прекрасный день, проснувшись после недельного кутежа в сточной канаве, я решил, что с меня хватит, и вернулся в Индию.
Китти печально покачала головой — бедный, сколько лет он растратил впустую!
— Несколько месяцев ушло на поиски Нагара, — продолжал Макс, — но в конце концов они увенчались успехом. Я не был уверен, что он мне обрадуется, но он встретил меня как любимого сына после долгой разлуки.
«Но у тебя же есть родной отец! Почему ты не вернулся к нему?» — чуть не сорвалось с языка молодой женщины.
— Следующие пять лет я провел со своим спасителем в путешествиях по стране. Он отдавал свое время и силы борьбе против британского владычества, я — изучению боевого искусства раджпутов. Я стал смотреть на Мать Индию его глазами, и то, что я видел, заставляло меня стыдиться своего бездействия. Когда я сказал Нагару, что хочу помогать ему в его борьбе, он был счастлив. Мое обучение продолжилось с удвоенной энергией. Благодаря Нагару я узнал гораздо больше, чем за годы учебы в университете. Больше, чем мог даже мечтать. Теперь мне под силу многое из того, что другим кажется невозможным.
Он говорил с такой убежденностью, что в душу Китти закралось сомнение — к чему он клонит? От недоброго предчувствия у нее по спине пополз холодок.
— Постепенно я начал понимать, что меня обучают ради одной, самой важной цели — найти давно утерянный легендарный рубин императора Ашоки, древний символ единства Индии. Нагар верит, что, добыв камень, мы обретем духовную силу, которая поможет объединить все враждующие между собой племена, народы и религии страны и смести с нашей земли англичан.
— Но ты же сам англичанин, Макс! — не смогла больше сдерживаться Китти. — Англичане, которых Нагар хочет прогнать из страны, — твои соотечественники. Твой отец… Кстати, никак не могу понять, почему ты не попросил графа Авели с ним связаться? Почему не рассказал нам правды, когда сам приехал в Лондон?
— Я не хотел, чтобы тебе стало известно о том, что я жив. Я даже уходил со званых вечеров и приемов, если узнавал, что там будешь ты.
— Неужели тебе не жалко отца? Твоя мнимая смерть разбила ему сердце. Мы так страдали все эти годы, оплакивая тебя, — он и я… Как ты мог?
Он поднял глаза, и она отшатнулась — в них было столько злобы! Необъяснимо!
18
Между ними опять стеной встало отчуждение. Макс наклонился вперед и обхватил руками колени. Яростный огонек в его глазах погас, теперь они спокойно, даже с безразличием смотрели в предрассветное небо.
— Я не могу об этом говорить. Во всяком случае, не сейчас, — устало сказал он и положил голову на колени.
— Ладно, поговорим потом, — миролюбиво согласилась Китти.
— Сейчас ты должна знать главное — я обещал рубин Нагару. Завтра к вечеру он будет здесь, и я передам ему камень. Я поклялся это сделать.
Китти обескураженно молчала.
— Ты понимаешь, что я сказал?
— А что будет с моим отцом? — тихо спросила она, и ее голос дрогнул.
Он посмотрел на нее, и его глаза погрустнели.
— Баджи… — пробормотал он.
— Мой отец невиновен!
— Он виновен, хоть ты и не хочешь этого признать.
— Почему ты так уверен?
— Нагар…
Она быстро накрыла своей рукой его рот:
— Не надо, ничего не говори! Просто обними меня, родной…
Лежа рядом с Максом, Китти глядела на своего возлюбленного. Во сне в нем появилось что-то мальчишеское — волосы всклокочены, черты лица, обычно такого волевого, жесткого, разгладились, смягчились. Никогда еще она не видела его таким умиротворенным. Как будто, освободившись от бремени своей тайны, он впервые за многие годы заснул со спокойным сердцем.
Китти огляделась — на первый взгляд все было таким же, как раньше: небо, храмы, лес… Но она смотрела на них уже другими глазами.
Раньше для нее не было бы большего счастья, чем стеречь сон возлюбленного, радуясь тому, что он обрел наконец покой, что его одиночеству пришел конец. Теперь же она смотрела на него с болью и сожалением, потому что ей открылось то, чего она не понимала прежде.
Макс никогда не был ее противником. Ее настоящий враг — Нагар, негодяй, участвовавший в похищении детей ради своих честолюбивых целей, сделавший своим слепым орудием несчастного, едва не лишившегося жизни мальчика. Именно Нагар убедил Макса в виновности ее отца, чтобы Макс помог ему завладеть рубином. Китти содрогнулась от отвращения — бездушный мерзавец!
Надо во что бы то ни стало помешать ему осуществить свой гнусный план — ради отца, ради Макса.
Теперь Китти знала, что делать. Конечно, поначалу ее любимый сочтет ее предательницей, но потом он обязательно поймет, что она пошла на это ради его спасения из липкой паутины Нагара.
Скоро рассвет, надо торопиться. Тихонько поднявшись на ноги, Китти осторожно, чтобы не разбудить Макса, взяла из лежавшего рядом мешка рубин и половину денег, сунула себе в карман, потом пробралась к храму, за которым паслись привязанные лошади, вскочила на одну из них, и, держа другую за повод, устремилась прочь. Не успела она проехать и пятидесяти ярдов, как позади раздался крик Макса. В его голосе слышалось отчаяние, он звал ее, умоляя вернуться. Она заткнула уши — ничего, скоро он поймет, что она поступила правильно, и скажет спасибо!
Гоня прочь сомнения и жалость к любимому, который наверняка сразу бросился за ней в погоню, Китти пустила лошадь в галоп и во весь опор поскакала через лес на равнину, туда, где, по ее расчетам, проходила железнодорожная ветка Чатапур-Аллахабад.
Скакать пришлось долго. Наконец Китти увидела тянувшиеся по иссушенной земле рельсы. Она помчалась вдоль них, ища, где бы железная дорога шла под уклон, — поезд наверняка должен был сбавить там ход. Найдя такое место, Китти остановилась, хлестнула по крупу вторую лошадь и стала ждать.
Время тянулось мучительно медленно. Она представила себе, как в эти минуты Макс в отчаянии бежит по ее следам, и у нее заныло сердце от жалости. «Господи, скорее бы пришел этот проклятый поезд», — подумала она.
Наконец послышался гудок, и на горизонте показался направлявшийся в Аллахабад экспресс. Когда он сбросил ход, Китти под удивленными взглядами пассажиров пустила лошадь вскачь. Улучив момент, она схватилась за ручку одной из дверей и соскочила на ступеньку вагона. Изумленный проводник открыл ей дверь и помог войти внутрь.
Купив у него билет, беглянка прошла в купе, села и стала смотреть в окно — над бескрайними просторами Индии вставало солнце. Мысль об этой стране снова отозвалась в сердце Китти болью. Индия — это опасность, это страх за жизнь отца, это Нагар, чуть не сгубивший Макса. Страна предков больше не казалась молодой женщине землей обетованной. Надо отдать рубин, вызволить отца, спасти Макса и втроем уехать домой как можно скорее! Тюрьма, где держали отца, внезапно представилась Китти долгожданным убежищем, где осуществится все то, о чем она так долго мечтала.
Макс, несомненно, попытается ее остановить. Он знает Индию как свои пять пальцев, у него везде свои люди и, судя по всему, громадные возможности. Но если его удастся заманить в Порт-Блэр, то она спасет его от Нагара и от самого себя. Его будут охранять, и ни его индийский наставник, ни сообщники не смогут до него добраться. Ее отца освободят, и они отвезут Макса в Англию, к его настоящей семье, к
