— Ангел мой, — тихо сказал герцог, — может, ты такая же сумасшедшая, как и я?
Энн повернулась к нему. Возможно, он прав. Наверное, она действительно сумасшедшая. Невозможно представить кого-то еще, кто потащит сопротивляющегося герцога гулять под проливным дождем. Если эта затея не сработает, он точно посчитает ее безумной. И немедленно избавится от нее.
Энн, закусив губу, поспешила к герцогу, взяла под руку и повела к краю террасы. Девон нахмурился, когда порыв ветра бросил ему в лицо капли дождя и едва не сорвал с головы бобровую шапку. Он успел подхватить ее и водрузить на место, а потом слизнул с пухлых губ капельки дождя.
— Сэриз, ты уверена, дорогая? Мы промокнем до нитки.
— Да, уверена. — Хотя такой уверенности у нее на самом деле не было.
В доме светились несколько окон, и этот свет разгонял послеполуденную мглу. Энн, поддерживая герцога под руку, нашла ступеньки, ведущие с террасы. На дорожку, усыпанную гравием, они ступили одновременно.
— Остановитесь и послушайте, ваша светлость, — сказала Энн, когда они отошли от дома на несколько ярдов.
Герцог нахмурился, запрокинул голову и, совсем как несколько минут назад делала сама Энн, стал ловить языком капли дождя. Потом снял шапку, и капли дождя падали на его черные волосы. Прошло совсем немного времени, и они заблестели от влаги, как черный янтарь.
Энн затаила дыхание. Ее собственные волосы прилипли к лицу, мокрый плащ обвис, и она подозревала, что всем своим видом напоминает мокрую мышь.
Промокший герцог Марч выглядел изумительно.
Сейчас Энн увидела в нем не только герцога, обладавшего богатством и властью, но и шикарного мужчину. Она видела его глаза необыкновенного фиалкового цвета, пухлые губы, капельки дождя, которые задерживались у него на щеках и на аристократическом носу, словно не хотели покидать эти места. У Энн загорелось лицо, и она почувствовала, как под льняной рубашкой, которую она позаимствовала у герцога и которая хранила запах сандалового дерева, напряглась и набухла ее грудь.
Ни с одним своим клиентом она никогда ничего подобного не чувствовала. Никогда ее не посещало желание долго смотреть на человека просто ради удовольствия.
Герцог взял ее за руку, переплетая свои и ее пальцы. Его рука была сильная и теплая, пальцы — крупные, но красивые.
— Расскажите мне, что вы слышите?
— Слышу, как дождь стучит по земле.
«Надо объяснить ему более подробно», — подумала Энн.
— Прислушайтесь к звуку дождя на листьях рядом с нами. Это розы. Вы слышите, как дождь стучит по траве? Этот звук мягче, чем когда он стучит по дорожке из гравия.
— А этот стук? — нахмурил брови герцог. — Это дождь стучит по стеклу?
Энн закрыла глаза, чтобы услышать то, что слышал герцог, и постаралась определить, откуда идет звук.
— Да, вы правы, — подтвердила она, открыв глаза и увидев, что стоит лицом к дому.
— А барабанящий звук? Как будто стучат по какой-то твердой поверхности? Это что?
— Возможно, это стук дождя по дорожке. Или по каменному фонтану. Мы находимся всего лишь в нескольких шагах от него.
— Ладно, думаю, что могу различить шум дождя на воде в чаше бассейна.
Энн тщательно описывала все, что их окружало, рассказывала, насколько далеко они стояли от того или иного предмета. Но потом его светлость стал водить по ее влажной ладони большим пальцем, и Энн запнулась. Это простое прикосновение так взволновало ее. Ее руку никогда не ласкали так раньше.
— Прекрасно, — хриплым голосом сказал герцог. — Как будто на все, что было для меня невидимым, сейчас накинули волшебную простыню. Когда у меня было зрение, я за секунду мог оценить мир вокруг себя. А теперь, когда я ослеп, ни за что не узнал бы, есть ли дерево у меня над головой или надо мной ничего, кроме неба, нет. Дождь меняет эту ситуацию.
Энн надеялась, что он откроет для себя мир звуков, но от его слов у нее перехватило горло.
— А как ты об этом узнала?
— Когда-то мой дедушка любил гулять под дождем. Он обожал звуки дождя, шуршащего по листве, ему нравилось, как капли барабанят по крыше и стучат по окнам. Дождь возрождал его к жизни. Вы говорили о пустоте, которую ваш мозг заполняет воспоминаниями о сражениях, и я подумала, что это поможет и вам.
Девон стоял тихо, и Энн отметила, что он уже больше не напрягался, слушая дождь.
— Мой дедушка, бывало, просил меня погулять с ним во время дождя. Все считали его сумасшедшим. Как гулять во время проливного дождя? Отец беспокоился за мое здоровье, когда я выходила на улицу в дождь, но я не возражала. Мокрую одежду и волосы можно высушить. Дедушка так радовался, когда я его сопровождала, и самой мне тоже это нравилось. Я обожала запах лужаек и парков.
Герцог вздернул подбородок. Его длинные ресницы прикрывали глаза, а капли дождя висели на них подобно мелким бриллиантам.
— Я сражался под дождем, но никогда не думал, что моя слепота заставит меня гулять во время ливня, чтобы узнать, где находится мой дом или что у меня над головой.
О нет. В его словах так много иронии… Может, это была дурацкая затея?..
Своими крепкими руками герцог вдруг взял Энн за подбородок и прижался губами к ее губам. На мгновение ее заворожил блеск его фиалковых глаз. Потом он прикрыл их ресницами, и Энн задохнулась от ласкового поцелуя, который он ей подарил. У нее так колотилось сердце, что она испугалась, не выскочит ли оно из груди. Она даже не мечтала, что Девон поцелует ее с такой нежностью. Он так неистово занимался любовью, а этот поцелуй… Энн никогда не знала ничего более нежного.
— Спасибо тебе, — выдохнул он и снова прильнул к губам Энн.
Рука герцога скользнула вниз и, несмотря на длинный плащ, обхватила ее ягодицы. Он прижал ее к себе еще ближе, а Энн инстинктивно подняла ногу и обняла ею бедро герцога. Теперь она абсолютно потеряла равновесие, и если герцог пошевелится или отпустит ее, она упадет. Но ей было все равно.
Ей хотелось целовать его вечно. Здесь. На улице. Под проливным дождем. Ей хотелось целовать его до тех пор, пока серый день не сменится ночью. Пока не закончится дождь и снова не выглянет солнце.
Девон прикрыл глаза и зарылся лицом в мокрые густые волосы Сэриз. От нее пахло свежестью, как после летней грозы. Она подарила ему что-то такое, чего он никогда не надеялся обрести вновь: ощущение окружающего мира. Он слышал стук капель дождя по лепесткам роз. На плитах, которыми была вымощена терраса, этот звук казался резче. Дождь стучал по стеклу, звенел по крыше и барабанил по дому.
Сэриз была редкой, замечательной женщиной. Какая еще куртизанка позаботилась бы о нем? Все его любовницы в принципе любили его, однако его богатство все равно любили больше. Кто из его знакомых женщин будет стоять под проливным дождем, чтобы он мог его послушать? Просто сказать спасибо — мало. Поэтому он поцеловал ее.
Сэриз целовала его так, как никогда не целовала ни одна женщина. Она целовала его точно так, как занималась любовью: с безграничным энтузиазмом, словно полностью окуналась в эту несказанную радость, и ничуть не сдерживала своих чувств. Несмотря на то, что она оказалась в борделе, она явно получала удовольствие от секса. Девон никогда не встречал более открытой женщины. Такой простодушной. Такой удивительно милой.
И когда он поцеловал ее, все вокруг словно исчезло. Звуки дождя, ощущение дождя. Он слышал только ее слабые стоны на своих губах. Ее тихие всхлипы, охи и писк. Чувствовал только ее теплое тело в своих объятиях, ее сердце, стучавшее рядом. Его мир, который неожиданно стал значительно шире, внезапно сузился до одной только Сэриз.
И хотя она, так же как и он, промокла насквозь, она целовала его так, как будто не было дождя, как будто у них не было проблем и страхов и как будто не существовало ничего, кроме этого единственного момента.
Герцог обхватил ладонями лицо Энн. Он пытался сложить ее образ из того, что чувствовал. Овальное лицо, мокрые кудряшки, прилипшие к мягким щекам. Острый подбородок. Девон представил себе поток
