но только глубже втирает его в глаза. Брызжут слезы, едкие, как кислота. Носовые пазухи выбрасывают на заднюю стенку гортани удушающую слизь. Зайдясь кашлем и рвотой, он отступает назад и натыкается на витрину с каминными часами. Один из экземпляров валится, ударяет его в плечо и скатывается на пол со звоном бьющегося стекла и дребезжанием отвалившихся шестеренок.
Чем же она его обрызгала? Его веки распухают, закрываются, оставляя зрению лишь узкую щелку, заполненную зыбким маревом. Что было в этом баллончике?
14.18
– Что было в этом баллончике? – спрашивает мистер Блум. – И кто эта женщина?
– Понятия не имею, сэр, – отвечает Хант. – Какая-то покупательница.
– Покажите увеличение. Живей.
– А как же нарушитель…
– Забудьте о нарушителе! Покажите ближе эту женщину – сейчас же!
Оператор послушно берется за джойстик, и на экране крупным планом появляется женщина. Она готовится снова напасть на Фрэнка.
– Велите ему отойти! – кричит мистер Блум.
14.19
Голос оператора, раздающийся в голове у Фрэнка – в этой ослепленной, пылающей тьме внутри него, – предупреждает:
– Мистер Хаббл! Она опять к вам приближается!
– Безопасность! – выкрикивает Фрэнк. – Я из «Тактической безопасности»!
14.19
Слова «Тактическая безопасность» мало что значат для Линды, тем более, если они исходят от человека, который явно собирался убить ее мужа. И все же она колеблется, ее рука с баллончиком замерла в воздухе, но указательный палец по-прежнему готов привести баллончик в действие. Она понимает, что надо бы еще раз обрызгать этого типа – для верности. Он же так и не бросил оружие. И все-таки что-то удерживает ее. Какая-то мысль. Подозрение.
Пистолет.
Кто же носит пистолет в «Днях», кроме…?
О боже правый.
О господи, да что же она натворила?
Линда медленно опускает руку с баллончиком. Она понимает: нужно что-то сказать, но что скажешь оперативнику охраны, которого ты только что по ошибке обработала слезоточивой жидкостью? Обычное «Извините!» тут вряд ли прозвучит уместно.
Призрака одолел приступ яростного чиханья. Когда у него потекло из носа, Линда вынимает из сумочки свой штопанный-перештопанный носовой платок и протягивает ему. Сообразив, что он ничего не видит, она подносит его руку к платку. Он колеблется, но потом берет платок и сморкается.
– Теперь лучше?
– Кислота? – спрашивает он хриплым голосом, обводя пальцем вокруг лица, которое сейчас напоминает рожицу ревущего младенца, – оно такое же сморщенное, красное и мокрое. Его распухшие глаза похожи на две лопнувшие сливы, залитые собственным соком.
– М-м, нет. Экстракт перца-халапеньо.
– Благодарю. – Он снова чихает.
Гордон, распростертый на полу, издает стон.
– Это мой муж. – Линда спохватывается, что показывает рукой на Гордона, понимая всю бесполезность этого жеста. – Я думала, вы хотели его убить. Поэтому и… ну, сами знаете. – Она смущенно покашливает. – Пожалуй, нужно проверить, как там он.
– Отличная мысль.
Ну
– Мне и в голову не могло прийти…
Но Призраку неинтересно ее слушать.
– Оставайтесь на месте. Скоро прибудет кто-нибудь из сотрудников арестовать вас. За оказание помех оперативнику охраны в ходе выполнения им своего долга.
Линда выслушивает эту информацию, стоически кивает и опускается на колени рядом с мужем.
14.20
Фрэнк выкашливает в платок комок огненной мокроты. Кашлянуть, чтобы активировать связь с «Глазом», – как прополоскать горло битым стеклом.
– «Глаз»?
– Мистер Хаббл, с вами все в порядке?
– Да, если так можно сказать о человеке, которому только что прыснули прямо в лицо перцовым спреем. – Фрэнк прикладывает к глазам сухой кончик платка.
– У нее был при себе перцовый спрей?
– Не думаю, что она случайно нашла его тут поблизости, «Глаз».
– Ладно, не волнуйтесь. Мы кого-нибудь пришлем на место происшествия. Разумеется, если вы сами не собираетесь произвести задержание.
– Мне другую рыбку нужно ловить! Где сейчас нарушитель?
– М-м, боюсь, я его потерял из виду. Мистер Блум был больше озабочен тем, что с вами происходит.
– Мистер Блум?
– Да, он здесь, рядом со мной. Хотите с ним поговорить?
– Нет времени. Может быть, позже. Сейчас я собираюсь догонять нарушителя.
– Оставьте его нам, мистер Хаббл. Мы с ним справимся.
– Я не дам ему так просто уйти. Куда он пошел?
– Ну, когда я последний раз его видел, он направлялся на север. Я поручу это задание другому оперативнику.
– Не надо, – говорит Фрэнк, пряча пистолет. – Я сам его поймаю. Этот парень доставил мне массу неприятностей, и будет только справедливо, если его схвачу именно я.
– Но вы же не видите, куда идти. Хрень, которой вас обрызгала та женщина…
– Я знаю этот магазин, как собственную ладонь. Даже вслепую могу добраться куда угодно. Но я не буду действовать вслепую. Вы, «Глаз», станете моими глазами.
14.20
Линда поднимает очки Гордона, без которых он всегда выглядит таким озадаченным и по- детски растерянным, и мягким движением водворяет их ему на переносицу, заводя дужки оправы за уши. Потом она осматривает часы с херувимами. Стеклянное покрытие треснуло надвое, часовой механизм остановился, стрелки замерли на восемнадцати минутах третьего. Линда испускает вздох – и по часам, и по себе самой.
Величайший день ее жизни.
Он был бы таким, если бы…
Если бы что? Если бы Гордон посторонился, дал Призраку промчаться? Но она не в силах винить его в этом.
Если бы она не купила у таксиста перцовую жидкость? Возможно. Но, даже не будь при ней баллончика, она все равно напала бы на Призрака. Она же искренне полагала, что этот человек собирается всадить пулю в голову Гордона. А какая жена в подобных обстоятельствах не бросилась бы защищать мужа?
Именно так она и скажет тому, кто придет ее арестовывать, хотя она и сомневается, что это поможет делу. Факт остается фактом: она напала на сотрудника «Дней», и за это их с Гордоном лишат счета в магазине. Навсегда изгонят отсюда… И все же Линде это почему-то безразлично. Ей безразлично, что придется как-то объяснять Марджи, Пэт и Белле, почему они с Гордоном больше никогда не отправятся в «Дни» (может, она и сочинит какую-нибудь небылицу, а может, нет). Ей безразлично, что им с Гордоном, вероятно, придется переехать на другую улицу, в другое предместье, даже в другой город, чтобы избавиться
