изящному изгибу ее бедра под натянутым эластиком брюк.
— Моему отцу не пошло на пользу то, что он рос «Прескоттом из Оукли», — промолвила она.
— Вот как?
Элинор печально улыбнулась:
— Вся его последующая жизнь напоминала движение под уклон. Он всегда чувствовал себя неудачником.
— Очень жаль, — пробормотал Коул.
Из того немногого, что она рассказывала о себе, можно заключить, что ее детство проходило в довольно безрадостной атмосфере. Его внезапно охватило желание как-то восполнить ей прошлые горечи.
— Все давно позади. — Элинор снова пожала плечами. Коул чуть было не поколебался в своих целях. Лучше всего направить ее в хорошее агентство недвижимости. Коул помнил два подходящих адреса. Но, несмотря на угрызения совести, ему приятно, что Элинор положилась на него. Если он сейчас направит ее за советом к кому-то еще, у него не будет больше повода снова с ней увидеться.
— Я могу поручить одному из моих поверенных навести справки о ценах на старинные усадебные дома на нынешнем рынке недвижимости. — Коул стал медленно приближаться к ней. — Если вы, конечно, согласитесь.
— Очень мило с вашей стороны, Коул. Я вам буду признательна.
Искренняя благодарность в ее взгляде придала ему уверенности. Придется как-то найти способ получить и Оукли, и Элинор Прескотт. Коул предвидел, что будущее сулило ему крупные осложнения. Она, конечно, придет в негодование, когда узнает, что дом купил не кто иной, как он. Но он справится с ситуацией потом, когда придет время…
— Элинор!
Девушка обернулась и прикрыла глаза рукой от солнца, чтобы разглядеть окликнувшего ее человека.
— Я здесь. — Коул помахал ей из своего шикарного «седана», притормозившего у тротуара. Подняв набитый портфель, Элинор сунула ногу в лакированную лодочку на высоком каблуке. Коул, пренебрегая правилами дорожного движения, остановился за желтой линией.
— Здравствуйте. — Она поставила портфель на бордюр и устало оперлась рукой на машину.
— О Боже, Элинор! Ах вы, бедняжка. День еще только в самом разгаре, а выглядите вы уже как выжатый лимон. Вы слишком заработались. — Коул распахнул дверцу машины, выбираясь на тротуар. — Вам нужна передышка, и я тот человек, который может предоставить ее вам.
— Что именно? — настороженно спросила Элинор.
— Что бы вы ни подумали, — ответил Коул, — наша встреча не случайна. Я вас повсюду искал.
— Меня? — недоверчиво переспросила она, и ресницы ее затрепетали.
— Так точно, мэм, — подтвердил он. — С вашей вечной занятостью вы лишаете меня возможности замолвить перед вами словечко за мою будущую фабрику.
— Коул… — в замешательстве начала Элинор, — я не думаю…
— Стыдитесь, мисс Прескотт, вы уклоняетесь от ваших обязанностей. — Коул положил правую руку на сердце и произнес с патриотическим пафосом: — Лоббирование — вот это по-американски.
Элинор рассмеялась, его шутка растопила всю ее настороженность.
— Какого рода лоббирование у вас на уме? — спросила она.
— Всего лишь небольшое путешествие, — небрежно ответил он, поднял ее набитый битком портфель и поставил в машину.
— У меня абсолютно нет времени, чтобы… — начала Элинор.
— Пообедать, — перебил он ее.
— Пообедать? И все? — Элинор подозрительно уставилась на него в открытое окошко захлопнутой им дверцы.
— Мы не поедем дальше, чем вы позволите, — негромко пообещал Коул.
— Все-таки как далеко мы отправляемся обедать? — осмелилась спросить она, когда пригород Бейвилла остался позади.
— Думаю, лет примерно на десять назад.
— На десять лет?..
— На мой взгляд, вам примерно лет двадцать восемь…
— Как мило с вашей стороны заметить мой возраст.
— А значит, десять лет назад вам было восемнадцать.
— С вашими способностями к математике вы весьма преуспели бы в бухгалтерском деле, — вставила Элинор с усмешкой.
— А поскольку восемнадцать лет — время невинных шалостей, я подумал, что, вернувшись назад на десять лет, мы сможем им предаться, — заключил он.
— Невинные шалости? — машинально повторила Элинор.
— Именно. — Коул прикоснулся ладонью к ее колену. — Ничто так не молодит, как невинные шалости.
— Коул, я не думаю… — Она запнулась, увидев, что он весело улыбается.
— Не будьте овечкой, Элинор.
— Земля Ланье? — спросила она. — Мы собираемся обедать здесь? Нет, погодите! Не говорите. Вы уже продали часть ее под «Макдоналдс», я угадала?
Коул усмехнулся и свернул на дорогу, изрезанную глубокими колеями, бегущую вдоль берега реки.
— Нет, моя дорогая. Все не так плохо. — Он остановил машину в нескольких ярдах от реки. Элинор открыла дверцу, выбралась наружу и втянула в себя свежий весенний воздух, жадно оглядывая чудесный пейзаж, извечно вселяющий в душу чувство глубокого умиротворения. Раньше здесь был сад, окружавший небольшой загородный дом. Но хотя дом давно уничтожил пожар, в саду по-прежнему цвели азалии, махровый мирт, камелии, насыщая воздух ароматами. Этот уголок стал личным раем Элинор, с тех пор как она поселилась в Бейвилле.
— Великолепно, правда? — Коул хлопнул крышкой багажника. — Идеальное место для старого доброго пикника.
— Для пикника? — Элинор оторвала взгляд от реки и увидела, что Коул расстилает под раскидистым дубом толстый плед. Рядом на траве стояла большая корзина с откидывающейся крышкой.
— Да, миледи, — ответил он и жестом фокусника выхватил из корзины льняную скатерть. — Деликатесы на самый изысканный дамский вкус, набор посуды и столовых приборов. Даже хрустальные бокалы для безалкогольного вина.
— Безалкогольного вина?
— Разумеется. Зачем нам лишние разговоры, что я заручился вашим голосом, прибегая к неджентльменским приемам?
— Как высокоморально с вашей стороны, — отметила она, усаживаясь на плед, соблазненная роскошью сервировки.
— Что я такое без моих принципов? — продекламировал Коул, вынимая стеклянные судки с едой.
— Поскольку я собираюсь попробовать ваше угощение, — проговорила она, накладывая еду на тарелку, — то оставлю ваши слова без комментариев.
— Как великодушно с вашей стороны, — ответил он, поднося ко рту пирожок.
Они в молчании принялись за еду, только позвякивали ножи о тарелки да басовито гудели шмели, обирающие соседний куст азалии.
— Все-таки не представляю, как у вас поднимется рука погубить такое прекрасное место.
— Ну значит, вы не слишком углубились в проспекты строительства, — сделал вывод Коул, — иначе увидели бы, что моя фабрика никоим образом не сможет погубить данное место.
— Любое крупное строительство неизбежно нанесет ущерб, — возразила она.
— Конечно, некоторые деревья придется спилить, — он вскинул руку, опережая ее возражения, — но
