сознания, вновь тупая, ноющая боль, снова сквозь туман какие-то лица над ним, переплетения каких-то трубок и изгибающихся металлических стержней. И снова забытье. Окончательно Максим пришёл в себя в какой-то палате. Это было непонятно. Ведь если горел купол парашюта, то падать ему предстояло несколько тысяч метров. Как он выжил? Странно. Но для начала надо осмотреться. Осмотреть себя, если удастся головой пошевелить.
Так, руки в бинтах, но гипса и прочих приспособлений, что используют при переломах не видно, к венам подсоединены какие-то трубки. Грудь, живот и ноги в каком-то необычном покрытии, из него тоже выходят трубки и провода. Но это не гипс. Он попробовал пошевелить ногами и руками, но у него ничего не получилось. Боль была не сильная, но ноги и руки были чем-то стянуты, прикреплены к ложу. Максим бросил взгляд вокруг. Палата без окон, только светильники на потолке и стенах. И какое-то необыкновенное медицинское оборудование. Ни в одной санчасти стоек с такой аппаратурой ему видеть не доводилось.
Дверь палаты с мягким звуком ушла в сторону, и в палату вошёл немолодой мужчина. Первым делом он подошёл к приборной стойке, от которой к Максиму тянулись провода и трубки. Некоторое время он изучал экраны на стойке, затем удовлетворённо хмыкнул, кивнул и подошёл к Максиму. Склонился над ним, быстро, но аккуратно ощупал грудь, живот и ноги Максима. Ещё раз хмыкнул и произнёс несколько фраз на незнакомом языке. Максим, несмотря на уколы боли, сразу насторожился. И внимательно присмотрелся к незнакомцу. Ничего восточного в нём не было. Хотя чёрт его знает, из каких краёв у 'страны молодой демократии' врачи могут быть. Мужчина одобрительно похлопал его по плечу, нажал кнопку на стойке. В палату вошла миловидная женщина средних лет. Она взяла со стойки что-то вроде пистолета, соединённого со стойкой гибкой трубкой, приложила 'пистолет' плечу Максима, нажала на кнопку. Максим почувствовал лёгкий укол. И через какие-то секунды он вдруг почувствовал, как его окутывает сон.
Несмотря на то, что он спал большую часть времени, само время тянулось мучительно долго. Особенно угнетала неизвестность, где он, и кто эти люди. Неужели он в руках врагов? Но странно, что с ним никто не общался, кроме пожилого мужчины и женщины средних лет. А по идее, супостаты должны были уже его трясти по полной программе, вызнавая необходимые им сведения.
Но однажды всё изменилось. Мужчина вошёл к Максиму. Внимательно осмотрел его. И внезапно заговорил с ним по-русски, с чудовищным акцентом, порой запинаясь и подбирая слова.
— Сейчас уже опасность для ваша жизнь нет. Вас спасать было очень трудно. Много осколков. Но хорошо, что вас успеть поймать, когда вы падать. Иначе лечить было бы нельзя. Даже я – Несто, главный врач 'Орланг' – не мог бы собрать вас после такой удар. После такой удар человек не выжить.
Максим с интересом слушал врача. Интересно, куда он попал? И почему не поступить по-простому: не привести переводчика? Но свои сомнения он оставил при себе, решил выждать, что будет дальше. Хотя его очень заинтересовали слова о том, что его 'поймали'.
На следующее утро доктор пришёл не один. Вместе с ним пришёл мужчина лет сорока, немного выше среднего роста, с чуть резковатыми, правильными чертами лица. Одежда его была необычной. Это был комбинезон с незнакомыми нашивками и знаками различия, подчёркивавший атлетическое сложение человека. Обут он был в необычные высокие ботинки на толстой рифлёной подошве. На поясе висела открытая кобура, как у ковбоев Дикого Запада, в ней покоился необычного вида пистолет. Причём стрелял он явно не пулями.
Человек остановился в двух шагах от койки Максима.
— Моё имя – Вернон, — старательно выговорил он. — Я – начальник безопасность 'Орланг'. Мы спасти вас, когда вы падать вниз. Вы быть ранены. Мы не враг вам. И вам надо уметь говорить. Вам дадут шлем. Он учить говорить. Пятнадцать дней – и вы говорить на наш язык.
— И зачем такие сложности? — искренне удивился Максим. — Переводчика не могли найти, что ли?
— Учить говорить, всё знать, — ответил Вернон.
— Ладно, уважим хозяев, — согласился Максим. — Раз уж вы меня с того света вытащили, постараюсь вас не огорчать отказом. Когда первый урок?
— Прямо сейчас, — ответил Несто.
Максим осмотрел шлем, это была целая конструкция, с внутренним экраном, с наушниками, с проводами и круглыми присосками с круглыми металлическими пластинами внутри. С помощью Несто он надел шлем, прикрепил к вискам присоски.
Учёба с помощью шлема была очень утомительной. Глаза болели от мелькавших перед ними кадров изображения. А в ушах стоял шум от неустанного звучания слов и фраз. Изображение то едва плелось, то мчалось галопом. И слова и фразы тоже, то замедляли своё бормотание, то превращались в скороговорку. На ночь, вернее на то время, когда свет тускнел как в сумерках, Максиму дали какой-то напиток, от которого его сразу же потянуло на сон. Но шлем с него не сняли и бормотание продолжилось.
Так прошло почти десять дней. И в какой-то момент Максим вдруг стал с удивлением замечать, что начинает понимать, о чём бормочет Несто, когда стоит у стойки аппаратуры. Это открытие было ошеломляющим. Рушилась стена, отделявшая его от врача, от его помощницы, от Вернона. Понимание нарастало лавинообразно. В каких-то три-четыре дня. Сначала это понимание было смутным, потом вполне сносное, и, в конце концов, вполне приличное.
— И какие у меня перспективы? — рискнул испытать своё знание языка Максим.
— О, прекрасные, — рассмеялся Несто. — Рад вам сообщить, что вы абсолютно здоровы. Даже жалко вас отпускать, для меня и Йонги было делом чести вытащить вас почти с того света. Вы были просто нашпигованы осколками. Просто чудо, что они не попали вам в сердце и голову.
— И что меня ждёт дальше?
— Вас переведут в другую каюту…
— Каюту?
— Да, ведь вы же на корабле. И в новой каюте вы встретитесь со своими соотечественниками.
— Соотечественниками?
— Да. Вы же не единственный гость на 'Орланге'. Вам всем предстоит быть представленными Властительной Наследнице Роймине.
— Кому? — опешил Максим.
— Властительной Наследнице Роймине. Она возглавляет наш полёт на 'Орланге'.
Максим озадаченно потёр подбородок. Да, без стакана не разберёшься.
— Я что-то не понял. Что за полёт? Почему корабль?
— Вы всё узнаете в своё время.
— Ну, чёрт с вами, переселяйте.
Ему принесли одежду – удобное и практичное бельё, точно такой же, как у Вернона и Несто комбинезон, только без знаков различия, ботинки и поясной ремень. Максим быстро оделся. У двери его ждал высокий светловолосый человек, офицер, судя по погонам. Он молча указал Максиму в дальний конец коридора. Максим двинулся туда, но вскоре упёрся в дверь, перекрывавшую коридор. Офицер коснулся рукой панели управления, и дверь ушла в сторону. Они прошли дальше, свернули в боковой коридор. Прошли почти до самого его конца и остановились у боковой двери. Офицер опять коснулся рукой панели управления, дверь ушла в сторону. Провожатый Максима жестом предложил ему пройти в дверь. Максим шагнул и дверной проём, остановился и осмотрелся.
Каюта была средних размеров. Справа полузакрытая дверь вела в душевую. Слева такой же, как и душевая, стенной шкаф. Вдоль стен стояли четыре койки в два яруса, рядом с каждой из них тоже находился небольшой шкафчик.
На звук открывающейся двери оглянулись двое молодых людей. Один был темноволосый, темноглазый, с округлым приятным лицом, с чуть выступающим вперёд подбородком. На вид ему было лет двадцать. Второй был лет двадцати трёх. Коротко стриженные светлые волосы, чёткий овал лица, с правильными, чуть резковатыми чертами, внимательный взгляд серых глаз.
Максим с интересом рассматривал своих будущих соседей.
— Командир, а вроде ничего сосед, — сказал темноволосый.
— Скрупулёзно подмечено, — согласился светловолосый.
— Ёжкин кот! — ахнул Максим. — Свои!!!
— Ё-моё!!! — в один год возопили оба и вскочили на ноги. — Нашенский!!!
