сдох сейчас, то сдохнет скоро, так или иначе. Или его сожрут болотники. Или волки сожрут.
Виктор сглотнул нервный комок в горле. Разве Ян не спас его там, на болотах?
«Ему нельзя верить», — сказала потом Нанна.
Но это не отменяло факта, что Ян, рискуя и своей жизнью, увел Виктора в подземные катакомбы, когда васпы взрывали Улей, и вытащил его потом из лап болотных чудовищ.
Разве после этого он не заслужил хоть немного благодарности?
— Мы не можем оставить его там, — начал Виктор.
— Да, да! — перебил Кларк. — Слушайте меченого! Будто он бросит своего паразита, как же! Они все заодно!
Виктор почувствовал, что начал закипать. Этот горлодер теперь перешел на личности. А такого Виктор стерпеть никак не мог.
— В таком случае, — сердито сказал он, сам не замечая, как сжимает кулаки, — я иду к мэру. И пусть он решает, нарушать свое же слово или нет.
— Да? А кто поручится за нашу безопасность потом? — не унимался румяный.
— Кларк, ты придурок, — устало сказал Ингвар.
— А ты слюнтяй! — огрызнулся Кларк. — Хватит уже ныть по своему дорогому братику!
— Заткнись! — Ингвар вскочил, побелев как полотно.
Его кулаки сжались до того, что побелели костяшки. Казалось, он вот-вот бросится на обидчика, но зычный рев главнокомандующего пресек зарождающуюся ссору.
— Отставить! — рявкнул он. — Сию минуту, или отправитесь на гауптвахту! Оба!
Кларк, криво усмехаясь, привалился к стене плечом. Ингвар все еще стоял со сжатыми кулаками, но попытки к драке не предпринимал.
— Профессор прав. Приказ был доставить обоих обратно в целости и сохранности, — продолжил полковник. — А уж потом мэр разберется, что делать. У кого еще есть возражения?
Солдаты молчали. Главнокомандующий удовлетворенно кивнул.
— Отлично. Ты и ты, — он указал на Кларка и Ингвара, — за носилками. Остальным приступить к зачистке.
Кларк закатил глаза, но перечить командованию не посмел.
— Позвольте, я помогу, — поспешно сказал Виктор.
— Конечно, — сдержанно ответил полковник и поджал губы.
Снегопад усиливался. Теперь снег покрывал тело Яна сплошным пуховым покрывалом. В сугробе утонула часть лица, изуродованная траурной повязкой, слипшиеся от крови волосы, сейчас подернутые инеем, приобрели какую-то чистую, торжественную белизну.
Виктор вдруг подумал, что Ян гораздо моложе, чем ему показалось вначале. Теперь он не дал бы ему больше тридцати.
Солдаты приблизилась к поверженному васпе осторожными рывками, преодолевая отвращение. Словно с каждой минутой ожидая, что он поднимется, схватит их за руки или полоснет стеком. Они останавливались всякий раз, как только тело Яна сводили судороги. Но боялись напрасно. Ян так и не открыл единственного глаза, и почти не шевелился, только дрожь сотрясала его тело. Посеревшие губы были полуоткрыты и стянуты корочкой. Грудь под мундиром тяжело вздымалась, дыхание было хриплым, учащенным. Осмелев, Виктор дотронулся пальцами до бледного лба — будто коснулся раскаленного железа.
— У него жар, — удивленно прокомментировал ученый.
— Тогда его нужно срочно доставить в медицинский блок, — ответил Ингвар.
Кларк не сказал ничего, просто молча положил носилки рядом и с видимой брезгливостью с помощью Ингвара перетащил обездвиженного Яна на носилки. Голова Яна отяжелела и моталась из стороны в сторону, так что повязка съехала на бок, приоткрыв давно заросшую впадину раны на месте глаза. Виктор отвел взгляд, почувствовав подступающую дурноту. Ему снова вспомнился открытый электрический щиток с обрывками проводов, а вслед за ним в памяти всплыло разбитое лицо Линды — осколки черепа смешались с кашей из крови и грязи.
Виктор поспешно отвернулся, сделав вид, что подбирает стек — его он хотел положить на носилки рядом с Яном, но передумал и оставил при себе.
Когда Яна доставили в медицинский блок, он покрылся той восковой бледностью, что бывает у покойников, и Виктору почему-то стало очень страшно. Несмотря на то, что Ян был весь в крови, а мундир разорван в нескольких местах, кажется, сильных повреждений ему нанесено не было. И, тем не менее, состояние продолжало стремительно ухудшаться.
«
Что, если этой ночью им наконец-то достанется и мертвое тело Яна?
— Кладите его сюда, — доктор в стерильном зеленом костюме указал на каталку.
Яна переложили довольно небрежно, так что он стукнулся затылком о поручень, но так и не очнулся, и ни одного звука не сорвалось с посиневших губ. С чувством выполненного долга Кларк поспешил прочь, тщательно вытирая ладони о штаны, будто имел дело с куском гнилого мяса. Ингвар задержался в дверях.
— Доктор, как брат? — с надеждой в голосе осведомился он.
— С ним все в порядке, подлатали — будет жить, — успокоил его врач.
Ингвар кивнул, по-дружески хлопнул Виктора по плечу и закрыл за собой дверь.
Потом доктор аккуратно, не без опаски приблизился к васпе, осмотрел осторожно и быстро. С особым интересом оглядел рану над коленом, потрогал пальцем.
— Рану надо было лучше обработать, — сказал он. — Выйдите пока из бокса, здесь стерильно. Марта, подойди!
В дверях Виктор столкнулся с той самой женщиной, что брала у него кровь.
— Простите, — машинально пробормотал он и в изнеможении опустился на скамью.
Он устало, круговыми движениями потер лицо. И тут только вспомнил про офицерский стек Яна. Виктор осторожно взял его в руки. Это был гладкий и гибкий прут цвета красного дерева и толщиной примерно в два пальца. С одного конца к стеку была приделана черная прорезиненная рукоять с петлей, другой оканчивался узким лезвием длиной чуть больше ладони. Сейчас на нем виднелись следы запекшейся крови.
Виктор снова почувствовал подступившую к горлу дурноту и отвернул стек острым краем от себя, продолжая нервно поигрывать на рукояти. Большим пальцем он нащупал какое-то мягкое углубление на торце, которое тут же машинально нажал. Лезвие исчезло.
Виктор удивленно моргнул. Он снова повернул к себе стек другим концом и осмотрел тщательно. Теперь он увидел узкий и почти незаметный разъем на конце. Тогда Виктор нажал на рукоять снова. Лезвие выскочило из паза и остановилось в нескольких сантиметрах от его лица.
«
На всякий случай он опять нажал на потаенную кнопку, скрыв лезвие в глубине стека. Так Виктору было гораздо спокойнее.
Потом из бокса вышел доктор. Виктор напряженно поднялся.
— Как? — сорвалось с губ только одно слово.
— Он жив, — сказал доктор, помолчал и добавил. — Пока.
— Он ранен?
— Не существенно. Неглубокие порезы на животе и груди. Но их мы зашили. Рану на ноге тоже… Скажите, это было огнестрельное ранение?
