зачастую сами виноваты в своих несчастьях – выбирая не тех, оставаясь с
ними, когда во всём разобрались, и, обманывая мужчин, боясь, что те их
бросят…
Я этого не боялась, ибо подобного хотела, но понимала, что до этого ещё
далеко. А надо было быстрее – потому что подколки и насмешки Алекса уже
стали меня сильно напрягать. Вот я и решила действовать его же методом и,
представьте себе, «включила тяжёлую артиллерию». Зная, как специалист,
симптоматику послеродовой депрессии, я «изображала» частые перепады
настроения, устроила парочку истерик (чего ранее не было) по поводу того, что
Алекс не съездил на молочную кухню за кефиром для сына, пару раз не
погладила его рубашку и, о ужас, несколько раз не постирала его носки (а это
тоже была моя обязанность) – вот вам и полная картина того, что у нас
происходило, и почему мой супруг всё чаще оставался у родителей. И всё
больше меня оскорблял… Ни в коем случае ни матом, а просто, например, так:
«Что-то ты никак не худеешь, дорогая – уверен, больше на тебя никто никогда не
посмотрит с желанием». Каково это было слышать женщине вместо поддержки?
Мужчины, что же вы творите своими обидными фразами? Вы, дорогие мои
мужчины, даже не понимаете, что женщина этого никогда не простит и не
забудет. А часто – и отомстит.
Я не хотела мстить, я хотела просто уйти с сыном. Даже наоборот, каюсь
сейчас – мне иногда было жалко Алекса – но, как только он меня обзывал,
жалость сразу улетучивалась. И я понимала, что наш развод будет нам обоим
только на пользу, потому что и он, и я наделали массу ошибок. Я, например,
вела себя неправильно, подхватив эстафету ухаживания за Алексом у его
матери, тем самым и дальше растя в нём «ребёнка», а не самостоятельного и
42
независимого во всём мужчину (хотя он и был успешным бизнесменом, но в
быту «зависел» от всего!). Да и появилось желание немного отомстить ему за
всю ту Душевную боль, которую он причинил мне и в больнице, и уже дома. А
это – неправильно, я ведь знала, что опускаться до мести никогда нельзя,
поэтому и делала всё, чтобы Алекс добровольно захотел сам расстаться… И
сына отпустил (как будто он – его вещь) со мной. Потому что придраться ко мне
в отношении сына было абсолютно не за что – даже родители Алекса всячески
защищали меня от него, объясняя, что у меня такая «несусветная» любовь к их
внуку, хоть и в ущерб их сыну, из-за потери первого ребёнка, и меня можно
понять. Они же не знали, что их внук – абсолютно спокойный ребёнок, и что я,
когда сын вечером тихо играет в «манеже», читаю разные эзотерические книги
типа «Анастасии» Владимира Мегре. А мне, Слава Всевышнему, хватило ума
один раз «прощупать» их на предмет того, что у меня «вроде были какие-то
видения» во время наркоза, чтобы понять – «дурка» мне уже почти оплачена, и
не настраивать их против себя, рассказывая, о чём я читаю.
В итоге, где-то к тому моменту, когда мой папаша был готов закодироваться
от алкоголизма, Алекс был уже сам на грани «горячки», только не послеродовой,
а созданной мною искусственно. Отношения у нас были, по правде говоря, хуже
некуда, и он уже не скрывал, что нас связывает только ребёнок, продолжая меня
обзывать и насмехаться, но не более того – о разводе не заговаривал. Собирался
терпеть и дальше? Не знаю, но я точно не собиралась, да и играть в
