— Заходите! — ответил охранник.
Садовник зашел. Садовник прошел через двор и взглянул на троцкистский сад. Сад был красивый — кофейные деревья, какао, манго и папайя росли в нем. По саду гуляли павлин и индюк. Внутри, в доме тоже было красиво. Только рабочий кабинет Троцкого находился в нерабочем состоянии по причине взрыва, поэтому Троцкий перебрался с бумагами в библиотеку. Однако садовник нашел Троцкого не в библиотеке, а на балкончике. Троцкий пил текилу, дымил трубкой и расслаблялся с помощником.
— Добрый день, синьор Троцкий! — сказал садовник.
— Добрый день! — поприветствовал садовника Троцкий. — Называйте меня не синьором, а товарищем Троцким. Я товарищ и друг всем садовникам!
— Синьор товарищ Троцкий — лучший друг всех садовников! Я это запомню, — сказал садовник и улыбнулся.
— Присаживайтесь и расскажите о себе. Вас рекомендовал мой друг и товарищ Васко да Гама.
— Меня зовут Хулио Иглесиас, — сказал садовник, усаживаясь поудобнее, — мне 48 лет. Я служил 19 лет садовником у синьора Корвалана.
— Корвалан — это тот, который Хорхе — владелец завода, газеты, парохода? — спросил Троцкий.
— Да, это он, — ответил садовник.
— А вы состоите в профсоюзе? — спросил Троцкий. — Мой садовник должен, обязан состоять в профсоюзе.
— Да, я состою в профсоюзе садовников, огородников и тружеников бахчи, — ответил садовник.
— А Карла Маркса вы читали? — спросил Троцкий.
— Да, Карл Маркс был умным евреем, — ответил садовник.
— А глупых евреев не бывает, — уверенно сказал Троцкий. — Иисус Христос тоже был умным евреем.
Тут совершенно неожиданно открылась дверь, и на балкончик вошел Иисус Христос с ледорубом в руке. Он подбежал к Троцкому, который сидел, и замахнулся на него ледорубом. Садовник схватил Иисуса за руку, державшую ледоруб. Троцкий в этот момент достал из-под лыж, хранившихся на балкончике, шашку, которую ему подарил сам Чапаев. Затем Троцкий достал шахматную доску, положил на нее шашку, прицелился и ударил пальцем по шашке. Шашка попала прямо в лоб Иисусу, и, сопротивлявшийся садовнику, Иисус Христос отключился и упал. Тут вбежала охрана.
— Мы его обезвредили. Все в порядке! — гордо воскликнул Троцкий. — А вы где были?
— На посту. Мы не понимаем, как он сюда попал. Чудо какое-то.
— Допросите его, когда он очнется, — скомандовал Троцкий.
Охрана уволокла Иисуса. Помощник Троцкого им помог.
— Санта Мария де Ла Дьябло, до чего же вы храбры, синьор Троцкий! Аки бесстрашный лев! — воскликнул садовник.
— Да. Но без вас я бы не справился. Вы приняты на работу. Приступайте!
— О, синьор! Я так рад! Спасибо вам!
Садовник ушел. А через час Троцкий уже знал, что нападавшего, так похожего на Иисуса Христа, звали Хесус Ночес, и что он — агент НКВД.
Прошла неделя. Садовник работал, а Троцкий сидел в отремонтированном кабинете со своим помощником и разговаривал.
— Представь себе, Хуан, вчера допоздна засиделся, писал статью. Уже очень хотелось спать, а я все писал и писал, пока не дописал. Сегодня же утром я прочел то, что я там понаписал вчера. Да это же откровенный госкап – то, что я написал. Я раскритиковал Советский союз в пух и прах как капиталистическое общество, в основе которого лежит разделение наемного труда и капитала.
— Да, понимаю. СССР нужно критиковать осторожно, а то так и до госкапа дойти несложно.
— Да госкап — это ужас что такое! — воскликнул Троцкий. — Это получается, что я всю жизнь положил на то, чтобы утвердить капитализм, а не уничтожить его. Я как коммунист не мог совершить буржуазную революцию, коммунисты не могут совершать буржуазных революций. У нас коммунистов нет соответствующих талантов и способностей. К тому же, я лично знаю многих руководителей СССР. Они не похожи на капиталистов. Они не толстые, сидят на стульях, а не на мешках с деньгами, и не курят сигар. Сталин курит трубку, но трубка — это не сигара. Сигара — это капитализм. Трубка — это деформированное рабочее государство. Папиросы „Беломор“ — это диктатура пролетариата, — сказал Троцкий, открывая блок „Беломора“.
Спустя несколько минут в кабинет к Троцкому вошел охранник и сказал:
— Товарищ Троцкий, там недалеко от пляжа всплыла желтая подводная лодка с капитаном Немо и матросами Кронштадта на борту. Матросы Кронштадта хотят объяснить вам, насколько вы были неправы, расправляясь с ними. Они сказали, что безоружны и хотят просто побеседовать с вами.
— Вызови береговую охрану и полицию, — приказал охраннику Троцкий.
Ruff In The Jungle Bizness
Синие волны омывали африканский берег. У устья Нигера было полным-полно джунглей, в которых жили веселые обезьяны. Мартышки, орангутанги, шимпанзе, макаки и бабуины. Весело и беззаботно они прыгали по деревьям. С дерева на дерево: прыг-скок!
Прыг-скок! Прыг-скок!.. Прыг-скок!
С пальм падали кокосы. Абориген Василий искал сокровища. Отец Пимен крестил аборигенов в водах Нигера. Зимой Нигер замерзал, и отец Пимен шел по льду на ярмарку.
Раф был вожаком стаи шимпанзе. Он кричал и лазал по деревьям. До определенного времени все фрукты, будь то манго, бананы или кокосы съедались на месте стаями обезьян. Но однажды вожак стаи шимпанзе Раф с высокого-превысокого дерева увидел ярмарку — увидел, как люди торгуют. И он повел свою стаю на ярмарку. Вся стая сошла с высоты деревьев. У каждого шимпанзе в руках было несколько фруктов, которые они несли на ярмарку.
На ярмарке Раф продал фрукты и нанял репетитора, чтобы тот научил его считать и торговаться. Так происходило много дней. Скоро в лесу стал ощущаться дефицит фруктов. Фрукты стали выдаваться по талонам, а сушеные манго – в конвертах. Тот, кто был приближенным Рафа, получал сушеные манго в конвертах и обилие фруктов по талонам. Остальные обезьяны рубились за талоны и ели листья. Срывать плод с дерева для пропитания стало нельзя. Каждое дерево охранялось специальным бабуином. Был издан специальный закон о трех полосках манго, по которому бабуины могли избить палками любого, кто покушался на сладкие плоды манго.
Раф стал меняться. Он научился считать, торговаться, разговаривать. Красножопые макаки танцевали для него, а агрессивные бабуины охраняли веселье. Раф стал расчесывать свою шерсть. Затем шерсть стала опадать. Раф стал выпрямляться и прямоходить. Затем он сходил к цирюльнику и стал уже более похож на человека, чем на шимпанзе. Отец Пимен крестил Рафа в водах Нигера. Вот так, благодаря своему бизнесу, Раф стал человеком, тогда как его подчиненные продолжали оставаться обезьянами.
Абориген Василий, не найдя сокровищ, арендовал лодку и поплыл по океану. Океан был синий-синий. Ветра почти не было. Вдруг возле лодки лопнул пузырь воздуха, поднявшийся из пучины океана. И послышалось:
