— И вам доброго здоровьица, — подчеркнуто любезно попрощалась я.
* * *
Седьмая комната никаких сюрпризов не приподнесла. Обычное офисное помещение, только без окон. Шкафы с папками, три стола с компьютерами. Два свободны, за третьим сидит Стас. Увидев меня на пороге, он обрадовался: заулыбался, обнажая ряд ровных белоснежных зубов — хоть сейчас на рекламу зубной пасты.
— Алисочка, а ты молодец. Я сразу понял, что Севке тебя не напугать.
— Прямо-таки с первого взгляда? — не удержалась я от легкого кокетства.
— Именно! Ты была такая самоуверенная. Овечкам это не свойственно.
Его вкрадчивый голос и многозначительный взгляд превращали совершенно обычные слова чуть ли не в признание в любви, и я велела себе притормозить. Стас, похоже, собаку съел на соблазнении женщин, а становиться добычей первого попавшегося пикапера не входило в мои планы.
— Я ищу некоего типа по фамилии Шевченко. Ты его не знаешь?
— Знаю, и довольно близко. Можно сказать, мы лучшие друзья. — Он снова продемонстрировал достижения своего стоматолога.
— Ага, ты и есть Шевченко! Тогда с тебя договор.
— Так не честно! Ты знала. — Он скорчил трагическую мину, и я, не удержавшись, прыснула.
— Так что насчет договора?
— А вот он. — Стас хлопнул рукой по распечатке на столе. — Жужельский уже подмахнул. Будешь ознакамливаться? Вообще интересного там ничего нет. Обычный трудовой договор, только за головотяпство вместо увольнения — пожизненный ящык с гвоздями.
— Согласна на ящык, но только за малиновые штаны.
— Штаны в перспективе... отдаленной. Да ты читай, читай.
Договор я пробежала глазами больше для порядка. Называлась бумага «договор подряда» и заключался он на месяц.Ничего ужасного в тексте не было, разве что немного настораживал тот факт, что уволить меня могли в любой момент и без всякого повода. Но это и так было ясно по стилю общения начальства, поэтому я быстро вписала все необходимые данные в бланк и подписала бумаги с чистой совестью.
— Ты сейчас никуда не убегаешь? — спросил Стас, подшивая договор в папку.
— Да вроде нет.
— Отлично! Тогда я тебе все покажу и расскажу.
* * *
— Всего у нас, то есть у «Свободы Звука», здесь три помещения, и все три ты видела. Офис, студия и кабинет Жужельского... — распинался он несколькими минутами позже, пока мы следовали в другой конец коридора.
— А в остальных комнатах кто?
— Другие станции, такие же мелкие сошки.
— Самокритично ты, — хмыкнула я.
— Ну ты же не думаешь, что попала на «Европу плюс». Мы еще самые крупные в этом клоповнике, у нас одиннадцать человек работают. Вместе с тобой — двенадцать.
— О! А давай ты меня с ними познакомишь, — с энтузиазмом предложила я, памятуя о своей тайной миссии.
— Сейчас нет никого, — пожал плечами Стас. — Ведущие появляются перед программой, бухгалтер вообще на свободном графике. Меня, Севу и Жужельского ты знаешь. Завтра меня не будет, со вторым редактором эфира познакомишься.
— Понятно, — разочарованно пробурчала я.
— Могу с соседями познакомить, — торжественно произнес Стас, театральным жестом распахивая деревянную дверь в конце коридора. — Нет, наврал — не могу, — печально закончил он.
За дверью было небольшое, облицованное белым кафелем помещение, чем-то неуловимо напоминавшее коммунальные кухни 80-х годов. Большой квадратный стол в центре, несколько стульев, два холодильника «Минск» в углу, металлическая мойка. Несколько выбивался из интерьера низенький диванчик попугаистой расцветки, а электрический чайник и микроволновка напоминали, что дело происходит в двадцать первом веке, но все равно аромат другой эпохи незримо витал в воздухе.
— Вот здесь у нас ресторанный дворик, территория для встреч «без галстуков», — натужно пошутил Стас. — Не «Хилтон», но чисто — убирают регулярно. Обычно тут всегда кто-нибудь тусуется, можно узнать свежие сплетни.
— А что? Очень достойно. Такое интересное интерьерное решение... ретро, — поддержала я предложенный тон.
— Могу я соблазнить тебя... — он сделал многозначительную паузу, — чашечкой кофе?!
— Думаю... — я скопировала его паузу и с придыханием закончила: — Кофе — это очень соблазнительно.
Стас выразительно поднял бровь. Я мысленно зааплодировала — он, наверное, дома часами перед зеркалом тренировался, чтобы добиться максимального эффекта. Ну хорош, черт, хорош! Удержаться от того, чтобы не поощрить его такой же многозначительной улыбкой, было просто выше моих сил.
И тут же пришлось мысленно себя выругать. Манера общения этого записного Дон Жуана прилипчива хуже клея «Момент», а у меня нет времени играть в такие игры. Может, в другой раз.
Да и не должны вестись порядочные девочки на животную сексуальность. Но я уже забыла, когда последний раз флиртовала, а внимание красавца мужчины ой как льстило.
Стас колдовал над джезвой, лениво рассуждая о преимуществе африканского кофе над южноамериканским, я рассеянно поддакивала, мысленно прикидывая, как бы незаметно выведать у него имена и явки вчерашних террористов. Не описывать же внешность — это может вызвать ненужные вопросы. Но в тот момент, когда я уже мысленно построила стратегию разговора и открыла рот, чтобы задать вопрос, наше уединение было нарушено самым грубым образом.
Деревянная дверь распахнулась, и в комнату, торжественно покачиваясь на девятисантиметровых каблуках, вплыла Гламурная Дива. Длинная, поджарая, как русская борзая, блондинистая девица с бюстом четвертого размера, вся в розовом, стразиках, коже, мехах, накладных ногтях небывалой длины, она изливала на мир баррели высокомерия. Оглядев окружающий коммунальный уют, Дива скривила умопомрачительную гримасу и гневно повернулась к своему спутнику:
— Это здесь, что ли? — вопросила она. — В этом...
Дальше Дива продолжать не смогла, очевидно, из-за маленького словарного запаса. Но выражение лица сказало за нее все. Наверное, так бы выглядела английская королева, которой предложили посетить деревенский туалет.
— Это временно... э-э-э... всего на полчаса... Э-э-э... Мы ждали вас... э-э-э... несколько позже... — Прямо за Дивой обнаружился коренастый усатый мужичок в потертом пиджаке. — Просим прощения э-э-э... за неудобства, — выпалив последнюю фразу, он быстренько ретировался, оставив нас разбираться со свалившимся подарочком.
Впрочем, не похоже было, чтобы Дива собиралась снизойти до нас. Дружеские посиделки на прокуренных кухнях не входили в число ее любимых занятий. Она страдальчески переминалась с ноги на ногу, не рискуя присесть на металлические стулья. Попугаистый диванчик тоже не вызывал доверия.В конце концов выбор был сделан в пользу диванчика, который совершенно не оценил оказанной ему чести.
Мы со Стасом переглянулись. Уголки его рта подрагивали, когда он приложил палец к губам. Я кивнула, придушив народившийся смешок. Очень хотелось досмотреть этот цирк до конца, а неуместное ржание могло спугнуть источник нашей бурной радости.
По-прежнему делая вид, что, кроме нее, в комнате никого нет, Дива набрала телефонный номер на своей розовенькой раскладушке.
— Алле! Мусииик, это ты! — затянула она капризным голосом. — Мусииик, ты не представляешь! Нет... Нет... На радио. Мусииик, ты не представляешь — это такой бомжатник. Нет, не студия. Сказали подождать. Да ты не представляешь даже, Мууусииик, тут даже тиви нетууу и воняет мочой! Ну Мууусииик,
