«Не шей ты мне, матушка…»
«Не шей ты мне, матушка,
Красный сарафан,
Не входи, родимушка,
Попусту в изъян!
Рано мою косыньку
На две расплетать!
Прикажи мне русую
В ленту убирать!
Пущай, не покрытая
Шёлковой фатой,
Очи молодецкие
Веселит собой!
То ли житьё девичье,
Чтоб его менять,
Торопиться замужем
Охать да вздыхать?
Золотая волюшка
Мне милей всего!
Не хочу я с волюшкой
В свете ничего!»
— «Дитя мое, дитятко,
Дочка милая!
Головка победная,
Неразумная!
Не век тебе пташечкой
Звонко распевать,
Легкокрылой бабочкой
По цветкам порхать!
Заблекнут на щеченьках
Маковы цветы,
Прискучат забавушки —
Стоскуешься ты!
А мы и при старости
Себя веселим:
Младость вспоминаючи,
На детей глядим;
И я молодешенька
Была такова,
И мне те же в девушках
Пелися слова!»
«Сестра брату жалилась…»
Сестра брату жалилась,
Жалобилась и кланялась,
Сестра брату милому,
Брату милому, родимому:
— Ты ступай, сударь брателко,
По поветям тесовым,
По мостам по калиновым,
По полам по дубовым,
Дойди, доступи, брателко,
До столов до дубовых,
Скатертей до берчатныих,
До хлеба до ситного,
Пирогов до крупичатых,
До пива до пьяного,
До вина до зеленого.
Да бей челом, не кланяйся,
Да лукавому сватовцу,
Да лукавому, вилявому,
Еще змей семиглавому,
Семигла-семикостому,
Семико-семихвостому.
Он ходил да кулавился
Не путем, не дорогою,
Он тропами звериными,
Хоботами змеиными.
Он хвалил да нахваливал
Чужу дальнюю сторону,
Да злодейку незнакомую
Да чужа сына отецкого:
Много хлеба стоялого,
Много денег лежалых,
Да скота много рогатого,
Живота много, богачества,
Да чужая деревнюшка,
Чужо поле изнасеяно
Да горохом горожено,
Черносливом поливано
Да камкой покрывано.
Не жила млада, споведала,
Все житье спроведала:
У чужа сына отецкого
Нету хлеба стоялого,
Нету денег лежалых,
