Густава заверил ее, что остальная ее часть будет доставлена в Санкт-Петербург в течение месяца.
- А как здоровье вашего короля? - поинтересовалась Императрица.
- Его высочество хватил удар, - чуть помедлив, сказал герцог.
- Вот как? - сделала удивленные глаза Екатерина. - Мне очень, очень жаль...
После возвращения из похода, все моряки 'Левиафана' получили от Екатерины учрежденные в их честь именные награды и золотые шпаги с дарственной надписью. Светлейший же устроил для команды в своем дворце небывало пышный бал и театрализованное представление. Едва ли не каждый вечер, свободные от вахты офицеры и мичмана приглашались на званые вечера во дворцы петербургской знати, или проводили время в лучших питейных заведениях столицы. Многие из них, оставив казарму, сняли частные квартиры в Кронштадте и стали приударять за прекрасным полом.
Дальше всех в этом деле зашел Круглов. Страстно влюбившись в Сашеньку Энгельгардт, теперь уже капитан 1 ранга и кавалер одного из высших орденов империи, старпом, сделал ей предложение. Но лукавая красавица, избалованная мужским вниманием, тянула с ответом. Узнав об этом, Потемкин устроил племяннице выволочку, и через неделю блестящая пара была обвенчана в Петропавловском соборе.
В качестве шаферов на свадьбе, со стороны невесты выступила сама императрица, а жениха - адмирал Грейг. Она состоялась во дворце светлейшего и поразила роскошью всех приглашенных. Екатерина подарила молодым особняк в Царском селе, светлейший - усадьбу и тысячу душ крепостных в Малороссии, а Грейг - новенькую прогулочную яхту.
- Сие весьма важное бракосочетание для России, - сказала Екатерина светлейшему, наблюдая за шумным весельем. - Хотелось, чтобы оно было не последним. Жены привяжут наших 'аргонавтов', - кивнула она на сидящих неподалеку офицеров крейсера, - к их новой родине.
- Ты как всегда права, матушка, - поцеловал душистую руку императрицы фаворит.
- Однако далеко не все благожелательно относились к команде 'Левиафана'.
Дальнейшее возвышение Потемкина, связанное с его появлением, вызвало скрытое недовольство давних соперников князя - генерал - фельдмаршала Румянцева и графа Воронцова, а также наследника престола цесаревича Павла, который ненавидел светлейшего с детских лет. Все трое понимали, что пока этот дьявольский корабль будет верен князю, тот будет на вершине власти.
Сразу же после торжеств, светлейший, занялся активной подготовкой к предстоящей на Балканах кампании. Поскольку казна получила значительные поступления, на Адмиралтейской верфи были заложены еще четыре фрегата, и началось строительство первой русской подводной лодки.
Необходимые чертежи и расчеты для этого представил все тот же неугомонный Ярцев со своими комдивами, а к участию в работе был привлечен академик Леонард Эйлер, ужа давно занимавшийся этой проблемой. С оружейных заводов Урала и Тулы, в столицу лично Демидовым, были доставлены первые партии новых артиллерийских орудий и скорострельных винчестеров для армии, показавшие отличные результаты при их испытании.
Вызванному светлейшим из Крыма генерал-майору Александру Васильевичу Суворову было сообщено решение Совета при высочайшем дворе, о назначении его командующим будущего экспедиционного корпуса, и лично Императрицей отдан приказ на его формирование.
- Освобождение Балкан, дело для нас наипервейшее, - сказала она, приняв Суворова во дворце, вместе с Потемкиным. - А посему выделяем тебе лучшие полки и конницу. Новые пушки и ружья для них получишь у генерала - фельдцехмейстера.
Помимо тебя, на Балканы отправится наша новая эскадра под командованием адмирала Морева. Ну, а руководить всей экспедицией будет Григорий Александрович, - положила она руку на плечо светлейшего. - Понял ли ты меня, Александр Васильевич?
- Понял, Матушка, - по птичьи клюнул головой Суворов. - Когда прикажешь приступить к делу?
- А вот завтра поутру и приступай, - вместо нее весело ответил Потемкин. - А пока отобедай с нами, чай в дороге проголодался.
После обеда, за которым старые соратники, вспоминая крымские кампании, усидели графинчик перцовки, они распростились с Императрицей и отправились в Кронштадт. Светлейший горел желанием показать Суворову 'Левиафан', а заодно познакомить его с Моревым.
Как и всех прочих, корабль поразил генерала своим необычным видом и вызвал живейший интерес.
- Да, сей корабль может разгромить не только любой флот, но и армию - сказал Суворов, когда, завершив экскурсию по крейсеру, они со светлейшим и Моревым пили крепкий чай с сушками в кают- компании. - И я весьма рад, что мы будем взаимодействовать с вами, адмирал, - дружески взглянул он на Морева.
- А я рад, что познакомился с вами, Александр Васильевич, - с улыбкой ответил тот.
- Ну, вот и отлично, - отставил в сторону пустой стакан князь. - Надеюсь, всем нам оно пойдет на пользу...
Ветреным слякотным вечером, теперь уже капитан 3 ранга Лобанов, подъехал на пролетке к порту. Он возвращался с верфи в Кронштадт и изрядно продрог. Расплатившись с бородатым извозчиком, помощник зашел в один из портовых трактиров, пропустил там пару рюмок водки и направился к пристани, с неверно мерцающими редкими фонарями.
- Ваше благородие, - простужено окликнули его с ближайшего баркаса, - вам в Кронштадт?
- Да, приятель - ответил Лобанов.
- Садитесь, - ответили ему, и помощник направился к сходням. Едва он шагнул в пляшущую на волнах шлюпку, как тут же получил чем-то тяжелым по голове и, обмякнув, рухнул на настил.
- 'Гуд 'ивнинг' - прохрипел чей-то голос и баркас отвалил от пристани. Вскоре он причалил к стоявшему неподалеку бригу[15] и бесчувственное тело подняли на борт...
Очнувшись, Лобанов мучительно застонал и, приподнявшись, ощупал затылок. Там прощупывалась здоровенная шишка.
- Хорошо врезали, - подумал помощник, и тяжело ворочая шеей, осмотрелся.
Он лежал на полу в каком-то сыром, тускло освещенном чадящим светильником помещении с узкой дверью и без окон. Откуда-то доносился легкий плеск волн и крысиный писк.
- Да, попал - пронеслось в голове и, превозмогая боль, Лобанов встал и прислушался. Сверху доносились отрывистые команды на незнакомом языке.
- Вроде по-английски, - мелькнула мысль.
После этого помощник подошел к двери и стал молотить в нее кулаком. Как только она отворилась, появившийся на пороге человек получил сокрушительный удар в челюсть, а Лобанов, перепрыгнув через него, взлетел по короткому трапу наверх. Там на него набросилось сразу несколько темных фигур и вся группа, с рычанием покатилась по палубе. А еще через минуту, обладавший медвежьей силой помощник, расшвыряв нападавших, вскочил на фальшборт и сиганул в воду. Вынырнув метрах в тридцати от исчезающего во мгле судна, он освободился от лишней одежды и, тихо матерясь, поплыл в сторону далеких огней порта.
Утром, в корабельной амбулатории, с трудом шевеля разбитыми губами, он докладывал командиру с заместителем о своем ночном приключении.
- Да, - с сочувствием оглядев помощника, сказал Морев. - Считай, повезло тебе, Михаил Иванович. Так говоришь, корабль был английский?
- Скорее всего, - кивнул Лобанов забинтованной головой. - Команды там отдавались на английском языке.
- Все это неспроста, - нахмурился Сокуров. - Видно туманный Альбион очень интересует наш корабль, если пошли на такое. Что будем делать?
- Подключим Березина. Он контрразведчик, ему и карты в руки.
Поручение командира особист воспринял с энтузиазмом и, побеседовав с Лобановым, сразу же отправился к начальнику порта. Там удалось выяснить, что неделю назад из Портсмуда в Санкт-Петербург
