Потому что для репрезентации индивидуальности требуется квантовая криптология.
Биологическое тело человека — это впечатляющий организм, состоящий из самых разных систем и клеток, который работают сообща во имя блага и процветания себя как единого целого. Значительные части биохимии тела имеют коды самоопознания. ДНК, иммунная система, химические маркеры клеток — их первейшее назначение состоит в том, чтобы тело могло опознать самое себя. С этой точки зрения болезнь — это нечто вроде попытки взломать код, своего рода биологический хакер. Болезнь проникает в организм, обычно лишь на какое-то короткое время, обманув тело, выдав себя за его составную часть, чтобы потом на нем паразитировать, питаться и размножаться.
Иногда возникала необходимость в чем-то вроде такой иммунной системы, если тот или иной человек собирался «расшириться» и вместе с тем сохранить свою индивидуальность. Иначе как, скажите, различные копии одного и того же человека узнают, что они общаются с собственными двойниками, копиями самих себя? Как узнать, что все это изобилие физических и виртуальных репрезентаций трудятся во имя общего дела? Иными словами, каким образом нам сохранить нашу самоидентификацию?
Проблема эта решается с помощью квантовой криптологии.
Давайте рассмотрим наиболее сложный из человеческих типов, БМП. Он способен распространяться насколько ему позволяет грист. Так, например, одна из ваших репрезентаций может в данный момент быть занята лабораторными исследованиями на Меркурии, другая — владеть отелем где-нибудь в курортной зоне, а третья — посещать концерт симфонического оркестра. Одновременно у вас могут быть еще несколько копий, которые в этот момент делают деньги на акциях и опционах и/или сидят за виртуальным покерным столом и делают заоблачные ставки и/ или же просто находятся у себя дома, присматривая за вашими детьми и домашними питомцами. Если вы не будете постоянно поддерживать между ними контакт с помощью гриста, все эти ваши копии рано или поздно превратятся в независимые личности — точно так же, как однояйцевые близнецы вырастают в совершенно разных людей. Все мы — телесные индивиды, виртуальные копии и БМП — должны постоянно напоминать друг другу о том, кто мы такие. И главное, мы должны делать это надежным способом, чтобы быть уверенными в том, что наша целостность в буквальном смысле этого слова не была кем-то нарушена.
Таким образом, когда грист был впервые совмещен с нашим телом, вместе с ним мы получили алгоритм и механизм обмена информацией между различными частями самих себя — грубо говоря, примерно такой же, как и в случае «оливковой пушки». Крошечные нанофотонные генераторы посылают закодированные сообщения от тела к гристу, от гриста к телу, от тела к виртуальной копии, из которых состоят наши личности, и эта «внутриличностная» коммуникация надежно ограждена от любых попыток вторжения извне.
Эта коммуникация представляют собой зашифрованные пакеты информации, которые ежесекундно проходят через грист. Однако код создается на скорости, близкой к световой. Отсюда — фундаментальная истина, касающаяся всех современных людей. Хотя наше общение через грист проистекает мгновенно — не быстрее скорости света, не быстрее, чем что бы то ни было, тем не менее, мгновенно — существовать мгновенно мы не можем.
Между телом, оболочкой гриста и виртуальной копией существует крошечный промежуток. Это вполне реальный физический промежуток, создаваемый крошечной фотонной пушкой и крошечной решеткой, которые встроены в нас и существуют точно так же, как и наши физические тела с их антителами и ферментами.
Не раз предпринимались попытки создать людей, в чье тело не был бы встроен квантовый криптологический механизм. Одним из самых нашумевших из этих экспериментов стала попытка создания «временных бвшен». Это были БМП, созданные с тем, чтобы реальность переживалась мгновенно, как то на первый взгляд казалось возможным благодаря гристу. Предполагалось, что для временных башен год или десятилетие — а может даже, столетие — будет ощущаться примерно так же, как мы с вами ощущаем секунду. Иными словами, их восприятие времени было примерно такое же, как и богов, если бы те существовали.
Увы, затея не сработала. Вместо этого, несчастные оказались лишены способности опознавать самих себя. Примерно с той же быстротой, с какой они были созданы, временные башни расщепились на отдельные личности. Порой дело доходило даже до ожесточенных конфликтов между их отдельными ипостасями. Правда, были и отдельные счастливчики — самый известный тому пример башня по имени Тод. Ей удалось достичь относительного равновесия между отдельными своими ипостасями и потому не сойти с ума. Однако все они по сути своей были, что называется, слегка «с приветом», будучи не в состоянии действовать согласованно и разумно, равно как изрекать здравые суждения.
Похоже, каждая отдельная индивидуальность состоит из ипостасей и систем, вынужденных взаимодействовать ради общего блага. Стоит снять ограничения, равно как и в случае с временными башнями, и люди мгновенно сходят с ума.
До войны то был основополагающий парадокс современного бытия. Хотя мы могли существовать везде, где имелся грист, мы не могли делать это мгновенно, то есть мы не могли этого сделать и одновременно остаться разумными личностями. Чтобы сохранить индивидуальность, нам нужно существовать во времени. Нашему ментальному «расширению» имелись ограничения. Например, мы никогда бы не смогли расшириться настольно, насколько нам того хотелось, не будь в нашем распоряжении такого изобретения как квантовая криптологическая система Беннета-Броссара. Это благодаря ней мы способны ограждать нашу индивидуальность от каких-либо посягательств извне.
А потом разразилась война, и был обнаружен новый принцип.
Глава десятая
Ее профессиональная жизнь в Университете Сюй-Сюй вступила в новую фазу. На отделении физики университета существовало еще одно отделение, на котором работали ученые, отобранные лично Текстоком. И создавали они… да, по-другому не скажешь…
Оружие.
Военное оружие.
Оружие массового уничтожения. Направлений было несколько, но цель перед всеми стояла одна: как можно быстрее и любой ценой положить конец восстанию во внешней системе.
Поскольку они выполняли секретное задание, грист-пелликулу Ли дополнили допуском к государственным секретам и защитным щитом. Новые протоколы у нее под кожей были такими строгими, что ей пришлось придумать специальный пароль, чтобы ходить в туалет. Существовал, конечно, грист, который мог бы решить эту проблему полностью, аккумулировать и рассеивать выделения организма постепенно, но Ли такого высокого уровня доступа еще не удостоилась и такого гриста позволить себе не могла.
На работу Ли приходила теперь не в комплекс Экилстейна, а в новый, недавно построенный Лабораторный комплекс Б. Комплекс представлял собой матовый сфероид под поверхностью Меркурия, с ведущими вниз транспортными шахтами. В профиль он походил на огромную перевернутую земную медузу с вытянутыми к поверхности щупальцами. Офис ее представлял собой овальную кабинку, пристроенную к внешней каменной стене. Хотя они и находились глубоко под поверхностью, Ли ощущала, как нагревается и холодеет стена по мере того, как Меркурий поворачивается к Солнцу и отворачивается от него. Иногда, вследствие эксцентричной формы орбиты планеты, Солнце как будто останавливалось, сдвигалось назад, снова поворачивалось и пересекало небо уже нормально, меняясь при этом в диаметре и яркости. В меркурианском перигелии Ли приходилось перенастраивать пелликулу на несколько дней, обеспечивая кожу кондиционированием.
Постепенно она привыкла и к новому порядку: долгим часам работы и полной отстраненности от бывших коллег. Встречи с Текстоком продолжались — без секса, но с «Глори». Ей даже пришлось практически прекратить контакты с семьей. Ли всегда поддерживала с родными тесные связи, особенно, с отцом, который твердо верил в нее и гордился ею. Но теперь она не могла обсуждать свою работу с кем- либо, не получив предварительного согласия Департамента Иммунитета, а Хью Сингх в категорию
