Может, вам, как и мне, это что-то напоминает?
А чуть позже я ещё и познакомилась с трудами академика Натальи
Бехтеревой, которая много-много лет изучала человеческий мозг, и пришла к
выводу – «человек думает не мозгом, а некой полевой энергетической
структурой, находящейся вне мозга»! А также к тому, что «наше серое
вещество» – суперсовременный, даже невозможно представить себе какой
сложности – компьютер. Вот как, оказывается. А в компьютере ведь что –
какую программу заложил, ту и получил. После ознакомления с этими данными
лично мне многое стало понятно. Ну, и кто труды Бехтеревой читал? А ведь она
и её отец, да и её дети, и внуки теперь – изучению человеческого мозга жизни
свои посвятили. Чтобы она, повторюсь, могла себе позволить сказать:
«Человек думает не мозгом, а некой полевой энергетической структурой,
находящейся вне мозга, а возможно, и вне тела». Смелая женщина в мире
мужчин. А мир учёных, это, априори, мир мужчин, и наверняка её травили и над
ней насмехались… Те, ум которых так же контролировал их сознание, как и у
«аборигенов», не позволяя тихому «голосу Души» пробиться к Разуму.
А тогда я, проснувшись после операции, задумалась над словами Светланы
Ивановны о том, что никому, особенно мужу, нельзя ничего рассказывать. И
после нескольких часов размышлений – а что ещё делать в реанимации – я
вынуждена была с ней согласиться. Ибо, увы, все, кто меня окружал,
принадлежали к большинству на Земле – не верящих в Душу, а свёкор, вообще,
был атеистом «до костей мозга». Но разве кого-то можно в этом винить? Нет, и
мне это, ни в коем случае, не приходило в голову, а стоял только вопрос, как
дальше жить? Ведь если я буду рассказывать о том, что со мной произошло – то
отдельная палата в учреждении для «душевнобольных» (вдумайтесь в слово!)
37
мне обезпечена стопроцентно… В этом вопросе Светлана Ивановна не
ошибалась, как бы мне не хотелось, чтобы было по-другому. И поэтому я
попросила её, когда она пришла ко мне в палату:
– Давайте не будем никому говорить о том, что случилось во время
операции, скрыв и сам факт клинической смерти. И вам проблем меньше, и мне.
Я так ждала сына и не хочу его потерять, если меня «залечат» до состояния
«овоща». Договорились?
Светлана Ивановна задумалась ненадолго – видимо, уже размышляла об
этом, и ответила:
– Хорошо. Думаю, в теперешней твоей ситуации мы обе правы. Но, как врач,
не впервые сталкивающийся с подобным, и наблюдая жизнь тех, кто «побывал
на том свете», могу тебе сказать, что рано или поздно им всё равно приходилось
менять свою жизнь. Да и своё окружение зачастую. Полагаю, дело в том, что в
момент клинической смерти, а я детально изучила этот вопрос, происходит как
бы перезагрузка человеческого мозга из-за гипоксии, то есть нехватки
кислорода, и человеческий мозг заново и набело создаёт абсолютно новые
нейронные сети по каким-то, неведомым большинству людей, шаблонам. И
именно, думаю, благодаря этим новым программам и шаблонам, у людей,
