Я использовала его книгу, переписав из нее числа, которые были расположены по нижнему краю картины, потом перевернула их и получился текст. Мне было удобнее переписывать из книги, но, может, я зря на него понадеялась? — Филиппа достала книгу из рюкзачка. — Ведь если он сделал ошибку при переписывании, мы идем по ложному следу!
Она нашла книгу, подаренную ей в Венеции сестрой Кристиной, и принялась разглядывать увеличенную фотографию той части полотна, где были числа. Вдруг она вскрикнула.
— Что случилось? — спросил Марко.
— Так и есть! Он ошибся! Вот в этих трех цифpax, — сказала она. — На фото они совсем другие. Тут очень бледно, плохо видно, но другие! Посмотрите.
— Да, ты права, — согласился Марко. — Но что нам это дает?
— Совсем другой вариант! — Филиппа записала новое число, перевернула его и воскликнула: — Нам надо искать не пустой склеп, а пустой череп! Может, это череп гуся? Слитка-то в пещере нет. А вдруг он на вершине этого утеса?
Они принялись опасливо рассматривать сидевших на утесе гусей. Один, громадный, размером с немецкую овчарку — или даже с хозяина немецкой овчарки, — устроил себе подобающее, громадное гнездо на отдельном выступе. Чуя опасность, он громко шипел и угрожающе хлопал крыльями. Звук был такой, будто на ветру хлопают тяжелые пляжные полотенца.
Филиппа с Марко продолжали осматривать утес. И чем больше Филиппа смотрела, тем больше понимала: чтобы скрыть кое-что ценное, лучше места просто не придумаешь. Особенно если учесть, как агрессивны становятся гуси при малейшей угрозе их яйцам или птенцам.
— Надо осмотреть гнездо вон той, самой большой птицы, — сказала Филиппа.
Марко согласно кивнул.
— Противный характер у этих гусей, — заметил он. — Но на вкус они очень хороши.
Гусь или, наверно, все-хаки гусыня с подозрением уставилась на них глазами бусинками. Филиппа ничуть не сомневалась, что стоит подойти чуть ближе к гнезду, и птица их тут же ущипнет или клюнет. А то и что-нибудь похуже сделает. Резкий удар крылом — и рука сломана. Легко.
— Как бы ее оттуда убрать? Причем надолго. Чтобы мы успели осмотреть гнездо и под гнездом? — Филиппа, интеллигентная девочка, с мягким характером не хотела обижать птицу. Она же ни в чем не виновата.
Марко Поло, будучи представителем совсем иной эпохи, ничего не ведал про закон об охране животных.
— Сейчас уберем, — ответил он и начал бросать в гусыню камнями.
Хозяйка гнезда встрепенулась, издала пронзительный клич, приняла один удар в грудь и возмущенно захлопала крыльями. Следующий прицельный бросок — и камень угодил ей в голову. Прежде чем Филиппа успела упрекнуть Марко в жестокости, гусыня все-таки улетела. Похоже, камни не причинили ей большого вреда.
— Давай скорее, — сказал Марко. — Посмотрим, что там. А то она скоро вернется.
Они двигали гнездо и яйца с превеликой аккуратностью, чтобы ничего не повредить и чтобы гусыня-мать, когда вернется, не очень сильно на них сердилась. Работа усложнялась тем, что весь уступ был страшно загажен птицами, селившимися здесь из века в век. Зажав нос, Филиппа начала отскребать целые пласты гусиного помета.
— Как удачно, что я лопатку прихватила, — сказала Филиппа. — И без того противно это делать, а голыми руками и подавно.
Под гнездом имелась впадина в форме блюдца, и, когда они убрали оттуда целую кучу помета, во впадине обнаружился — череп! Гусиный череп! А под ним квадратный камень. Он напоминал затычку в ванне. Камень, да еще такой формы, тут оказался не случайно! Это творение человеческих рук, и под ним явно что-то спрятано.
Марко раскачал камень и поддел его лопаткой, точно рычагом. Под камнем находилось глубокое отверстие. Филиппе не очень-то хотелось совать туда руку, но — делать нечего: она глубоко вздохнула, пошарила рукой в отверстии и, нащупав, извлекла прямоугольный сверточек, обернутый в непромокаемую ткань и кожу. Сверток оказался довольно тяжелым. По всему было видно, что пролежал он под гнездом, по крайней мере, лет сто.
— Ура! — радостно завопила Филиппа. — Да, да, да! Мы нашли слиток! Я уверена, это он!
— Во всяком случае, размер соответствует, — согласился Марко.
Вернувшись под своды пещеры, они сняли обертку. Им явился предмет величиной с большую плитку шоколада. Весь он был покрыт иероглифами и — сиял, ярко сиял на холодном, резком утреннем свете, точно упал на эту скудную неприветливую землю с небес. Это был золотой слиток. Тот самый.
— После всех этих долгих веков! — Марко задохнулся от счастья. — Я думал, что никогда его больше не увижу… — В глазах у старика блеснули слезы. — И вот вижу… благодаря тебе… — Слезы все набухали у него в глазах, но он и не думал их смахивать. Слиток он тоже не трогал.
— Ну же, — сказала Филиппа, вытирая руки от гусиного помета. — Возьмите его!
— Боюсь, я всегда слишком волновался, когда мне предстояло до него дотронуться, — признался Марко. — Думаю, поэтому-то я его и потерял. Эта ответственность для меня слишком велика. Нет уж, возьми ты.
Филиппа, привыкшая отвечать за собственную джинн-силу, взяла в руки слиток. Тяжелым он был не только из-за веса. От него исходило нечто… вроде тока… и оно подсказывало, что внутри таится неимоверная мощь. Филиппе даже померещилось, будто она вновь обрела джинн-силу.
— И что он может, этот слиток? — спросила она у Марко Поло.
— Что угодно. Его власть неодолима, — сказал Марко. — Не важно, что именно ты хочешь сделать. Только пожелай — будет сделано. У тех, кому ты отдаешь приказ, выбора нет, они могут только повиноваться. Так действует золотой слиток. Так, и только так.
— Что ж, мы его нашли, — сказала Филиппа. — И теперь самое время подумать о том, как нам добраться до Китая.
— Я, как ты знаешь, там уже побывал, и это было долгое путешествие, — сказал Марко. — Но теперь у тебя есть золотой слиток, и никаких особых усилий предпринимать не надо.
Марко Поло вздохнул, вышел из пещеры и побрел к самой кромке воды. Там он долго стоял, втягивая грудью морской воздух и глядя вдаль. Филиппе показалось, что он заметно погрустнел.
—
Хотя Марко Поло оказался невыносимым попутчиком, Филиппа вдруг поняла, что переносить одиночество ей будет гораздо тяжелее, чем его нытье.
— Не бросайте меня, — попросила она. — Не теперь. Я думала, вам будет интересно снова побывать в Китае.
— В свое время я принял бы такое приглашение с радостью, — сказал Марко. — Но то время прошло. Кроме того, я вряд ли способен выдержать десятичасовой перелет. Я вообще не знаю, как вы летаете на этих самолетах. Так или иначе, я выполнил обещание, которое взял с меня Великий хан. Теперь я хочу одного — отдохнуть. Надеюсь, тебя не разочарует Китай. Мне когда-то там все очень понравилось. — Он наклонился и расцеловал Филиппу в обе щеки, как делают обычно итальянцы. —
— Но что я скажу доктору Да и его монахам? — спросила девочка. — Они ведь наверняка спросят, что с вами случилось.
— Не спросят, — уверенно сказал Марко Поло. — Не захочешь, чтобы спросили, — не спросят. Ты убедишься, что люди всегда поступают так, как ты хочешь, Филиппа. На то тебе и дан золотой слиток. Ты — замечательная, чудесная девочка. Удачи тебе и попутного ветра.
— Но что будет с вами? — с тревогой спросила Филиппа.
— А что нового может со мной произойти? Все уже произошло, — спокойно сказал Марко. Он уселся на берегу, а потом и лег, подставившись солнечным лучам, словно беззаботный курортник на пляже.
