поведение, так не похожее на прежнее поведение их матери, не вызвало никаких подозрений — они ни минуты не сомневались в том, что я действительно потеряла память и поэтому настолько изменилась. Я еще раз напомнила себе, что в отношениях с Тедди надо быть осторожнее.
Поглощенная невеселыми мыслями, я встала и направилась обратно к сервировочному столику за чашкой кофе. Оказывается, воспитание детей гораздо сложнее, чем мне представлялось всего неделю назад, думала я, глотая теплый горький напиток. Оно требует такта, деликатности, прекрасных организаторских навыков и бесконечного терпения. И конечно, какие бы решения ни принимала Лорен, какие бы, на мой взгляд, неправильные поступки она ни совершала, я не имела никакого права ее осуждать.
— Здравствуйте, Лорен. Мы слышали, вы были нездоровы. Как вы себя чувствуете?
Я обернулась и увидела маленькую женщину неопределенного возраста. У нее были темные курчавые волосы, а темно-синий костюм обтягивал ее пухлую фигуру так, словно был меньше на несколько размеров.
— Прекрасно, спасибо. Мне гораздо лучше.
Я поискала взглядом Гранта, но его нигде не было видно. По пути в церковь он обещал напомнить мне, кто есть кто, но, видимо, плохое настроение из-за вчерашней стычки с дружком Лорен помешало ему выполнить свое обещание. Сразу после службы он затерялся в толпе, бросив меня на произвол судьбы.
— Я обратила внимание, что сегодня вы разрешили детям взять печенье.
Ее замечание удивило меня — неужели эта пышечка следила за каждым моим шагом?
— Да, вот еще что, — продолжила она строгим тоном, — Николь сказала, что вы купили им животных.
— Купила, — неуверенно промямлила я, не понимая, кто эта зануда. — Кролика и морскую свинку. Девочки их обожают.
Женщина на октаву понизила голос:
— Лорен, девочки, конечно, могут обожать их, а вот вы должны быть осторожнее. Дьявол всегда ищет обходные пути. Я слышала, Николь назвала свою питомицу Джинни, в честь какого-то персонажа из «Гарри Поттера»?
— Да.
— Мне казалось, мы уже обсуждали эти книги и решили, что они чрезвычайно опасны. Библия строго-настрого запрещает колдовство и чародейство. Эти книги — орудие дьявола, мы не можем допустить, чтобы они развращали невинные детские души!
— Но это всего лишь безобидные сказки, — возразила я. — Их читают тысячи детей.
— Вот именно! — воскликнула она. — Дьявол порабощает сознание тысяч невинных и склоняет их к греху.
Я отвернулась от нее, не желая продолжать этот разговор, но она крепко вцепилась мне в локоть, отчего моя чашка задребезжала на блюдце.
— Возвращайтесь в нашу молитвенную группу, Лорен. Вы в большой опасности, но мы спасем вас.
— Простите, но у меня нет на это времени.
— Четыре года назад, когда вам понадобилась помощь, у вас нашлось время, — прошипела она. — Но не забывайте, что к Господу следует обращаться не только в горе. Каждый день и каждый час, глядя на своих близнецов, вы должны благодарить Его за то, что Он направил вас тогда на путь истинный и не позволил совершить непоправимой ошибки.
Только теперь я начала понимать смысл ее слов. Значит, об этом говорил Грант, когда упомянул в разговоре, что был против рождения близнецов. Карен не ошиблась — ее сестра действительно собиралась прервать беременность, и это был их общий с Грантом выбор, но кто-то из церкви отговорил ее, и теперь мне стало совершенно ясно кто. Может, переубедить Лорен было и не сложно, ведь такие решения никто не принимает легко, а если эта женщина еще пригрозила ей Божьим гневом, она долго не упорствовала.
Несмотря на то что я очень привязалась к близнецам и от всего сердца благодарила Лорен за ее решение оставить детей, я вдруг почувствовала, что едва сдерживаю ярость. Как смеет эта беспардонная особа навязывать всем свои взгляды, почему она считает, что имеет на это право? Да она просто надавила на Лорен, воспользовавшись ее уязвимостью, отчего семья Ричардсонов оказалась в очень трудном положении.
Вероятно, все мои чувства отразились на лице, потому что женщина поспешно отдернула руку, словно прикосновение ко мне вдруг стало для нее неприятно. От резкого толчка моя рука дернулась, чашка соскользнула с блюдца и с громким звоном разбилась об пол.
Внезапно стало очень тихо, и я почувствовала, что все глаза обращены к нам.
— А как насчет «не судите, да не судимы будете»? — спросила я в полной тишине. — Вы ничего не знали об этой семье, вы и понятия не имели, смогут ли они потянуть еще одного ребенка, а тем более двух, но все же надавили на нее и заставили изменить решение.
Я видела, как ее глаза расширились от ужаса, и она отпрыгнула от меня, словно перед ней стоял сам сатана.
— На нее? О ком вы говорите, Лорен?
— Вам когда-нибудь приходило в голову, что у нее просто не хватит сил заботиться о них? — гневно продолжала я. — Что вся ее семья пострадает из-за решения, которое вы вынудили ее принять? Вы не позволили ей самой сделать выбор, вы запугивали ее и утверждали, будто знаете, что предназначил для нее Господь! Кто назначил вас высшим судьей?
— Лорен!
Ко мне подбежал Грант, взял у меня пустое блюдце и потянул к выходу. Его обычно бледное лицо было пунцовым, и я поняла, что все смотрят на меня, застыв от изумления.
— Я помогла вам, — вдруг выпалила женщина. — Ваша душа была в опасности, я спасла вас.
Грант кивком головы позвал детей и легонько подтолкнул меня к двери.
— Лорен еще не совсем оправилась после несчастного случая, Дора. У нее амнезия, ты должна ее понять, — сказал он как можно спокойнее.
— В ней сидит дьявол, — злобно прошипела женщина.
— Откуда такая уверенность? — Я рванулась назад. — У вас что, линия прямой связи с Богом?
— Я узнаю зло, как только его вижу!
— Не сомневаюсь — каждое утро в зеркале!
— Лорен, прекрати! — громко зашептал Грант-Дети, мы уходим.
Я повернулась и пошла к выходу вместе с Грантом. Дети тихо вышли за нами, вид у них был растерянный. Как только мы повернули за угол церковной пристройки, Грант неожиданно расхохотался. Тщетно пытаясь унять дрожь в руках, я с возмущением покосилась на него и воскликнула:
— Как ты можешь смеяться?
— Даже не помню, когда в последний раз мне было так смешно, — проговорил он, задыхаясь от смеха. — Каждое воскресенье после душеспасительных бесед с Дорой ты возвращаешься домой злая и расстроенная, а сегодня наконец-то поставила эту старую кошелку на место.
— Мы никогда не сможем туда вернуться, — устало сказала я, когда мы шли к машине. — Она мне этого ни за что не простит.
— Да любой из наших прихожан полжизни бы отдал, чтобы только набраться храбрости и послать ее подальше. — Грант открыл дверцу. — Она ведь каждого учит, что надо делать, что не надо, и еще пугает молодых своими россказнями про адское пламя и серу. Ты станешь героиней, Лорен. Вот подожди, сама увидишь.
Всю обратную дорогу я молчала, думая только о том, не повредит ли моя вспышка детям. Конечно, я не сдержалась и сгоряча наговорила лишнего, но я совершенно искренне считала, что каждый имеет право на собственные решения, и никакие религиозные фанатики не должны размахивать Библией у вас перед носом, не предпринимая никаких усилий, чтобы понять слабости других людей.
Рассеянно глядя на мелькающие за окном пейзажи, я тщетно пыталась оправдать свою вспыльчивость. Жизнь сложная штука. Теперь, спустя неделю после пребывания на месте Лорен, я поняла, что все родители разные и никто не совершенен. Я не имею никакого права осуждать Лорен ни за ее
