— Если мы не будем об этом говорить, то никогда не доберемся до правды. Тебя это может удивить, но я хочу правды не меньше тебя.
Неужели на самом деле это так? У Тори было двойственное отношение к правде. Что, если это все усложнит?
Марк наклонился над парапетом и уставился на океан. Словно разговаривая сам с собой, он произнес:
— Знаешь, я долгое время не думал обо всем этом. Годами не думал. Я как бы отгородился от этой ситуации. — Он искоса посмотрел на Тори. — Тогда много людей задавали те же вопросы, что и ты: сокровища исчезли на самом деле или нет? Люди приезжали сюда толпами, ходили по поместью, копали землю в розарии, бросали лаг, из кожи вон лезли, чтобы выяснить, где отец мог спрятать золото. Словно вернулись времена калифорнийской золотой лихорадки.
— Какой ужас! — Тори отвернулась. Неужели он смотрит на нее, как на одного их этих хищников? А почему нет? В чем-то она на них похожа. Но разница в том, что у нее уже есть часть сокровища. Марк про это не знает, и она надеялась, что ей удастся уехать, а он так ничего не узнает. Только все выяснить!
— Долгое время интерес не ослабевал. Мардж постоянно вызывала полицию. Я был за границей, поэтому во всем этом не участвовал, но, разумеется, много слышал.
— От Мардж?
— Да. Она с самого начала хотела продать Шангри-Ла. Я пытался отговорить ее.
— Но делами поместья занималась она.
Марк кивнул:
— Не могу не отдать ей должное — она неплохо справлялась. Она постоянно писала мне о том, какие прекрасные предложения она получает, но это ничем не заканчивалось. Наконец она сдалась, и я лет пять ничего не слышал от нее относительно продажи имения. — Марк запустил ладонь в свою густую темную шевелюру. — Но на этот раз она не отступит. Она продаст Шангри-Ла.
— И на этот раз ты надеешься ее остановить.
Марк молчал. Тори стояла рядом… так близко и так далеко. Она понимала, что творится у него в душе: наверняка все переворачивается от мысли, что его фамильное гнездо отойдет чужим людям. Ей очень хотелось помочь ему, но что она может сделать?
— Итак, ты порвал с военной службой, — сказала она, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Не совсем. Если ты долго был военным, то часть тебя всегда будет там. Это входит в твою кровь.
Тори кивнула. Да, военная служба многих людей меняет на всю жизнь. Она посмотрела на него и прямо спросила:
— Что ты собираешься делать дальше? Как будешь жить?
Он расхохотался, запрокинув назад голову:
— Вот что мне нравится в тебе, Тори, так это то, что ты не притворяешься и не ходишь вокруг да около. — При этом его взгляд был таким нежным, что у нее от волнения закололо кожу.
— А ты, — с улыбкой сказала она, — наоборот, пытаешься сменить разговор и не дать прямого ответа.
— Ты хочешь ответа? Пожалуйста. — Марк уставился на горизонт. — На службе я приобрел опыт, научился многому. Перечислить? Служба безопасности, менеджмент, электроника, дипломатия, шпионаж. — Он бросил на нее взгляд. — Я даже раз от разу выступал в роли распорядителя на свадьбах.
— Ты шутишь. — Картина показалась Тори настолько неправдоподобной и уморительной, что она громко засмеялась.
— Нет, не шучу. — Он тоже засмеялся. — Я пользовался большим успехом.
— Могу себе представить. — Тори уже видела, как вокруг него кружатся юные девицы.
Марк выразительно на нее посмотрел и продолжил:
— Поэтому когда я уволился, то начал искать подходящую работу. Но меня тянуло в Шангри-Ла.
— Понимаю, — прошептала Тори. Ее тоже тянуло. Постоянно.
— Чем больше я думал о доме, тем сильнее меня туда тянуло. — Он повернулся и пристально на нее посмотрел. — Это потрясающее место. Здесь, на этой земле, масса возможностей. Мой дед сколотил состояние, разводя скаковых лошадей. Отец за несколько лет вырастил первоклассный виноградник. Он продавал свой виноград на лучшие винные заводы на побережье.
— Я это помню.
— А что ты скажешь, если я построю винный завод прямо здесь? — Он вопросительно на нее посмотрел.
— Но для этого потребуется начальный капитал.
— Да, потребуется. — В глазах у него снова появилось задумчивое выражение. — Черт, нет смысла жить, утешаясь сказками. Мардж собирается все продать, невзирая ни на что. Она одержима. И хочет, чтобы я убирался отсюда. А у меня нет средств, чтобы ей воспрепятствовать.
Нотки боли в его голосе рвали ей душу.
— Она отдаст тебе часть вырученной суммы?
— С какой стати?
— Ну, ты как бы ее сын…
У него вырвался горький смешок.
— К Мардж это не относится. Она хочет получить побольше денег и смыться. Да и не должна она мне ничего. Она — одинокая вдова, а я — пасынок-неудачник.
— Но мне кажется…
— Я к этой собственности не имею отношения, — оборвал ее он и направился к машине.
Тори последовала за ним, со злостью топча пыль на дороге.
— Это несправедливо.
— Мои притязания чисто эмоционального характера, и суд не примет это во внимание. — Марк повернулся к ней. — Я взрослый человек и должен сам пробиваться в жизни.
Тори поняла, что он загнан в угол так же, как она. Она не сможет спокойно жить, пока ее не перестанут преследовать вопросы, на которые нет ответов.
И он такой же. Он не в силах перестать любить Шангри-Ла, хотя у него нет надежды когда-либо стать там хозяином, как его отец, дед и все Хантингтоны, жившие в те времена, когда испанцы бродили по этим холмам, а их корабли бороздили океан у побережья.
Они с Марком оба потерянные, одинокие странники, они скитаются по пустыне и ищут свой дом.
— Пробивать себе дорогу в жизни — это одно, — мягко заметила Тори. — А потерять свой дом — совсем другое.
Они подошли к автомобилю, и Марк распахнул для Тори дверцу. Она смотрела на его растрепавшиеся волосы, ясные голубые глаза, на его немыслимо красивую фигуру, и ее охватила волна теплых чувств. Что это? Любовь? Или ощущение родства душ, которые должны объединиться для борьбы с силами тьмы? Что бы это ни было, но она импульсивно приподнялась на цыпочки, обвила руками его шею и поцеловала в губы.
— Спасибо, Марк Хантингтон. — Она улыбнулась в ответ на его удивленный взгляд и отстранилась. — Спасибо за то, что помог мне вернуться домой в тот день, когда я нашла Снежка. И спасибо за то, что ты здесь сейчас и помогаешь мне.
Марк не потянулся к ней и не обнял, как она тайно надеялась. Он опустил глаза, и поэтому понять, что он думает о ее порыве, она не могла.
Весь обратный путь в Шангри-Ла они проделали молча, но Тори не жалела о своем поцелуе.
Гости лениво отдыхали в плетеных шезлонгах на террасе, наслаждаясь пейзажем. Звук прибоя вдали, крики чаек в вышине, стайки неторопливых пеликанов — эти весьма заманчивые картинки были продуманы расчетливой Мардж.
Тори торопливо прошла мимо, помахав всем. Ее фальшивого мужа среди них не было.
Мардж посмотрела на нее и недовольным тоном спросила:
— Где вы были?
