Больше, чем игра

Морг — необычное место для знакомств, но Копфлос-Протей вел себя как радушный хозяин гостеприимного дома.

— Леночка, познакомься с Марком Анатольевичем Копаевым. Он тоже прибыл издалека.

Лена взглянула на Копаева без всякого интереса, мельком, и коротко кивнула, не сказав даже дежурного здрасте или оч-приятно.

— Лена только что вернулась из очень долгого путешествия, — проговорил Протей, как бы извиняясь за недостаток вежливости со стороны своей подопечной. — Она успешно выполнила одновесьма непростое и очень важное поручение…

— Я хочу домой, — произнесла Лена безжизненным голосом.

— Ну разумеется, дорогая моя, ну разумеется, — с противной улыбочкой проговорил Протей.

Кто она ему? Дочь? Любовница? — подумал Копаев, проникаясь все большей неприязнью к прозектору. — Впрочем, это не мое дело. Мое дело — другое…

— И я, — сказал он, — я тоже хочу домой.

— А при чем тут я? — поинтересовался Протей у Копаева.

— Я побывал в крематории, — сообщил Копаев, испытывая на Протее свой пристальный взгляд следователя, — там некие Лаврентий Жребин и Климент Пряхин сказали мне, что где-то здесь находится Лабиринт. Я хочу пройти этот Лабиринт.

— Вот мерзавцы! — сказал Протей с явным раздражением. — А они не сказали вам о том, что Лабиринт находится под водой, и что вы не сможете его пройти?

— Сказали, — кивнул Копаев. — На это я им ответил, что готов попытаться пройти Лабиринт в водолазном костюме.

— В водолазном костюме?! — Протей был изрядно удивлен. — У вас есть водолазный костюм?

— Нет пока, — признался Копаев. — Сейчас я просто пришел испросить вашего согласия на проведение этого… э… эксперимента.

— Экспериментатор движений вверх-вниз движется в сторону выбранной цели… — произнес Протей задумчиво. Копаев подумал, что это, должно быть, какая-то цитата, но он не знал — откуда.

— К вашему глубокому сожалению, — Протей особо подчеркнул слово вашему, — я не могу позволить вам этот эксперимент.

— Но я настаиваю. — Копаев вывел руки из-за спины и продемонстрировалПротею меч, полученный от Климента Пряхина.

— О, я вижу, что помимо информации в крематории вас снабдили еще кое-чем. — Протей ничуть не был смущен или напуган оружием в чужих руках. — Марк Анатольевич, неужели вы угрожаете мне? Бросьте, на меня подобные вещи не действуют.

— Какие именно вещи на вас не действуют? — мгновенно отреагировал Копаев. — Угрозы или мечи?

— Угрозы, — сказал Протей, подходя ближе к Копаеву и заглядывая ему прямо в глаза. — Мечи, разумеется, более эффективны, но только в достаточно умелых и сильных руках. А ведь вы, Марк Анатольевич, не сможете даже извлечь свой меч из ножен. Вот попробуйте.

Копаев попробовал — и не смог: руки, вцепившиеся одна — в ножны, другая — в эфес меча, не слушались. Копаев не мог пошевелить ни одним мускулом, хоть и напрягал их изо всех сил. Протей держал его.

Потуги Копаева не остались незамеченными; Протей снисходительно усмехнулся:

— Вот видите. Что я вам говорил, а?

— Зачем вам это? — с трудом выдавил Копаев, языком он еще мог шевелить. Рот был словно набит камешками, Копаев выталкивал их по одному: — Зачем… я… вам… нужен?..

— Нужны вы мне, Марк Анатольевич, нужны. — Протей картинно скрестил руки на груди, вздернул подбородок и, глядя вперед и вверх, будто на некую отдаленную высоту, прошелся перед застывшим Копаевым — пять шагов в одну сторону, пять — в другую. Копаев следил за ним взглядом и вспоминал другого университетского профессора, Краснопольского, который на юрфаке читал лекции по праву и которому часто приходилось пересдавать зачеты.

— Я пока не могу объяснить вам вашу ценность для меня, вы еще слишком мало пробыли в нашем городе и многого не видели, многого не знаете… — Протей расхаживал вправо-влево, увлеченный собственной речью. Копаеву волей-неволей приходилось выслушивать всю эту бодягу; пошевелиться он по-прежнему не мог. Лена тоже стояла неподвижно, смахивая на манекен в витрине магазина женской одежды, но не потому, что Протей держал и ее, просто оставшихся в ней сил только и хватало на то, чтобы стоять.

— Вы лишили меня свободы выбора, — уронил еще несколько слов Копаев.

— Марк Анатольевич, — проникновенно сказал Протей, остановившись напротив Копаева, — чтобы иметь свободу выбора, надо знать из чего выбирать. Вы останетесь здесь, и я покажу вам…

Тут начало происходить нечто странное.

— Извини, что я без приглашения. — Это было произнесено голосом, который не принадлежал никому из троих присутствующих в прозекторской. Копаеву этот голос показался знакомым; определенно, он его слыхал и раньше, причем недавно. Протей был удивлен не меньше Копаева. А вот Лена восприняла это как должное; она подняла голову и посмотрела прямо перед собой, как будто видела кого-то, невидимого ни Протею, ни Копаеву. Впрочем, она действительно видела.

Голосом из пустоты дело не ограничилось.

Это было похоже на трюк с мечом, исполненный Климентом Пряхиным на глазах у Копаева: из ниоткуда, прямо из воздуха вышагнул человек и остановился перед Леной.

— Я пришел за тобой, — сказал он просто.

Лена не ответила, глядя мимо необыкновенного пришельца — на Протея. Человек оглянулся, и тогда Копаев узнал его — это был Егор Трубников собственной персоной. В правой руке он держал небольшой бумажный листок с рисунком, неразличимым издалека, а в левой — что представилось Копаеву совершенно неуместным в данной ситуации — черную пластмассовую трубу чертежного футляра.

Егор, увидев Копаева, тоже удивился.

— Марк Анатольевич, а вы что здесь делаете?

И тут же спохватился: может, это не тот Копаев, может, это совсем другой Копаев — местный какой- нибудь, хоть и без усов.

— Я здесь некоторым образом в гостях, — ответил Копаев, обрадовавшись появлению Егора — надо же, какой шустрый юнец!

И с огромным интересом на Егора смотрел Протей.

— По-моему, к нам в гости пожаловал еще один так называемый принц Янтарного королевства. Что там у вас в руке, молодой человек? Уж не козырь ли?

— Козырь, — подтвердил Егор.

— Можно взглянуть? — спросил Протей алчно.

— Нет, — отрезал Егор, пряча карту с портретом Лены в карман рубашки, к другому эмберскому козырю. Не понравился Егору этот долговязый настырный хмырь, ох, не понравился. Бывают же такие люди, что вызывают безотчетную неприязнь с первого взгляда…

— Ладно, — на удивление легко отступил Протей. — Тогда хотя бы представьтесь, раз уж вы пожаловали к нам в гости.

— Если вам угодно величать меня принцем, то — Мерлин, — сказал Егор холодно. — Но, вообще-то, меня зовут Егор.

— Егор Трубников? — уточнил Протей и перевел взгляд на Лену. — Неужели тот самый?

Лена промолчала.

— Самый тот Трубников Егор, — с издевкой ответствовал Егор. — Как я погляжу, имя имя известно далеко за пределами родного города.

— Ваше имя известно далеко за пределами вашего родного мира, — заметил Протей со своей ненатуральной приклеенной улыбкой. — Правда, известно лишь немногим: мне, Лене и, пожалуй, еще троим в этом городе.

Копаев сразу догадался, кто эти трое, упомянутые, но не названные Протеем.