Впервые за последнее время Виктор снова проснулся в поту. Он с раздражением смел со стола коробку с пилюлями и босыми ногами прошлепал к окну, почти не чувствуя прохлады от соприкосновения с полом — кожа еще несла на себе печать огня. Распахнув ставни, он некоторое время вдыхал морозный воздух. Порывистый ветер быстро остудил его пылающую голову, дыхание выровнялось, но Виктор закрыл окно только тогда, когда почувствовал, что начал основательно замерзать. Рассеянно смахнув паутину, он вдруг зацепился взглядом за темное веретенце, прилепившееся в самом углу, в тени и пыли.
Виктор осторожно дотронулся до него ногтем. Поверхность была сухой и шероховатой. Присмотревшись, Виктор увидел плотные сегменты, образовывающие веретенце и ножку, которой оно было прикреплено к раме.
Куколка. Скорее всего, мотылька.
В животе снова начала раскручиваться огненная мельница. Тошнота подобралась к горлу, хотя ничего подобного Виктор не замечал за собой раньше. Отвращение к насекомым пришло к нему недавно — после чертовой экспедиции в Дар. Именно там в его сне появился новый бог трансформации и порядка.
В мозгу вдруг забрезжило что-то, зажужжало назойливой мухой. Виктору показалось, что с его глаз будто сдернули пелену, и со всей ясностью обнажилось что-то важное, единственно верное. Но ставни уже захлопнулись с визгливым звяканьем стекол, и приоткрывшаяся завеса снова упала вниз со всей тяжестью театральной кулисы. Краткий миг прозрения завершился, как завершился его очередной ночной кошмар.
Наконец, в руки к Виктору попал долгожданный отчет из отдела молекулярной генетики. Он был однозначен: вероятность родства достигла требуемого уровня достоверности. А это означало, что исследуемые являются полными сибсами — родными братом и сестрой. Нельзя сказать, что результаты удивили Виктора. Скорее, подтверждение родства было ему неприятно. Но было и поздно, и глупо устраивать из этого трагедию. Кроме того, оставалась некоторая степень вероятности ошибки — генетический материал васпы был слишком причудлив, чтобы что-либо утверждать с уверенностью.
Сейчас Виктору хотелось одного — чтобы о проведенных анализах не узнал Динику.
Они виделись лишь изредка, но, несмотря на некоторое затишье, Виктор продолжал чувствовать присутствие агента — словно всевидящее око пристально наблюдало за каждым его шагом. Потом — еще только раз, — Виктор встретился с Яном.
Тот шел мелкими шажками, низко опустив голову, в окружении военных и людей в белах халатах. Металлические браслеты, соединенные системой цепей, позвякивали при каждом шаге, и Яна время от времени клонило то в одну, то в другую сторону — видимо, сказывалось воздействие психотропных препаратов. Но, поравнявшись с Виктором, он вдруг поднял голову и улыбнулся доброжелательной, по- человечески теплой улыбкой — такой обычно приветствуют старого знакомого.
Виктор вжался в стену, всей душой желая сейчас стать невидимкой. Но процессия прошла мимо, и что стало с Яном потом — Виктор не знал, да и не хотел узнавать.
Предчувствие беды ползло за ученым по пятам, словно липкая тень, живущая своей собственной, уже не зависящей от хозяина жизнью.
Это чувство стало еще сильнее, когда сразу после обеда он увидел отгрузку реактивов и биологического материала. Склянки аккуратно опускались в белые контейнеры, из-под крышек которых вырывались облачка ледяного пара. Но внимание Виктора привлек лишь один штатив с пробирками, который теперь погружался лаборантом в клубящуюся дымку переносного резервуара. Пробирки были пронумерованы от одного до шести, и Виктор хорошо помнил, что в одной из них были образцы крови Лизы. Он сам вывел на наклейке жирную шестерку, и сам отследил, чтобы материал доставили в отдел генетики.
Но пробирка снова была здесь.
И это совсем не понравилось Виктору.
— Это еще зачем? — остановил он лаборанта.
Тот непонимающе выпучил глаза и ответил испуганно: