По мнению Яна, статья делала совершенно верный вывод, что прошлогоднее поразительное заявление «Комиссии по контролю за качеством», будто солнце вызывает не только рак кожи, но и преждевременное старение, явилось основой блестящего успеха «Тауэрс» на рынке. Научный обозреватель «Таймс», подобно Шерлоку Холмсу, сложил два плюс два и пришел к умозаключению, что некто гениальный из «Луизы Тауэрс» — по существующим данным, вероятно, сама основательница — увидел потенциальные возможности в использовании солнцезащитных компонентов в формуле крема для кожи, чтобы иметь возможность рекламировать продукт не только как средство, защищающее от солнца, но и предупреждающее старение.
Автор статьи ставил единственный вопрос, на который Ян сам хотел бы знать ответ: каким образом фирма «Луиза Тауэрс» ухитрилась выпустить подобный крем так скоро после обнародования решения Комиссии по контролю? «Соперники «Луизы Тауэрс» высказали предположение, что компания знала заранее о важном сообщении, подготовленном правительственной организацией».
Виктор яростно обвинил в печати «Луизу Тауэрс» в том, что компания оплачивает услуги правительственных чиновников, но его утверждения, в настоящее время проверявшиеся, никак не повлияли на ситуацию. Что касается Яна, он ни на минуту не сомневался, что идея по созданию нового рыночного продукта принадлежала Луизе. Замысел отвечал ее оригинальному образу мыслей; она видела, как очень часто обнаруживала в этом сходство со своей наставницей поневоле, величайшей из них всех, Еленой Рубинштейн.
Ян вздохнул. Птица, посаженная в золотую клетку — именно такое сравнение приходило ему в голову, когда он думал о Луизе, — снова снесла золотое яичко своему тюремщику, ужасному Бенедикту Тауэрсу.
Он ни капли не завидовал ее последнему грандиозному успеху. Однако именно из-за Бенедикта Ян более, чем когда либо, был преисполнен решимости разгромить детище Луизы на поле противника.
Сидя за полированным столом черного дерева в зале заседаний правления, откуда открывался изумительный вид на вздымавшиеся в отдалении Альпы, он докладывал двадцати двум членам совета директоров «К.Эвербах» о развитии косметического бизнеса в Америке.
— Возможно, косметический бизнес больше нельзя назвать с прежней уверенностью «залогом стабильности, который переживет любой экономический кризис», но он все еще обладает большим потенциалом. Это великолепно продемонстрировал поразительный, достигший невероятных масштабов отклик покупателей на «Истребитель морщин» производства компании «Луиза Тауэрс».
Ян сделал паузу, когда несколько голов одобрительно закивали, а потом продолжил:
— Это шедевр маркетинга, где «Луиза Тауэрс» — не какая-то «курортная» фирма, ассоциирующаяся с маслами или лосьонами для загара — добавила солнцезащитные компоненты к довольно примитивному увлажняющему крему, использовав в своих интересах неожиданное публичное выступление Комиссии по контролю с предупреждением, что пребывание на солнце вызывает преждевременное старение. По сути дела, «Луиза Тауэрс» использовала заявление Комиссии по контролю как идеальное орудие для укрепления своего бизнеса по коррекции кожи. — Он завоевал интерес группы прагматиков, слушавших его, — по меньшей мере половина из них, по его сведениям, считала ниже своего достоинства даже обсуждать косметический бизнес. К счастью, председатель правления «Эвербах» не принадлежал к их числу.
Это была увертюра, которую Ян сочинил, летя сюда на самолете компании. Теперь он приступил к основной части, слегка повысив голос в момент бурного восхищения малоизвестной фирмой «Наташа Эстетик».
— Из предварительной беседы с Чарльзом Тауэрсом мне стало очевидно, что еще не наступило подходящее время класть на стол наши карты, но судя по тому, в каком темпе они развиваются, я нахожу их компанию идеальным средством для выполнения наших перспективных планов. Наташа следует тому же направлению, что и ее сестра Луиза Тауэрс. Если угодно, она в большей степени обладает миссионерским рвением, осуждая многое из того, что она видит в Штатах, как простое трюкачество…
— Она права, — заметил один из членов правления — немец по национальности.
— Да, но она не понимает, что индустрия косметики находится в смирительной рубашке, затянутой Законодательным актом конгресса от 1938 года в отношении производства косметики. И его не только не отменили, но даже никогда не вносили в него поправки! Очень немногие понимают эти двойные стандарты, и что у Комиссии по контролю слишком мало денег и малочисленный штат, чтобы заниматься индустрией косметики и навести порядок с устаревшими правилами и предписаниями. Надлежит вспомнить, джентльмены, что замороженные продукты, которыми питается большинство американцев, в 1938 году еще не существовали.
Один-два члена правления откашлялись. Они уже слышали соображения Яна на эту тему.
— Итак, какое у вас предложение?
— Если Чарльз Тауэрс достигнет контрольных цифр своего плана во второй половине нынешнего года и в первой половине следующего, думаю, нам следует обсудить нашу заинтересованность в ограниченном участии, пока не касаясь установления полного контроля над фирмой. Чарльз Тауэрс увидит, какие перспективы дает вливание денег, например, для организации рекламы — сейчас они еще не могут себе этого позволить, — не говоря уже о наших исследовательских возможностях. И тогда, я полагаю, он будет готов передать нам руководство делом. Не уверен, что он, подобно своему отцу, наделен мужеством переносить бесконечные тумаки и шишки, неизбежные в бизнесе.
— Следовательно, вы будете внимательно следить за ситуацией и информировать нас.
Это было, скорее, утверждение, чем вопрос, но Ян все равно ответил.
— Разумеется.
Возражений не последовало. Ян достаточно хорошо знал руководство компании, чтобы почувствовать удовлетворение. Если он заключит сделку с Чарльзом Тауэрсом и Наташей, несмотря на досаду, которую наверняка испытает ее старшая сестра, она поймет, что винить ей нужно только себя и своего презренного мужа.
Марлен была посредницей. Эта роль ей не нравилась, но она знала, что Леонард всегда питал слабость к своему племяннику Чарльзу. Он был тяжело болен, поэтому никто не сказал ему о растущей пропасти между Бенедиктом и Чарльзом, не говоря уж о том, чтобы сообщить ему, что Чарльз на самом деле открыл свою собственную маленькую косметическую компанию вместе с Наташей. Однако Марлен не сомневалась, что Леонард одобрил бы ее заботу о том, чтобы Чарльз не потерял связи с детьми своей сестры.
До сих пор ей не удавалось как-то уладить дело с Киком. Луиза и Бенедикт желали знать о каждом движении мальчика, словно он был кем-то вроде маленького принца, но они не столь пристально следили за Фионой.
Теперь, когда Марлен стала вице-президентом «Луизы Тауэрс», единственное, о чем она просила Чарльза, — это не приводить с собой Наташу на свидания с племянницей или упоминать ее имя в разговоре. Она лично ничего не имела против Наташи, но она знала, что та явилась причиной семейных раздоров.
Обычно Марлен дрожала от страха, организуя тайные встречи. Сегодня все было иначе. Фиона и Чарльз обещали прийти к ней домой на чай, в то время как Луиза и Бенедикт благополучно находились на другом конце света, представляя «Истребитель морщин» в Австралии и Новой Зеландии, где женщины, по- видимому, дрались у прилавков, чтобы заполучить этот крем.
Сначала прямо из школы приехала Фиона, ее темно-русые волосы по обыкновению падали ей на глаза, карманы синего жакетика были оттянуты каким-то хламом, вероятно, конфетами. Марлен никогда не могла предугадать заранее, как Фиона будет себя вести. Она всегда была угрюмым ребенком, но сегодня Марлен с облегчением увидела ее разговорчивой и общительной.
— Представь, тетя Марли, я собираюсь пойти с ребятами в «Студию-54» в эту пятницу. Все уверены, будет что-то сногсшибательное, а Мидджей знает Стива Рабелла, так что мы попадем в самую гущу порока… уж не знаю, хорошо это или плохо, наверное, зависит от того, как на это посмотреть, — она бухнулась в кресло, выставив на обозрение часть бедер. — Кстати, я проголодалась.
Марлен не понравилась сама идея похода, но она ничего не могла сказать или сделать, чтобы остановить Фиону. Даже Бенедикт как-то говорил, что она в некотором смысле отличалась большим
