Цыпочка High art High brow чаще всего получает высшее образование и на этом не останавливается. Иногда она совершенствует в Оксфорде (или в Кембридже) свои знания о византийской архитектуре или о войне буров, получая таким образом доступ в очень эксклюзивный клуб, куда входят 0,2 процента британцев, когда-то учившихся в одной из двух этих жемчужин. Наша HAHB с ностальгией предается воспоминаниями о тех временах, когда с развевающимися на ветру волосами ныряла на своем ржавом, дребезжащем велосипеде под Мост вздохов (да, такой есть не только в Венеции), возвращаясь с увлекательной лекции или «абсолютно блестящего» занятия.
В то время она жила в плохо отапливаемой комнате одного из 39 колледжей города, один престижнее другого, с внутренними прямоугольными дворами, часовнями в ренессансном стиле и анисово-зелеными лужайками. Назывался он Колледж всех святых (All Souls), или Баллиол (Balliol), или Колледж Церкви Христа (Christ Church), или Корпус-Кристи (Corpus Christi), или Колледж Иисуса (Jesus), или Ориэл (Oriel), или Королевский колледж (Queen’s), или Тринити (Trinity).
Ах, чудесная пора ее двадцатилетия! Она питалась восхитительными сэндвичами в Harvey, в перерывах между лекциями пила кофе в Queen’s Lane Coffee House, самом старом кафе Оксфорда, и испытывала первое волнение, проникая в библиотеку, и какую библиотеку! Настоящий дворец, знаменитая Бодлианская библиотека (Bodleian Library) на Брод-стрит, где большую часть времени наша цыпочка проводила, задрав голову вверх и любуясь резным деревом и барочными фресками на потолке, забывая сосредоточиться на, как правило, непонятных текстах.
Несмотря на учебу в одном из лондонских университетов в конце 1990-х годов, мои поиски быстро привели меня в Оксфорд, где я узнала об этой волшебной жизни, словно полностью взятой из (хорошего) фильма Джеймса Айвори. Я не представляла, до какой степени эти многочисленные визиты повлияют на мою жизнь. Со своей подругой Пат каждые полгода я отправляюсь в Оксфорд за очередной порцией воспоминаний. Что ж, let’s go down memory lane (пойдем по дороге воспоминаний).
Оксфорд — это истинно лондонское направление. Да, я хочу сказать, что в Лондоне существует Oxford Tube. Это не метро с остановкой в Оксфорде после Ноттинг-Хилл Гейт, а автобусная линия, осуществляющая круглосуточное сообщение с почти не британской эффективностью. Есть чем досадить железнодорожникам Railtrackl Каждую четверть часа автобусы Oxford Tube отвозит жительниц Виктории, Ноттинг-Хилла, Марбл-Арч или Шупхердс-Буш к золотисто-зеленым долинам Оксфордшира. Без пробок они добираются до места за 40 минут, а с пробками дорога занимает около двух часов. В час пик приходится проявлять чудеса ловкости.
Мы с Пат всегда выходим на первой остановке в Нью-Роуд, сразу после моста. И сердца тут же начинают сильно колотиться: перед нами возвышается знаменитая башня Магдален-колледжа (знатоки произносят Модлин-колледж). Это один из самых красивых колледжей Оксфорда. Именно там я жила одно время, в комнате на втором этаже, благодаря местному диссертанту, моему другу Чарли, который представил меня всемогущему консьержу, не возражающему против периодического проживания посторонней студентки. Стоимость комнаты, где жил Оскар Уайльд, — 15 евро за ночь. Иногда я тайком принимала у себя своего тогдашнего жениха, истинного лондонца из Вест-Хэмпстеда, приезжавшего в полночь на автобусе. Мы пробирались вдоль стен квадратного двора, опасаясь, что звук наших шагов услышит дежурный сторож. Мысли о моих знаменитых предшественниках придавали действу особую романтичность. «Оскар Уайльд и семь нобелевских лауреатов, включая поэта Шеймаса Хини, жили здесь», — повторяла я себе.
Именно Пат впервые открыла для меня этот чудо-город, являющийся центром знаний более 800 лет. Точные истоки Оксфордского университета не совсем ясны. Считается, что созданию первых колледжей способствовал Генрих I, по прозвищу Боклерк («хорошо образованный»). Они были основаны церковными учреждениями и управлялись жесткой рукой епископов. До такой степени, что до середины XIX века учащихся принуждали к безбрачию. Также пришлось ждать 1920 года, пока в Оксфорде разрешили учиться женщинам!
Что же сегодня делает в Оксфорде лондонская цыпочка, уже получившая диплом о высшем образовании? Она приезжает сюда за «пантингом». Punting заключается в том, что вы превращаетесь в гондольера, — с той лишь разницей, что вместо Большого канала Венеции плыть надо по реке Червелл. Мы с Пат всегда отправляемся на один и тот же причал у моста Магдален, с которого поднимаемся по Червеллу к центру города. Когда я приехала в Оксфорд, Пат дала мне очень хороший совет, который я до сих пор применяю на практике:
— Никогда не стремись грести сама, бери с собой крепкого парня, пусть он этим займется, поскольку punting очень изматывает. Более того, это целое искусство. Застрянешь на одном месте — будешь выглядеть по-идиотски.
Мы доказываем, что punting — это искусство, для которого у нас нет никакого таланта. Держа в руках одно длинное весло, нужно грести стоя, опуская рукоятку как можно глубже, почти теряя весло и подхватывая в последний момент. Каждая лодка, похожая на плоскую гондолу, может вместить 5–6 человек.
Чтобы привлечь крепких ребят, следует заказать умопомрачительную корзину для пикника в одном из знаменитых оксфордских кафе, где питаются студенты, Harvey’s Sandwich Ваг на Глоучестер-Грин. В нашей корзине рядом с чипсами Pringles с беконом соседствуют сэндвичи с сыром бри и ягодным вареньем, классика английского солено-сладкого вкуса. Это приключение нужно пережить обязательно, чтобы было о чем вспомнить на старости лет!
Для многих бывших студенток memory lane — это тропинки в парке Магдален (да, опять он, я вам уже говорила, что это самый красивый колледж Оксфорда). Там не только можно встретить свободно гуляющих оленей, но и любители ботаники останутся довольны: цветы редчайших сортов, такие как романтичные fritillaries, растут вдоль тропинок… которые через два километра выводят в университетский парк в самом центре города. В субботу студенты играют здесь в крикет, обливаясь потом в своих красивых белых костюмах.
После традиционного сеанса punting Пат увлекает меня за собой по Кларендон-стрит, где всегда благоговейно замирает возле Белого дома, первой французской кондитерской, открытой в этом районе шеф-поваром Раймондом Бланом, которую его жена получила при разводе.
После полдника, разумеется, самое время выпить пива. И, чтобы вызвать следующую английскую революцию (не надо лишать надежды англичан — конце концов, они тоже убили одного из своих королей и учредили Республику… на целых одиннадцать лет в конце XVII века!), бывшие и нынешние студенты собираются в двух самых старых пабах с особой атмосферой: Eagleand Child и Lamband Flag на авеню Сент-Джил ьс.
Из красивейших музеев Оксфорда бывшая студентка предпочитает Музей Эшмола (Ashmolean), и не только из-за его коллекции уменьшенных человеческих голов… Больше всего Пат влечет к себе гнездо ласточек на крыше музея, и именно его, как старого родственника или младшего брата, она навещает на обратной дороге.
Один из моих любимых моментов для приезда в Оксфорд — Mayday[132], языческий праздник, отмечаемый вот уже много веков. В
