способы давления на Анну? – спросил я, когда Евгений Григорьевич мне позвонил и сказал, что отыскал Еву.
– Нет, – ответил адвокат. – Она не знает, что я наводил справки о Еве Константиновне. Я посчитал, что так будет лучше: Анна не забеспокоится, а потому не сделает никаких упреждающих шагов.
– Разумно, – согласился я.
– Вы сейчас готовы забрать Еву Константиновну?
– Я?
– А кто? Не я же! Вы затеяли это дело, а я вам только помог.
– Мне надо будет отвезти ее домой? – спросил я, сильно разволновавшись. Я вдруг осознал, какую опять собрался взвалить на себя ответственность.
– Послушайте, Игорь Николаевич! Этот вопрос не обсуждался! И я не стану его обсуждать сейчас даже за сумасшедшие деньги! Вы просили отыскать Еву – я вам ее нашел! Могу только подарить бесплатный совет: не стоит везти ее из клиники в «Жемчужную долину». По моим сведениям, в квартире Евы Константиновны сейчас находится Анна. А Ева Константиновна, думаю, будет пребывать не в лучшем состоянии здоровья. Ей надо будет прийти в себя.
– Понял, – ответил я. – Куда мне подъехать?
– Подъезжайте к станции метро «Звездная». Я буду ждать вас у входа.
– Разве мы поедем на метро?
– Что за глупости? Поедем двумя машинами. Просто я не знаю сейчас, где припаркуюсь.
После того как мы со Слесаренко вышли из своих машин во дворе клиники, адвокат сказал:
– Значит, так! Вы сейчас подождете в холле. Я переговорю с врачом один на один, потом представлю вас друг другу и уеду. Врач проведет вас в палату к Еве Константиновне, и вы сможете ее забрать. Вопросы есть?
– Есть, – отозвался я. – Несколько.
– Я вас слушаю.
– Первый. Как быть с оплатой ваших услуг по этому делу? Я предупреждал, что у меня не особо много денег, по крайней мере, на данный момент.
– Помню. Я подожду, пока вы разбогатеете.
– А если со мной этого так и не случится?
Слесаренко скупо улыбнулся и ответил:
– Тогда буду считать, что я… как там сейчас говорят… А-а-а! Вот! Буду считать, что я… лоханулся!
– А если серьезно?
– А если серьезно, то считайте, что я отработал свой просчет с Анной Полозовой и те деньги, что переплатила мне Ева Константиновна.
– То есть вы не станете… – начал я, но адвокат меня перебил:
– Совершенно верно! Я не стану помогать вам засовывать ее обратно в следственный изолятор и далее даже несмотря на то, что налицо новое преступление. Мне моя репутация дороже! Я сделал все, чтобы Полозову освободили, и негоже мне идти на попятный. Далее вам придется справляться самому. Это понятно?
– Вполне.
– Вы сказали, что у вас несколько вопросов ко мне. Слушаю следующий.
– Вы уже ответили на тот вопрос, который я хотел задать.
– Тогда идем в клинику?
– Конечно.
Седовласый, но очень энергичный врач в голубом халате провел меня по коридору. Мы миновали несколько дверей, запертых на кодовые замки. Я подумал, что заведение похоже на тюрьму, но, разумеется, ничего не сказал. Главное, чтобы нас с Евой выпустили отсюда.
Палата Евы находилась в самом тупике длинного коридора и была последней. На ее дверях тоже имелся кодовый замок. Врач долго нажимал кнопки, очевидно, код был сложным. Когда дверь отворилась, моему взору предстало небольшое помещение, очень чистое, с задернутыми плотными шторами и освещенное неярким ночником в виде шара, такого же голубого цвета, как врачебный халат. На высокой кровати с закрытыми глазами лежала Ева. Ее лицо было чрезвычайно бледным, и она живо напомнила мне сказочную мертвую царевну.
– Она спит? – испуганно спросил я, уже прикидывая, как понесу ее к машине длиннющим коридором. Это только в сказках всяческие царевны ничего не весят. Хотя… В клинике наверняка есть каталки.
– Нет, дремлет, – ответил врач, тронул Еву за руку и позвал по имени.
Веки женщины дрогнули и открылись, но глаза смотрели на врача абсолютно бессмысленно.
– Она сможет идти? – опять спросил я.
– Сможет, но вам придется ее поддерживать. Она несколько заторможена из-за медицинских препаратов.
– И как долго она будет находиться в таком заторможенном состоянии?
– Дня два точно. К концу второго дня она должна прийти в себя.
Я огляделся в поисках какой-нибудь сумки и спросил:
– А где ее вещи? Я же должен их забрать.
– Она поступила к нам без вещей. В тумбочке предметы личной гигиены и… кажется, фрукты. Можете все забрать.
Врач повернулся ко мне спиной, собираясь уходить, и мне пришлось задержать его за рукав.
– Подождите! Ева Константиновна ведь в ночной рубашке. Она же была во что-то одета.
– Да-да! Конечно! Я сейчас пришлю вам медсестру, она поможет пациентке одеться. Думаю, она может помочь вам довести даму до машины. Вы ведь на машине?
Я кивнул и сел на краешек стула в отдалении от кровати. Мне почему-то стало страшно.
Через несколько минут в палату зашла медсестра, молодая, длинноногая и грудастая, в таком коротком
