Спускались люди…
– Внимательнее! – Майор остановил переднего спецназовца, дернув его за рукав. – Куда прешь?
– Вниз, сэр! – Боец вытянулся, насколько позволяли раны. – Как приказано, сэр!
– Ты что, считать не умеешь? Уже пришли. – Майор вытянул шею, заглядывая в темноту спуска. – Русские наверняка нас уже ждут и постреляют к чертям. Только сунемся, и нам конец. Аккуратнее надо.
– Я понял, сэр.
Неизвестно почему, но за весь спуск американцы не встретили вообще никакого сопротивления. Даже лишних шумов не услышали. Трупы больше не попадались. Майор догадался, что фанатики, уничтоженные в верхнем помещении – последние. Больше их в лаборатории нет. Ну еще бы, больше недели боевых действий!
А русские, можно сказать, пришли на готовенькое, когда у фанатиков не осталось сил оказать достойное сопротивление. Вот и прорвались первыми, улучили удобный момент. Как всегда, впрочем.
Майор взглянул на своих людей и предупредил еще раз:
– Внимательнее. – Он порыскал по карманам, в поисках гранат, не нашел и спросил: – Эй, граната есть у кого?
Ему тут же протянули несколько штук на выбор. Один, похоже, действуя рефлекторно или спьяну, еще и чеку вырвал.
– Сдурел?! – Майор отшатнулся. – Последние мозги взрывами вышибло, кретин?!
– Виноват, сэр. – Спецназовец ловко вставил чеку на место, даже перевязанные пальцы ему не помешали, протянул опять: – Вот, держите. Разрывная.
– Я вижу, что не дымовая.
Майор взял презент, вырвал чеку и швырнул гранату вниз. Громыхнуло, взвились тучи пыли и бетонной крошки. Следом за этим донеслось что-то сердитое, с гневными интонациями.
Майор дослушал до конца, посмотрел на Харви и спросил:
– Ну и что они сказали?
Переводчик переступил с ноги на ногу и поведал:
– Ругаются, сэр.
– Я понял, что не песни поют. – Майор взял другую гранату, подкинул в руке, поймал. – Конкретнее, Харви.
– Говорят, что если мы швырнем еще одну гранату, то в ответ прилетит такое… Как бы это перевести? Да, какой-то песец. Исламисты уже с ним познакомились. Можем и мы, если не успокоимся, сэр.
Майор с тревогой вытянул шею, глядя в темноту спуска.
– Что еще за песец?
– Не знаю, сэр. Но знакомиться с ним мне не очень хотелось бы, сэр.
Майор с сомнением посмотрел на гранату в своей руке, глянул на подчиненных, увидел в их глазах явное нежелание сталкиваться с каким-то страшным и неизведанным песцом. Но русские могут и обманывать, время тянуть… К тому же есть приказ командования. Его нужно выполнить любой ценой. Какой угодно!
Мысленно перекрестившись, майор американского морского спецназа вырвал чеку и швырнул гранату вниз.
Дым рассеялся, эхо затихло. Снизу донеслось уже что-то веселое.
Харви превратился в слух, тут же побледнел, развернулся и, расталкивая спецназовцев, быстренько заковылял вверх по лестнице.
Он жалобно крикнул:
– Сэр, нас же предупреждали!
Майор попытался дотянуться до струсившего переводчика, но не успел поймать его. Мир вдруг подпрыгнул, какая-то зараза больно ударила по всему телу, особенно сильно приложив по ушам. Потом все погрузилось в темноту.
– Хорошие у тебя петарды, Вован. – Свешников потряс шлемом, поднимаясь. – Если бы на Красной площади такие запускали, то весь мир вздрогнул бы, а мавзолей в радиусе МКАДа раскидало бы.
Кузнецов довольно усмехнулся, застегивая свою сумку, и заявил:
– Я предупреждал, Антон. Такая вот шумовая хреновина даже динозавра способна контузить. Ни шрапнели, ничего опасного, но по ушам стукает отменно.
Батяня тоже поднялся, помог встать Андроновой. Ему хотелось прочистить уши, убрать звон, но шлем снимать не стоило. Неизвестно, какая зараза могла висеть в здешнем воздухе.
Майор спросил по внутренней связи:
– Сергей, что там у тебя?
– Открывается, командир, – сообщил Никифоров с радостными нотками в голосе.
Батяня оглянулся на задымленную лестницу, показал на нее Свешникову и приказал:
– Проверь, Антон. Может, кто еще и шевелится. Потом вниз пойдем.
– После такого даже тараканы замрут со страху, – заявил капитан, но двинулся к лестнице, включив фонарь на полную мощность. – Вован знает, как свои поделки правильно использовать.
Через десять минут Свешников вернулся. Штатовцы все поголовно были контужены. Их тела выстилали два пролета лестницы. Ни один не встанет в ближайшие полчаса. Добивать их не следовало. Десантники понимали, что американцы тоже вынуждены подчиняться приказам. Вне службы они вполне же мирные, законопослушные люди, не виноватые в своих неудачах. Янки и так, считай, пострадали. Контрольный выстрел в голову не нужен. Пусть оклемаются да уйдут. Больше эти ребята в героев играть не станут. Если мозги остались, пусть спасаются, пока не поздно.
К этому времени Никифоров полностью открыл потайную плиту и позвал всех к себе. Кузнецов на всякий случай заминировал лестницу. Кто их знает, этих штатовцев, могут и не понять намека.
Взглядам десантников предстала стерильная чистота. Ни пыли, ни сырости, наверняка еще и воздух без всякой вони. Проверять не хотелось, поэтому они отыскали панель активации самоуничтожения и выставили два часа времени, учитывая контуженых конкурентов, которые должны были успеть прийти в себя и унести ноги. Офицеры принялись осматриваться. Им было интересно взглянуть на труды советских гениев-химиков. Такое вообще никогда и нигде не увидишь.
Ровные ряды металлических контейнеров, с числовыми и буквенными обозначениями. Повсюду таблички-предупреждения. Стерильная чистота. Надписи на родном языке. Куча всевозможных измерительных приборов. Большое количество помещений. Даже караулка обнаружилась, да еще и с запасом оружия и боеприпасов. Что ни говори – военная лаборатория! Тут учитывались все варианты.
Свешников взял автомат Калашникова, осмотрел, положил обратно и заявил:
– Раритет, понимаешь. Уже сколько лет тут лежит.
– Недолго осталось. – Андронова рылась в шкафах и тумбочках, разворошила аптечку, читала названия таблеток и мазей. – Скоро все взлетит на воздух.
Батяня скользнул взглядом по помещению караулки и проговорил:
– Хватит ностальгией страдать. Пойдемте! Нам еще надо отыскать что-нибудь цветное и страшное, задымить несколько уровней. Хотя почему несколько? Задымить надо все и затеряться на местности под этим прикрытием.
Капитан кивнул, прихватил с собой пару магазинов с патронами и сказал:
– Задымим так, что мало не покажется. Только надо бы осторожненько, не то останемся тут навсегда.
В наушниках раздался голос Кузнецова:
– Американцы приходят в себя. Надо бы уходить отсюда.
– Слышим тебя, Владимир. – Батяня поторопил всех: – Давайте живее. Мы не на экскурсии… А где Никифоров?
– Он в соседней комнате. – Наталья указала на стену. – Обнаружил древнейшую вычислительную машину, вот и слюни распустил, восхищается разницей между старым и современным. Может, USB-вход ищет… Ну, в смысле, самый древний из существующих, прародитель, короче.
– Зови его, Наталья. Некогда. Нам еще наверх надо успеть выбраться, а лифтов тут нет.
