…
— Если у неё нет вопросов, то они есть у меня. Николас, за каким хе… гм! Вы научили её проклятиям?
— Должен же я чему-то её учить? — пожал плечами тот, — по мне так проклятие онемения гораздо более безопасно чем 'копьё тьмы'. Если бы она его знала, то мы бы сейчас имели не двух немых дур, а две кучки праха… Да и потом, она сама хотела изучать проклятья.
— С каких это пор, уважаемый магистр, вы идёте на поводу желаний своих учеников?
— С таких, с которых я не знаю чему учить, свою единственную ученицу! На кого мы её готовим? Кем она должна стать? Если боевым магом — это одно, если научить её только делать из варг 'убийц магов' — это другое. Вы же мне учебных планов не даёте! Я просил, но вы молчите. Ну я, в меру своего разумения, и учу… Если неправильно — скажите как правильно. Буду учить — правильно…
— Магистр Роальд, — ничего не ответив Николасу, обернулся Мотедиус к представителю службы безопасности, — вы слышали, какие вопросы мне задает учитель единственного нашего 'тёмного' студента? Слышали? И что я должен на них отвечать? Когда, наконец, в недрах вашей службы родится давно обещанный документ, на этот счёт?
— В недрах нашей службы, — ответив, хмыкнув тот, — до сих пор нет единого мнения на этот счёт.
— Ну, и когда оно появится? — задал вопрос Мотедиус, — мы не можем бесконечно находиться в подвешенном состоянии. Это же невозможно! Девушка растёт, развивается, как маг. Она уже на втором курсе. Оглянуться не успеете — как она будет танцевать на выпускном балу! И что мы получим в итоге? Темного мага, обученного, не пойми как, и не пойми, зачем? Вы что, серьёзно этого хотите?
— Конечно же, уважаемый господин Мотедиус, никто ничего подобного не хочет! — прижал руки к груди Роальд, — но вы же знаете, как быстро делаются у нас дела. Тем боле, касалось бы это только нас! Тут ведь ещё решения членов верховного совета необходимы. Хвала богам — не всех! Дело двигается, но медленно…
— Такими темпами оно дойдёт до нас, как раз в тот момент, когда Терская будет на пятом курсе…
— Думаю, уважаемый господин ректор, вы несколько преувеличиваете, и всё случится гораздо раньше… Я самолично заеду, сегодня, в канцелярию и проверю, как идут дела…
— А почему нельзя было начать всё это делать раньше? Едва стало известно, что у нас есть 'тёмный' маг?
— Этот вопрос не ко мне. И думаю, господин Мотедиус, что он относится к разряду риторических…
— Риторических? А две онемевших студентки пятого курса — они тоже, из области риторики? Что мне с ними, — прикажете делать?
— Я думаю, господину Николасу следует снять с них проклятие…
Николас отрицательно покачал головой.
— Что не так? — поинтересовался Роальд, смотря на него.
— У меня не получилось, — с довольной улыбкой ответил магистр, — не снимается.
— Почему? — удивился эсбэшник.
— Потому, что очень сильное. Она столько силы в него вложила, что разделить энергетические потоки и проклятье — не получается. Оно словно 'спаялись'. Вы же наверняка слышали о цветке, который Терской подарила Хель, на поступлении? Ну, вот и… не требуйте от старого магистра слишком многого!
— Нда? — неприятно удивился Роальд, и обернулся к Мотедиус, — а вы, господин архимаг? Вы, — можете снять проклятье?
— Думаю, что заклинание 'очищающий свет' поможет… Однако, это совершенно не дело, господин магистр, совершенно не дело! Я, возвращаюсь со дня рождения старого друга, которого я не видел уже пять лет, а тут весь университет буквально на ушах стоит! Две немые студентки, с которыми уже два дня никто, ничего не может сделать! Это абсолютно ненормальная ситуация! Абсолютно!
— Не совсем понимаю, что вы от меня хотите, — признался Роальд.
— Чего хочу? Девушке нужна внятная и понятная цель. К которой она могла бы стремиться. Когда есть занятие, то на все эти завистливые уколы и сплетни, просто нет времени! На то, чтобы пропускать их через себя, обижаться, запоминать, наполняться гневом. Господин Роальд, прошу вас, — поторопитесь с решением! Все от этого только выиграют: вы, мы, Стефания, и даже империя, наконец.
— Я вас прекрасно понял, господин ректор! Обещаю сделать всё, что в моих силах. Однако, при всём моём к вам уважении, с мыслью о том, что от людской зависти можно отгородится учёбой, я, — не соглашусь. На чужой роток, как говорится, не накинешь платок.
— Посмотрим, — ответил Мотедиус, — по крайне мере это должно хоть как-то сгладить ситуацию. Стефании нужно дело, которое её займёт. К моему большому сожалению, она сейчас фактически одна, в недружелюбном окружении, которое пристально следит за каждым её шагом. Боюсь, как бы это не оказало пагубного влияния на её характер и отношению к людям…
— Да, да… понимаю! Вот это её высказывание по поводу того, что она собиралась их убить! — поддакнул Роальд.
— А нечего было девочку посылать на войну! — хмуро посмотрел на него архимаг, — После возвращения корпуса Шойву, Стефания стала жёстче. А постоянные нападки и сплетни, не дают выправить ситуацию, только усугубляя её. Так можно довести человека и до ненависти к людям. Тёмный маг — ненавидящий людей. Вам это что, — нравится?
— Ээ… пожалуй нет, — ответил Роальд.
— Мне тоже.
— И мне, — произнёс Николас, — особенно если ещё раз вспомнить про цветок Хель.
— Но вы же можете что-то сделать! Вы же не первый год воспитываете студентов! — вскинулся эсбэшник.
— Не первый… — согласился Мотедиус, кивнув, — однако ситуация не совсем простая… Понятно, что чужая удача, на войне ли, в дворцовых делах ли, вызывает зависть. Однако, по поему разумению, главное, что не могут простить Стефании — это не её награды, а её отношения с принцем. Причём, основная зависть и недружелюбие исходят как раз от девушек. И что делать с этим, я не знаю… Хоть я и прожил уже немало лет, однако утверждать, что досконально изучил женщин и могу управлять ими… я бы не рискнул.
— Как тогда быть? — спросил Роальд.
— Здесь есть ещё кое-что… — задумчиво произнёс ректор, — статус Стефании в отношениях с Динием официально не определён. Это позволяет завистницам думать, что если испортить эти отношения, то можно занять её место. Думаю, что это и есть — основная причина столь высокой женской активности. Вот если бы статус Стефании определился бы…
— Вы предлагаете принцу Динию сделать публичное заявление? — с иронией в голосе поинтересовался эсбэшник.
— Ничего я не предлагаю! — резко ответил архимаг, — просто я рассуждаю вслух, ища выход из сложившейся ситуации. Сердечные дела младшего принца — только его дела! И я не собираюсь давать ему никаких советов на этот счёт, если он только сам об этом не попросит! Однако, вероятность такой просьбы крайне мала, крайне. Поэтому, будем действовать исходя из существующих реалий и возможностей…
— Здравствуй, сын!
— Здравствуй отец! Ты посылал за мной?
— Да, Диний. Садись. Как у тебя дела?
— Спасибо, всё нормально.
— Как твои успехи на поприще дипломатии?
— Что ты имеешь в виду? (настороженность)
