хозяину смертельно напугал его.
Господин Пулен наставил на него указательный палец — и грозно спросил:
— Вы сегодня ели сыр? Отвечайте!
— Да, — сознался маленький человечек. — Я очень люблю камамбер, и сегодня жена дала мне на работу пару булочек с сыром.
— Запрещаю! — взревел Жюль Пулен. — Я запрещаю вам приносить сыр на фабрику. Из-за вас мои лучшие духи пахнут сыром. Если вы уж так его любите, ешьте по выходным дням.
Маленький человечек ушел. Мастера-парфюмеры удивленно смотрели на О’Скалли. Они не верили ни в способности пса, ни в способности доктора Дулиттла и собирались вывести мошенника на чистую воду. Но после случая с камамбером им волей-неволей приходилось принимать на веру все, что скажет необыкновенный пес в золотом ошейнике. Теперь они поочередно подсовывали под нос О’Скалли одеколоны, туалетную воду, пудру и душистое мыло.
Но пес только морщился и ворчал:
— Эта туалетная вода воняет свиным жиром, а от этого мыла несет домотканым сукном. Наверное, тот человек, который его варил, носил деревенскую одежду.
— А что ты скажешь об этой пудре? — спросил господин Пулен и взялся за изящную коробочку, обтянутую цел ком. — Кажется, нам эта пудра удалась.
— Она пахнет табаком, — тут же вынес свой приговор О’Скалли.
Господин Пулен был в отчаянии.
— А какие запахи нравятся тебе больше других? — Спросил он пса.
— Запах бифштекса, — не задумываясь ответил О’Скалли. — Почему бы вам не придумать духи с таким Запахом?
Парфюмеры едва не упали в обморок.
— Но кто купит такие духи? Вы можете представить себе даму, от которой пахнет сырым мясом.
— А почему бы и нет? — удивился О’Скалли. — Здоровый, естественный и очень привлекательный запах.
Мастера-парфюмеры загрустили. Да и кому приятно слушать, как ругают твой товар? Пришлось вмешаться доктору Дулиттлу. |
— Мне кажется, — сказал он, — все дело в том, что у собаки слишком тонкий нюх.
— Но ведь и мы ищем тонкие запахи! — воскликнув господин Пулен. — Тонкий запах — основа любых хороших духов, но бифштекс!
— Эго дело вкуса, а о вкусах не спорят, — успокаивал его Джон Дулиттл. — Эго совершенно естественно, что собаке нравится запах мяса, а не цветущей акации. Сейчас я попробую объяснить О’Скалли, какие запахи предпочитают люди. Может быть, он сумеет помочь вам в поисках новых тонких запахов.
И доктор залаял по-собачьи. Любой расхохотался бы при виде такой картины: толстяк доктор лает на собаку, Но мастерам-парфюмерам было не до смеха, они напряженно ждали, что скажет пес.
Когда О’Скалли наконец понял, чего от него хотят, и сказал:
— Я часто видел, как люди стоят на морском берегу, глубоко вдыхают воздух, а потом говорят: «Ах, как чудесно пахнет море!» В сосновом лесу они удивляются: «Как легко здесь дышится!» А ведь запах моря состоит из одиннадцати различных запахов, в лесу же можно насчитать двадцать четыре запаха. У нас, у собак, совершенный нюх, потому что мы улавливаем отдельные запахи.
Он долго говорил о том, как надо упражнять свой нос, чтобы научиться «нюхать, как следует». Конечно, обо всем этом можно было бы и не говорить, но пес гордился своим нюхом, и ему хотелось покрасоваться. И только полчаса спустя он сообщил парфюмерам кое-что действительно полезное.
— Полевые мыши устилают свои норы листьями травы — я не знаю, как она называется по- человечески. Эта сухая трава издает более нежный и тонкий запах, чем цветущие сады. Кроме того, когда я охочусь на кроликов, мне приходится разрывать их норы и иногда при этом миг попадаются небольшие корешки. Я пробовал их грызть, и мне кажется, что их запах понравится людям.
Господин Пулен в тот же день отправил людей раскапывать мышиные и кроличьи норы. А через два месяца в продаже появились новые духи с таким тонким запахом, что имя господина Жюля Пулена прославилось на весь мир. Люди говорили:
— Ах, этот Пулен! Как тонко он чувствует запахи!
И никто не догадывался, что по-настоящему тонко чувствует запахи не господин Пулен, а пес по имени О’Скалли.
Глава 3. Звериная реклама
Доктор Дулиттл мало смыслил в делах. Другой на его месте сначала договорился бы с господином Пуленом об оплате услуг О’Скалли и только после этого представил бы пса мастерам-парфюмерам. К счастью, господин Пулен оказался честным человеком и прислал доктору кругленькую сумму.
— Немало, — сказал доктор, когда пересчитал деньги. — Они твои, О’Скалли. Ты их честно заработал.
— А зачем они мне нужны? — тявкнул О’Скалли и отвернулся от лежащих на столе золотых монет. Деньги не пахли, а через окошко проникал в дом такой соблазнительный запах: там, во дворе, разгуливали крысы. — Оставьте эти деньги себе, господин доктор, вам они пригодятся. К тому же разве не вы меня кормили столько лет? Мне кажется, я вам здорово задолжал.
— Опять вы за свое, господин доктор? — набросилась на Джона Дулиттла Крякки. — Всякий раз, когда в доме появляются деньги, вы тут же говорите, что они не ваши, и отдаете их другими просто так, за здорово живешь.
Доктор безуспешно пытался оправдаться:
— Но ведь мы теперь неплохо зарабатываем на опере. На прошлой неделе я отдал последние долги цирка, и все равно на нашем счету в банке осталось больше денег, чем у меня когда-либо было.
Но Крякки не унималась:
— Чем больше у вас денег, тем быстрее вы их тратите, Как бы мне заставить вас вернуться в Паддлеби, пока вы не спустили все в Лондоне. Здесь такая дороговизна! Как подумаю, что мы снова окажемся без гроша, так у меня сразу же начинает голова болеть.
Но переупрямить доктора было трудно, почти невозможно.
— Думай что хочешь, — сказал он утке, — а я считаю, что это деньги О’Скалли и что их надо положить в банк на его имя. Кто знает, вдруг наступит день, когда ему понадобятся деньги. Да и вам всем не мешало бы отложить что-то на черный день. Вдруг со мной что-нибудь случится.
— Ничего с вами не случится, — возразила утка, но на всякий случай трижды сплюнула через левое крыло. — Да и какой банк откроет счет поросенку или собаке?
Доктор был прав в одном — его звери сами стали зарабатывать деньги. О’Скалли был нарасхват — теперь его приглашали в магазин, торговавший ошейниками, поводками и всем прочим для собак и кошек. Дамы из высшего общества покупали там за бешеные деньги стеганые жилетки для своих болонок и шелковые штанишки для левреток, фарфоровые блюдца и выложенные пухом корзинки для персидских кошек. Но когда пес узнал, куда его зовут, он гордо отказался.
— Знаем мы такие магазины, — фыркнул он презрительно. — Там продают дорогие безделушки вроде резиновых костей. Кому нужна вся эта чушь? Сотни настоящих, смелых собак вынуждены скитаться по городу и с боем добывать себе пищу, в то время как подхалимы ходят на задних лапках перед хозяевами и получают все из их рук За что? За какие заслуги? Только за то, что их называют породистыми? Да что толку в породе, если голова пуста!
Доктор Дулиттл поддержал пса, и остался бы злосчастный магазин без рекламы, не вмешайся в это дело Крякки. Она отозвала О’Скалли в сторону и зашипела ему на ухо:
— Немедленно соглашайся. Если вам с доктором удастся сорвать хороший куш с хозяина магазина, то часть денег можно будет потратить на твоих бездомных приятелей. И вообще, нам пора возвращаться в
