лучше. Поэтому, закончив все дела на кафедре, Виктор сразу направился за город. Именно туда, на профессорскую дачу, подальше от любопытных глаз, был переправлен Ян.
Виктор был немного раздосадован тем фактом, что в интервью упомянули про «охотника с севера». И корил себя за длинный язык. С другой стороны, как было не упомянуть про него, если все — и военные, и журналисты, своими глазами видели, что Виктор прилетел в столицу не один.
Когда за профессором прибыли спасатели, мэр Выгжела был только рад избавиться от опасных постояльцев, поэтому с радостью поддержал все выдумки Виктора. А уж он постарался сделать так, чтобы вызвать как можно меньше кривотолков.
Только Ингвар, вместе с другими помогающий переносить все еще находящегося в бессознательном состоянии Яна в вертолет, шепнул ученому:
— Вы бы поостереглись. Везти преторианца в большой город — рискованная затея.
Виктор сухо пообещал быть начеку.
Осень в Дербенде в этом году выдалась на удивление теплая. Спеша насладиться последними погожими деньками, за город стекались влюбленные парочки, сбежавшие с уроков гимназисты и просто любители отдохнуть на природе. Однако многие дачники уже готовились к переезду в город и суетились на участках, закрывая теплицы и убирая в пристройки летние тенты и шезлонги.
Сосед Виктора, Тибор, переносил плетеное кресло в крытый брезентом грузовик. Видимо, физической работой он занимался давно, поэтому весь вымок и раскраснелся. Рядом, привязанная длинным поводком к калитке, исходила истошным лаем собака Тибора.
— Уже уезжаете? — вежливо спросил Виктор после обмена приветствиями.
— Да, решили в этом сезоне пораньше дела свернуть, — отозвался Тибор. — Жена пилит, что и дома дел невпроворот. Дочку вот в больницу повезла… Да еще Буран как с цепи сорвался… Буран, фу!
Тибор прикрикнул на пса, и тот беспокойно забегал вдоль калитки, поскуливая и поджимая хвост.
— Что с дочкой? — сочувственно спросил Виктор.
Дочь Тибора, Анита, нравилась ученому. Она была естественной и открытой девчушкой, и Виктор с удовольствием угощал ее сладкими печеньями и чаем с вареньем.
— Полезла, понимаешь, паданцы собирать, а ее шершни и покусали, — расстроено ответил Тибор.
Его пес снова визгливо залаял, и Виктор почему-то вздрогнул.
— И сильно покусали? — спросил он.
— Бог миловал. Главное, чтоб аллергия не началась, — со знанием дела ответил Тибор.
Он вытер шею скомканным полотенцем и закинул его вслед за креслом.
— Ничего, — бодро улыбнулся он. — Впредь будет осмотрительней. Только я оглядел участок сегодня, все облазил — а гнезда не нашел. Откуда бы тогда им тут взяться, а?
— Да мало ли. Прилетели на паданцы, — рассеянно ответил Виктор.
Ему вдруг стало как-то неуютно, будто налетел порыв ледяного ветра, однако ни один листочек не колыхнулся в сухом прогретом воздухе.
— Ну что ж, желаю вашей дочурке скорейшего выздоровления, — поспешил распрощаться Виктор и побрел к своей даче, на ходу разбирая связку ключей.
За его спиной звучал надрывный лай Бурана.
В доме царила тишина.
Такая обычно бывает в необжитом помещении. Тишина, плотным ватным тампоном затыкающая все щели в оконных рамах и рассохшихся досках пола.
Тишина дома, в котором находится мертвец.
Но Ян не был мертв.
Виктор знал это также хорошо, как и то, что солнце, пусть и скрытое теперь пеленой облаков, каждое утро поднимается на востоке и садится на западе, за снеговые вершины гор. Он ощущал знакомый уже запах озона и перегоревшей проводки, чувствовал это на интуитивном уровне, и крестообразный шрам на ладони теперь не ныл и не чесался, но давал какую-то приятную прохладу и расслабленность. Будто успокаивал, будто говорил, что все в порядке, скоро все закончится.
Виктор поднялся по лестнице на второй этаж, где лежал Ян.
С того самого момента, как Виктор увидел призрак ведьмы, состояние Яна как будто стабилизировалось. Его тело больше не билось в конвульсиях, дыхание стало ровным и поверхностным. Биение сердца также было едва ощутимо, и все эти соматические проявления в совокупности очень напоминали Виктору состояние комы.
Но все же не являлись ею.
Ян спал.
Виктор не мог с достоверностью сказать, был ли это летаргический сон или что-то иное. В одном он не сомневался — жизнь Яна не находилась больше под угрозой.
И именно поэтому Виктор предпочел пристегнуть его, спящего, наручниками к спинке кровати. Так было спокойнее.
Сегодня утром, едва закончив разбираться с журналистами, Виктор отправился в один из госпиталей, где работал его хороший друг Марк Вайда.
— Хочу сразу тебя обрадовать, Вик, — с порога заявил Марк. — Лучевой болезни у тебя нет. Ни пункция, ни анализ крови ничего не показали.
Виктор вздохнул с облегчением.
— Спасибо, Марк! — искренне сказал он. — Я действительно боялся…
Доктор махнул рукой.
— Ничего-о! — бодро протянул он. — Здоров, настоящий богатырь!
— Это меня и волнует, — заметил Виктор. — Понимаешь, я же пробыл в дарских лесах достаточно длительное время, без защитного костюма, без маски… Неужели за все эти дни я так и не схватил ни доли радиации?
Марк развел руками.
— Здесь я ничего не могу тебе сказать, дружище. Но буду откровенен — я давно не видел настолько здорового человека. Сказал бы даже, что эта поездка пошла тебе на пользу.
Виктор смущенно рассмеялся.
— Ну… скажешь тоже.
Потом понизил голос и спросил:
— А… что по поводу того образца, который я тебе дал?
— Знаешь, это даже любопытно… — глаза Марка возбужденно заблестели за стеклами очков. — Я изучал его весь вечер, и вот что удивительно… Кажется, эта кровь ядовита, — Виктор вздрогнул, но Марк продолжил, чуть повысив голос, — ядовита для всех известных видов болезнетворных микробов. Абсцессы, пневмония, любые воспаления — все это быстро уничтожается кровеносными тельцами.
— Вот как, — спокойно произнес Виктор.
По его лицу не было заметно, что он удивлен или озабочен. Скорее, принял это, как факт. Марк в возбуждении пропустил его ответ мимо ушей, и сказал:
— А еще в этом образце содержится гаплоидный набор хромосом. Что ты на это скажешь?
Марк выдержал паузу, но Виктор лишь пробурчал что-то маловразумительное.
— Вспомним школьный курс, — продолжил тогда врач, — у людей наследуется диплоидный набор — материнский и отцовский. Но у насекомых, например, у перепончатокрылых, самцы развиваются из неоплодотворенных яиц и имеют гаплоидный набор. Так чья, говоришь, это кровь?
— Мы называем его «образец номер четыре», — завуалировано ответил Виктор.
— Это что-то экспериментальное, верно?
— Вроде того. Но пока это должно остаться между нами, — Виктор со значением поглядел на друга.
— Разумеется, — понимающе отозвался Марк. — Мне все равно, какие эксперименты вы, ребята, проводите в своем институте. Я когда-либо тебя подводил?
— Нет, не подводил, — с улыбкой подтвердил Виктор.
