юбка мокрыми складками обвисла вокруг бедер, как сложившийся зонт.
Снова усевшись на своем насесте, она поддернула лиф, спустившийся под тяжестью воды вниз, откинула назад слипшиеся пряди волос, застилавшие глаза, и заставила себя широко улыбнуться публике.
— Согласна поговорить по-деловому?
Улыбка Элинор обрела остроту бритвы.
— Я имею дело только с теми, кому доверяю!
В ответ на ее слова толпа, которая уже сильно разрослась, взволнованно загудела. Коул покачал головой:
— Ты не оставляешь мне выбора, Эл.
Мяч вылетел из его руки. Бах! Элинор снова окунулась в бак, и публика скрылась из ее поля зрения.
— Согласна поговорить? — снова спросил Коул, когда Элинор забралась на платформу.
— Нет! — Она энергично подтянула сползающий лиф.
— Ну ладно, — печально проговорил Коул. — Тогда начнем сызнова.
Бух! Элинор камнем свалилась в воду. Через пару секунд она ухватилась за лестницу обеими руками и вылезла из бака. Окружавшая Коула толпа была явно на его стороне. Она опять устроилась на до боли знакомой платформе и расправила юбку.
— Никто не одолжит акваланг? — выкрикнула она, выжимая мокрые волосы. Лучше выглядеть в глазах людей дурой жизнерадостной, чем страдающей. Кругом дружно засмеялись.
— Сдаешься? — спросил Коул, и жар, струящийся из его глаз, достиг Элинор.
— Никогда в жизни. — Она подтянула некогда пышные рукавчики.
Бах! Несколько последующих минут слились в сплошное пятно. Элинор потеряла счет тому, сколько раз Коул размахивался и кидал мяч, после чего она вновь и вновь летела в тепловатую воду. Она чувствовала, как кожа ее покрывается рыбьей чешуей. Должно быть, так ее тело пыталось сохранить благопристойность, поскольку платье доярки съеживалось с каждой минутой. Кроме врача и нескольких ближайших друзей, никто никогда не видел ее в таком неприкрытом виде, как во время теперешней демонстрации.
Бух! Вода сомкнулась над ее головой, прежде чем она успела закрыть рот. Элинор вынырнула, отфыркиваясь, в ушах ее стоял звон. Последовательность событий повторилась снова. Элинор забралась на платформу, отжала волосы, расправила юбку. Толпа теперь разделилась: если половина ее восхищалась беспрецедентной меткостью Коула, то вторая половина скандировала:
— Держись, Элли, мы с тобой!
Из-под пропитавшихся водой век она различила несколько лиц, отмечая, что болельщики разделились согласно своему полу. Даже Норелл Стивенс, как ни странно, приняла ее сторону!
Бух! Вода попала Элинор в нос, и она вынырнула на поверхность, отчаянно кашляя и силясь вздохнуть. Выкрики болельщиков слились в ее ушах в сплошной гул.
Конец так конец. Едва ли ей доставит удовольствие, если она отстоит свои позиции ценой жизни.
— Сдаюсь! — крикнула Элинор, вползая на платформу животом, как выбросившийся на берег кит. Толпа зааплодировала. Люди поняли, что представление окончено, и начали понемногу расходиться. Элинор взобралась по лестнице, руки и ноги ее дрожали. Перекинув ногу через край бака, она попыталась нащупать ею ступеньку наружной лестницы.
— Вот сюда. — Крепкие теплые ладони сомкнулись вокруг ее мокрой ноги.
— Я обойдусь без вашей помощи! — сердито воскликнула Элинор, но тут нога ее соскользнула с перекладины, и она заскользила вниз. Руки Коула тут же ухватили ее за талию.
— Обрети хотя бы почву под ногами, — посоветовал веселый голос.
— Пусти! — Она резко рванулась.
— Спокойнее, Элинор. — Он потянулся, чтобы поддержать ее, и зацепил рукой намокший рукавчик.
Раздался треск. Элинор в ужасе взглянула на свой лиф. Он разорвался от ворота до пояса, мгновенно обнажив грудь. Элинор вскрикнула, инстинктивно скрестив руки на груди. Коул быстро шагнул вперед, загородив ее от людей, замешкавшихся возле палатки.
— Все в порядке, Эл, никто не заметил. — Чувствовалось, что он еле сдерживает смех. Ее охватило бешенство.
— Коул Уиттир, убирайся прочь, пока я тебя не убила! — прорычала Элинор сквозь зубы. В ответ он, наоборот, шагнул к ней, плечи его тряслись от беззвучного смеха.
— Не думаю, что ты говоришь это всерьез, солнышко. Только не сейчас.
— Я так хорошо жила, пока не появился ты, — выговорила она дрожащим голосом. — Ты только и делал, что строил козни…
— Послушай, Эл, ты в самом деле хочешь обсуждать наши дела, стоя у всех на виду в разорванном платье?
И Коул начал стягивать с себя рубашку поло, Элинор прикусила язык. Он настолько овладел ее сердцем и умом, что она едва давала себе отчет в своих действиях. Он просто сводил ее с ума.
— Что ты делаешь? — воскликнула она, увидев, как он выныривает из рубашки. Его загорелые плечи в свете вечернего солнца заблестели, как старинная бронза.
— Хочу свести к минимуму твой стриптиз, — успокаивающе объяснил Коул, накидывая ей на плечи рубашку, все еще сохранявшую тепло его тела. Ноздри Элинор защекотал запах его кожи, воскресив сладостные образы ярче, чем могла бы сделать его самая обворожительная улыбка. Сможет ли она когда- нибудь забыть этот особенный запах?
Коул помогал ей надеть рубашку, мягко коснувшись пальцами ее влажной кожи.
— Просовывай руки сюда.
— Я вполне способна одеться самостоятельно, — отстранилась она от него и стала нашаривать рукава рубашки.
— Раньше и я так считал, пока не увидел тебя в таком виде, — сухо заметил Коул. — Теперь прежней уверенности нет.
Элинор сердито втянула в себя воздух, расправляя слишком просторную рубашку вокруг бедер.
— А теперь будь так добр, уходи и оставь меня в покое. — Она нагнулась за сумочкой, которую оставила у палатки.
— Ни в коем случае, милая. Ты пообещала, что выслушаешь меня.
— Отлично. — Она, словно защищаясь, скрестила руки на груди. — Тогда давай покончим с твоими объяснениями побыстрее.
— Пойдем, я отвезу тебя домой. — Он обнял ее за плечи, мягко увлекая к стоянке.
— Я пришла сюда с Дейзи…
— Дейзи догадается, что ты поехала домой. Ей, наверное, уже человек двадцать рассказали, как мы с тобой купали друг друга.
Сверкающий «седан» Коула стоял, вклинившись между допотопным пикапом и таким же престарелым «кадиллаком». Он открыл дверцу, но Элинор неожиданно заартачилась:
— Я могу испортить кожаное сиденье, я вся мокрая.
— Плевать на кожаное сиденье, — беспечно ответил Коул. Элинор пожала плечами и забралась в машину. Стоило резко осудить его наплевательское отношение к дорогой машине, но сейчас она была слишком сердита и расстроена, чтобы препираться с ним.
Через несколько минут они выехали на шоссе и свернули в сторону коттеджа Элинор. Оба молчали, и Элинор еле сдерживалась. Так и не дождавшись, что он начнет оправдываться, она позволила бурлившему внутри негодованию вырваться наружу.
— Я считала тебя порядочным человеком, но теперь поняла, что ты настоящее двуногое насекомое! Ты с самого начала обманывал меня. Ты меня преследовал и обольщал, все время думая только о том, как сделаться королем в Бейвилле.
Коул не отрывал глаз от дороги, лицо его оставалось бесстрастным.
