действий не предпринимал никто. Вы пытаетесь отпугнуть от города предпринимателей? Вы думаете, если пойдут разговоры, что мы проводим широкомасштабную операцию по выявлению террористической сети, хоть одна здравомыслящая компания откроет здесь свой бизнес? Нет, они убегут от нас в Нью-Йорк, господа! В Филадельфию! В Провиденс!
— Лейтенант Маккенна и несколько служащих Министерства юстиции, — заметил Дэнни, — считают, что на первое мая намечено общенациональное восстание.
Кёртис не отрывал взора от стола, и Дэнни не мог понять, слышал ли тот его слова.
— Пара анархистов делала бомбы под самым вашим носом. Так?
Дэнни кивнул.
— Во искупление ошибок вы взялись за это задание и сумели убить одного из них.
Дэнни ответил:
— Что-то в этом роде, сэр.
— Вы жаждете крови подрывных элементов, полисмен?
— Мне не нравятся те, кто совершает насилие, сэр, но жаждой крови я бы это не назвал.
Кёртис кивнул:
— А как насчет подрывного элемента непосредственно здесь, в нашем собственном полицейском управлении? Как насчет людей, сеющих недовольство среди сотрудников, людей, которые готовы раздуть подобие русской революции в этой цитадели, защищающей общественные интересы? Людей, затевающих стачки? Людей, которые свои ничтожные интересы ставят выше общего блага?
Марк встал:
— Пойдем, Дэн.
Кёртис сощурился. Глаза у него стали как мутное стекло.
— Если вы не сядете, я сейчас же отстраню вас от службы, и можете добиваться возвращения на работу через суд.
Марк сел:
— Вы совершаете ошибку, сэр. Когда журналисты услышат…
— Сегодня они все дома, — сообщил Кёртис.
— Что?
— Вчера их проинформировали, что мэр Питерс на встрече присутствовать не будет и что вопросы, которые на ней предполагается обсудить, имеют чрезвычайно мало отношения к клубу, который вы именуете профсоюзом, они решили провести время со своими родными. Может быть, вы знакомы с кем- нибудь из них достаточно близко, чтобы иметь его домашний телефон, патрульный Дентон?
По телу Дэнни побежали мурашки и разлилось болезненное тепло, когда Кёртис снова обратил на него внимание:
— Патрульный Коглин, у меня сложилось ощущение, что вы способны на большее, чем патрулировать участок. Я бы предпочел, чтобы вы перешли под начало детектива-сержанта Стивена Харриса в отдел внутренней безопасности.
Дэнни покачал головой:
— Нет, сэр.
— Вы отказываетесь выполнять распоряжение своего комиссара? После того, как вы спали с бомбисткой? Которая, насколько нам известно, до сих пор скрывается где-то на здешних улицах?
— Да, сэр, отказываюсь, при всем уважении к вам.
— Не вижу никакого уважения в том, чтобы не подчиняться требованию руководства.
— Жаль, что вы так это воспринимаете, сэр.
Кёртис откинулся в кресле:
— Стало быть, вы — друг рабочих, большевиков и прочих подрывных элементов.
— Я считаю, что Бостонский клуб представляет сотрудников БУП, сэр.
— А я так не считаю. — Кёртис хлопнул ладонью по столу.
— Ясно, сэр.
На сей раз встал Дэнни.
Кёртис позволил себе скупую улыбку, когда Марк тоже поднялся. Дэнни и Марк надели свои пальто, а Кёртис снова откинулся на спинку кресла.
— Миновали дни, когда этим управлением негласно распоряжались такие люди, как Эдвард Маккенна и ваш отец. Дни, когда управление капитулировало перед требованиями большевиков, также давно канули в прошлое. Патрульный Дентон, встаньте смирно, будьте любезны, сэр.
Марк повиновался.
— Вы переведены в Пятнадцатый участок, в Чарлстаун. Вы должны явиться туда незамедлительно. Ваша смена с полудня до полуночи, с небольшим перерывом.
Марк сразу понял, что это означает: теперь он никак не сможет проводить собрания в Фэй-холле, поскольку с двенадцати до двенадцати будет торчать в Чарлстауне.
— Полисмен Коглин, смирно. Вы также переведены.
— Куда, сэр?
— На спецзадание. Вы с такими, судя по всему, уже знакомы.
— Слушаю вас, сэр.
— Вплоть до дальнейших распоряжений вы назначаетесь ответственным по забастовкам. Везде, где рабочий люд откажется трудиться на доброго человека, который считает нужным ему платить, вы будете следить за тем, чтобы не доходило до насильственных действий. В случае необходимости вас на временной основе прикомандируют к тому или иному полицейскому управлению в нашем штате. До дальнейших распоряжений, полисмен Коглин, вы занимаетесь забастовщиками.
Кёртис уперся локтями в стол и вперил взгляд в Дэнни, ожидая его отклика.
— Как прикажете, сэр, — произнес Дэнни.
— Добро пожаловать в новое Бостонское управление полиции, — провозгласил Кёртис. — Вы можете быть свободны, джентльмены.
Дэнни выходил из кабинета такой ошеломленный, что ему казалось: уже ничто не может долбануть его сильнее, но тут он увидел, кто ждет своей очереди в приемной:
Трескотт, секретарь-протоколист БК.
Макрей, казначей.
Слэттерли, вице-президент.
Фентон, пресс-секретарь.
Как раз Макрей и встал им навстречу:
— Что творится, черт побери? Полчаса назад мне позвонили и велели немедленно явиться в Пембертон. Дэн? Марк? Что это такое?
У Дентона был такой вид, словно его контузило. Он положил ладонь на руку Макрея.
— Кровавая баня, — прошептал он.
Выйдя на лестницу, они закурили.
— Не могут они так поступить, — вымолвил Дентон.
— Только что поступили.
— Временно, — произнес Марк. — Я позвоню нашему адвокату Кларенсу Раули. Он начнет бить во все колокола. Добьется судебного запрета.
— Какого запрета? — удивился Дэнни. — Он же нас не отстранил от работы, Марк. Он нас просто перевел. Это в его власти. Иск не предъявишь.
— Когда журналисты узнают, они… — Он умолк и затянулся папиросой.
— Может быть, — согласился Дэнни. — Если выпадет денек, небогатый на новости.
— Господи, — негромко проговорил Марк. — Господи.
Дэнни посмотрел на пустые улицы, потом вверх, в пустое небо. Прекрасная погода: свежо, безветренно, ясно.
