Но я не чувствую, что здесь мне тесно, когда в тиши читаю о чужом чарующем причудливом пределе; довольствуюсь отчизною. Тепло, легко мне здесь, где угли эти рдели уж столько зим, метелицам назло… Проезжий. (набивая трубку)
Ты прав, ты прав… В бесхитростном покое ты жизнь цедишь… Все счастие мирское лишь в двух словах: «я дома»… Троекратный стук в дверь.
Колвил. (идет к двери)
Вот напасть… Осторожно входит Разбойник.
Разбойник. Пурпурный пес, виляй хвостом! Я снова пришел к тебе из царствия лесного, где ночь темна, как дьяволова пасть! Он и Колвил подходят к камину. Проезжий сидит и курит в другом конце комнаты и не слышит их речей.
Мне надоела сумрачная пышность дубового чертога моего… Ба! Тут ведь пир! Кто это существо дымящее? Колвил. Проезжий, ваша хищность. Он возвращается из дальних стран, из-за морей… Разбойник. …А может быть, из ада? Не правда ли? Простужен я и пьян… Дождь — эта смесь воды святой и яда — всю ночь, всю ночь над лесом моросил; я на заре зарезал двух верзил, везущих ром, и пил за их здоровье до первых звезд, — но мало, мало мне: хоть и тяжел, как вымище коровье, в твой кабачок зашел я, чтоб в вине промыть свою раздувшуюся душу; отрежь и пирога. (Подходит к Проезжему.)
Кто пьет один, пьет не до дна. Преславный господин, уж так и быть, подсяду я, нарушу задумчивость лазурного венка, плывущего из вашей трубки длинной… Проезжий. Тем лучше, друг. Печалью беспричинной я был увит. Разбойник. Простите простака, но этот луч на смуглой шуйце вашей не камень ли волшебный? Проезжий. Да, — опал.
