возможны любые сюрпризы. Давно известно, что над Базальтовым перевалом магнитный компас — не советчик.
Споряну включился на двустороннюю связь. Глазки настройки соединились. В репродукторе послышался голос:
— «Горная»?
— «Горная» у аппарата, — ответил Споряну.
— Как меня слышите?
— Великолепно.
— Докладываю обстановку: вторая эскадрилья на старте. С северо-востока надвигается облачность.
— Каковы данные «единички»?
— Волна — семь и три четвёртых первой шкалы. Курс — запад, высота — двадцать ноль-ноль, заход по эллипсу с левым разворотом.
— Понятно. Следите за экраном.
Споряну перевёл приборы направляющей рации на полученные данные и наклонился к микрофону.
— «Ласточка»?
— Я «Ласточка».
— «Единичку» запускать на третьем режиме.
— Есть на третьем режиме.
Споряну поднялся и пошёл навстречу членам комиссии. Поравнявшись с представителем Министерства, генерал-лейтенантом авиации, взял под козырёк:
— Докладывает начальник испытательного отряда майор Споряну. Реактивные аппараты готовы к отражению атаки «противника». Радарные установки ведут наблюдение за горизонтом.
Генерал-лейтенант козырнул и подал руку.
— Здравствуйте, товарищ Споряну. Командование ВВС надеется на успешное решение поставленной Вами задачи.
— Ну, а теперь, Антон Савельевич, — вступил в разговор Дмитрий Дмитриевич, — знакомьте со своим хозяйством. Где прикажете нам расположиться?
Споряну указал на расставленные за огромным валуном автомобильные сидения.
Дмитрий Дмитриевич опустился на одно из них. Обвёл взглядом горизонт.
— Великолепный обзор. И на случай непогоды — рядом укрытие, — он указал рукой на глубокий грот в отвесной каменной стене. В этот момент из грота вышел военный в форме лейтенанта связи. Дмитрий Дмитриевич повернулся к Споряну. — Э, да там уже занято…
— В гроте размещено управление радарами, — пояснил Споряну. — Прошу членов комиссии осмотреть «штаб управления огнём».
Миновав узкий вход в грот, члены комиссии оказались под высокими сводами просторной пещеры, в глубине которой слышался монотонный плеск падающих с высоты капель воды. На выровненной, утрамбованной площадке стояли телеэкраны радара. У пультов управления сидели в наушниках связисты. Споряну посмотрел на часы и взял журнал наблюдений. «Ласточка» предупреждала о надвигающейся из-за перевала облачности. «Жаль, что видимости не будет», — подумал Споряну. К пульту подошли генерал Прозоров и представители ВВС. Связист, не замечая их, продолжал вызывать посты наблюдения: «Северный, Северный!.. Сообщите направление ветра». Потом придвинул журнал и сделал очередную запись: «6.50 — ветер северо-восточной четверти, 20 м/сек. Видимость падает — усиливается облачность».
Споряну занял место у пульта. Посмотрел на часы. Радист включил репродуктор. Споряну придвинул микрофон и сказал с расстановкой:
— «Лас-точ-ка!»
— «Ласточка» слушает.
— Сверьте время. Сейчас 6.55.
Споряну встал. Подошёл к членам комиссии.
— Через пять минут запуск. Прошу по местам. Из-за укрытия не выходить.
Члены комиссии направились к выходу. Галаджи взял профессора Кремлёва под руку, наклонился к уху:
— Заметили, Пётр Кузьмич, как переменился Споряну? Волнуется…
— Вполне естественно, — так же тихо ответил профессор. — Я сегодня наблюдатель, и то волнуюсь. Да и вы, Сильвестр Антонович…
— Волнуюсь, Пётр Кузьмич, волнуюсь.
Провожая взглядом членов комиссии, Споряну торопливо попыхивал папиросой. Недокурив, бросил её на землю, потушил ногой и быстрыми шагами пошёл к выходу. Выйдя из грота, остановился. Привычным движением достал папиросу, машинально закурил. Посмотрел на папиросу, затушил её о спичечную коробку и вместе со спичками механически положил в карман.
Часы показывали 6.58. Споряну вернулся в пещеру и подошёл к пульту управления. Включил главный экран. В репродукторе раздался отчётливый голос:
— «Горная», внимание!!!
— «Горная» у аппарата, — спокойно ответил Споряну.
— Запуск…
Споряну немигающим взором впился в экран, прислушиваясь к шумам в наушниках. Прошла минута, вторая, наконец пост наблюдения передал первые данные о «налёте реактивных бомбардировщиков противника».
— В квадрате 10 курсом на северо-запад идут три высотных бомбардировщика «противника». Высота 25 тысяч…
— Повторяю: принято 10, три, 25…
— Правильно. Курс северо-запад. Переходят в квадрат 22.
Споряну повернул один из рычагов пульта. Вспыхнул красный глазок настройки.
— У аппаратов — внимание!
— Есть внимание…
— Квадрат 22. Высота 25. Прицел по диагоналям юго-восток — северо-запад.
Споряну медленно поворачивал рычаги настройки, направляя чуткие «уши» и дальнозоркие «глаза» радара в поле квадрата 22. На экране показались три точки. Споряну переключил радар на автоматический ход, думая: «который из них «единичка»? Почему высота 25?» Он придвинул микрофон к самым губам и спросил строго:
— «Ласточка»?.. Почему высота 25, а не 20?
— Тактический манёвр, товарищ майор. Приказ генерала Прозорова.
— Хо-ро-шо! — по слогам ответил Споряну и переключился на пост наблюдателя. — Проверьте высоту!
— Высота 28. Идут с резким подъёмом, отклоняются вправо на точку пересечения квадратов 20— 28.
Споряну взглянул на экран. Точки с той же скоростью перемещались в квадрате 21. Стрелка прибора, показывающего высоту, приближалась к цифре 35.
— У аппаратов? — громко сказал Споряну.
— Есть у аппаратов…
— Прицел — граница квадратов 21—28. Высота 35—40. Стрельба — восходящей этажеркой.
Споряну неотрывно следит за точками, передвигающимися по экрану. Вот одна из них стала быстро набирать высоту: 45—50—55.
…Члены комиссии не могли различить, даже в бинокль, контуры высоко мчащихся реактивных сигар. Они видели только тянувшиеся от них белые полосы газов. Когда одна из сигар начала круто уходить вверх, генерал Прозоров сказал вполголоса:
— Маневрирует.
