спрыгнул на землю и опять их поднял. Его прыжок с крыла я уже видел сам. Зарулил на стоянку, снял воротник, пересел в Виллис. Догнал конвоирующих немца бойцов, притормозил возле них, я приказал вести его в штаб. Когда его привели, я пил холодный чай. Немец сходу представился:
— Оберстлейтенант люфтваффе Дитер Храбак, командир ягтгруппе 52. Бывший, видимо. — Васильев перевёл: Командир 52 истребительной дивизии полковник Дитрих Храбак.
— Гвардии полковник Титов, командир гвардейского Сталинградского истребительного полка.
— Вы тоже были под Сталинградом, полковник Титов? Меня там сбила 'Аэрокобра' в сентябре.
'Ваня его и сбил, а теперь он сбил Ваню!' – подумал я.
— Да, наш полк был под Сталинградом, на 'кобрах'.
— Насколько я понимаю, это вы меня 'сажали'? Как вы выполнили 'обратный иммельман'? Это же невозможно выполнить!
— Но вы это видели?
— Видел!
— Я после войны вам расскажу, как это делается. Вы вчера выполняли вылеты?
— Да, два.
— Над Цемесской бухтой были?
— Да, сбил одну 'кобру'.
— Не сбили, могу её показать. Но обстреляли. Почему вдруг командир дивизии летает на охоту?
— Из-за больших потерь на земле и в воздухе наблюдается некоторое падение боевого духа. Особенно, с появлением у вас 'ночных' истребителей и штурмовиков. Командование люфтваффе обеспокоено этими потерями. Рейхсмаршал приказал лично поднять воинский дух в частях. Лучшего лекарства, чем победы, не придумать.
Я заулыбался.
— Бой есть бой, господин гвардии полковник. Несмотря на вашу молодость, вам проиграть совсем не стыдно. Несмотря на то, что у меня сто пять побед. Но сегодня я был телёнком, которого вы привели на верёвочке. Такому уровню пилотажа можно только позавидовать.
— Сто четыре. Старший лейтенант Елисеев вернулся на базу.
— Не буду спорить, господин гвардии полковник. Сто четыре.
Злость куда-то ушла, Ваню уже увезли, не показать ему, что я отомстил за него. Он уже в Кисловодске. Немец держался хорошо. Он сдался сильнейшему, и, в собственных глазах, выглядел рыцарем. Я приказал увести его, снял трубку и позвонил Ермаченкову.
— Василий Васильевич! У меня подарок: посадили командира 52 дивизии немцев у себя на аэродроме. На новом 'Мессере': '109G-6'.
— Выезжаю к вам! Науменко позвони!
Позвонил Науменко. Всё-таки, первый за всю войну пленный командир авиадивизии. Вышел на поле, весь полк, не занятый на полётах собрался возле 'мессера'. Пошёл к ребятам. 'Ох, зря я это сделал!' Они качать меня задумали. Насилу отбился. Но погон на куртке мне оторвали, стервецы. Хорошо, что не уронили! 'Мессер' новый: три пушки и два синхронных пулемёта. Носовая 30 мм и две крыльевых 20мм в гондолах. Гермокабина и убирающийся костыль. Иные обводы крыльев и более толстые стойки шасси. Необычная окраска: черные и серые неправильной формы пятна. Нет привычной желтой краски на капоте. Только желтая 'D' за кабиной. На носу герб, с прыгающим быком. Стабилизатор украшен полосками, означающие сбитых. На обоих законцовках большие дыры от моих снарядов.
— Петрович, про бой расскажи! Как ты такую зверюгу схомутал?
— Заставил ошибиться в расчётах, они вниз пошли, а я наверх, перевернулся, зашёл в хвост, сбил ведомого. На вертикали И-185 превосходит 'Месса', в скорости пикирования – тоже. На 'отрицаловке' нас моторы не глохнут. Деваться ему было некуда. Вот и привёл. В общем, мужики, один на один или один на два для нас на 'мордатых' уже не страшно. Но они изменят тактику: сейчас начнут ловить на выходе, как Ивана зацепили. В прямую схватку они больше не полезут. Будут бить из-за угла. Так что, внимательнее следим за хвостами в верхней задней полусфере. И подстраховываем друг друга при атаках. Всем собраться в тактическом классе.
Во время занятий по тактике подъехала куча начальства.
— Товарищи офицеры! Товарищ вице-адмирал! 14-й гвардейский Краснознаменный Сталинградский полк проводит занятия по тактике. Командир полка гвардии полковник Титов.
— Вольно, товарищи офицеры. Садитесь. Полковник! Тема занятий? — спросил командующий флотом.
— Выход из-под атаки из задней верхней полусферы. Взаимодействие в бою с участием свободных охотников противника.
— Хорошо, полковник. Кто-нибудь может вас заменить?
— Так точно! Зам по лётной подготовке Хабаров. — Я показал Хабарову место в конспекте, на котором остановился.
— Тогда пойдёмте, покажете вашего пленника.
Октябрьский, Новиков, Тюленев и Ермаченков устроили перекрёстный допрос Храбаку. Затем полковника увезли в Туапсе. И все переключились на меня.
— Ты зачем сам, в одиночку, полез к немцам? В плен захотел? Не мог кого-нибудь послать?
— Не мог! Дайте самолёт, который ходит выше 'месса', пошлю другого. А пока, мы только начали отрабатывать выход из-под атаки охотников. На высотах от земли до 5.5 тысяч, наши машины имеют решающее преимущество, а выше – оно теряется, так как падает мощность двигателей. А уйти из-под атаки, движущегося на скорости 670 км/час, 'мессера' очень тяжело. Надо заставить его ошибиться в твоих намерениях. Я – заставил, результат – вон на стоянке стоит, а 52 эскадра осталась без командира и одного 'асса'. Буду готовить специальный отряд 'егерей': охотников выбивать! А по поводу меня: как летал, так и буду летать. Нечего из меня птичку в золочёной клетке делать. Я – лётчик и командир, моё дело сбивать немцев и учить мой полк. А не быть вешалкой для орденов.
— Ладно, ладно, Петрович, угомонись! Ишь, как разошёлся!
— Операция 'охота' была подготовлена. На аэродроме была дежурная эскадрилья Макеева. Если бы немцы вылетели бы большей группой, их бы встретила она, я бы повел 'охотников' по другому маршруту и вывел бы их на Макеева. А бой с парой 'мессеров' на этой высоте мне вполне по силам.
— Тем не менее, товарищ Титов, не следовало так рисковать лично, — я понял, что лучше заткнуться, и не дразнить гусей, иначе последует отстранение от полётов, поэтому перевёл разговор в другую плоскость.
— Товарищ генерал-лейтенант! — обратился я к Науменко. — У нас с вами был разговор на тему фронтовой конференции, а воз и ныне там. Немцы меняют тактику, что и показало ранение старшего лейтенанта Елисеева, и что подтвердил полковник Храбак, а в частях об этом узнают на собственной шкуре.
— Я не забыл о разговоре. За нами едут командиры полков и лучшие лётчики армии. Клуб освободили от эвакогоспиталя. Так что вечером сегодня проведём.
— Можно начать сразу у нас в тактическом классе, думаю, поместимся, а к вечеру переместимся в клуб, чтобы дать возможность и вашим лётчикам выступить, и поделиться опытом! — заулыбался я, стараясь сбить возникшее недовольство Науменко.
В комнату, буквально на цыпочках, зашёл Савелич, адъютант командующего армией, и что-то шепнул Науменко на ухо.
— Мои начали подъезжать, так что, полковник, встречай гостей.
Четыре командующих встали и начали надевать шинели, куртки и полушубки. Местом встречи стал 'мессершмитт' Храбака. Я волновался: предстояла встреча с моим учителем по тактике: будущим маршалом авиации, капитаном Покрышкиным. Вон он идет: командир 2 эскадрильи 16 гиап. Рядом с ним Фадеев, Речкалов, Клубов, весь цвет нашей авиации. Большая делегация! Сходу летит вопрос Покрышкина:
— Товарищ гвардии полковник! А что это за пилотаж вы сегодня утром показывали?
— Потом, Александр Иванович. Не сейчас!
