Беготня началась, когда появился Грудаш. Он потребовал срочно вывести коричневого грифона. Помощник крикнул Халту и Одноглазому, чтобы они отстегнули цепь: каждый грифон в клетке был пристегнут к железному кольцу в каменном полу. Видимо, это делалось на случай, если работник забудет закрыть дверь, а его тем временем съедят.
При мысли о том, что сейчас придётся подойти к голодному разъярённому грифону и отстегнуть цепь, Халт побледнел и покрылся липким потом. Однако все оказалось не так страшно. Мастер заключил заметавшееся по клетке животное в магический кокон. Так его и вели по длинным подземным коридорам: Грудаш впереди, удерживая защиту, его помощник – рядом, Халт – замыкающий. Одноглазый же остался караулить грифонов, потревоженных уходом товарища и орущих так, будто это их собрались убивать.
У больших ворот арены ждал Распорядитель в чёрном хитоне. Удивительно, но ворота оказались открыты, так что просматривался кусок арены и ложи для особых гостей, в одной из которых сейчас сидели двое. Шла битва. Халт не видел самого бойца, но слышал крики, удары клинков, рёв зрителей. Он понял, что ворота закрыты магией как стеклом с односторонней прозрачностью и Распорядитель мог контролировать ход Игры, оставаясь для всех остальных невидимым.
Одна коридорная стена, перед самым выходом, оказалась сплошь усеяна вбитыми в неё мощными кольцами с железными цепями. Халт уже понял систему управления магическими животными: на ноге (или туловище, если у создания нет ног) крепилась короткая цепь, которая, по–видимому, никогда не снималась. Защёлка на её конце позволяла регулировать свободу передвижения, пристёгивая животное к цепям разной длины. Они давали возможность зверям спокойно перемещаться по всей арене, но не позволяли наброситься на зрителей или улететь.
Халт пристегнул коричневого грифона к длинной цепи, зверя вытолкнули на поле битвы и сняли магический кокон. Голодный грифон увидел жертву и, распрямив широченные крылья, с диким гортанным криком бросился на неё.
Халт воспользовался тем, что на него никто не обращает внимания, и подошёл к самым воротам. Отсюда был виден бой – хотя это не очень походило на схватку. Молодой светловолосый парень в разорванной рубахе, заляпанной кровью, то ли своей, то ли чужой, стоял с мечом в руке, широко расставив босые ноги и чуть присев. Вокруг валялось несколько трупов легковооружённых гоблинов – парень явно был хорошим воином.
Коричневый грифон больше походил на орла, чем на льва, так что и нападал как хищная птица, взлетев, насколько позволяла цепь, и нацелившись клювом и передними когтями на жертву. Но воин успел увернуться и даже попробовал провести удар, направив меч в большой глаз. В последний момент грифон чуть дёрнулся, и меч лишь скользнул по перьям. Ударить во второй раз зверь не дал. Несколько секунд – и, довольно урча, хищник уже пожирал свою добычу.
— Убирайте грифона, он уже сыт, – раздражённо приказал Распорядитель. – Кто сказал, что поганец – маг?! Только зря тварюгу накормили. Хруп, выводи пятёрку половинчиков, да не забудь старикану дать его посох! Грудаш, веди своих перитонов. Двух. Нет, трёх. Хьябья, трёх гоблинов на арену!
Три мастера в жёлтых одеждах глубоко поклонились, и двое тут же метнулись выполнять поручения. Мастер Грудаш заключил сытого грифона в кокон и довёл его до зверинца, после чего ушёл, вероятно, за перитоном. Халт же позабыл обо всем, услышав приказ почистить коричневого от крови. Грифон, правда, решил поспать и уселся в клетке у стены, сунув голову под крыло. Но кокон?то уже сняли! Обмирая от страха, Халт аккуратно, чтобы не потревожить спящего, смывал губкой кровь. Закончив, выскочил из клетки и рухнул прямо где стоял: ноги не держали. Он взмок до такой степени, что стоило бы выжать одежду.
— Чего расселся! – пнул его помощник мастера, проходящий мимо с тележкой. – Игры кончились, пора кормить тварей.
В тележке лежали куски мяса, разделённые на порции. Сегодня грифоны могли наесться вдоволь: в ближайшее время их злоба не понадобится. Пленники старались не смотреть на эти куски: среди них попадались конечности, видимо, убитых на арене. Иногда на руках и частях ног болтались клочья одежды. Халт с Одноглазым насаживали их на длинные железные пики и просовывали меж прутьев. Дело это оказалось непростым. Обезумевшие от голода (несколько дней перед Играми зверей не кормили), грифоны сбивали мясо, бросались на решётку, вымещая злобу. Рык отражался от каменных стен и пробирал до нутра. Халту казалось, что этот ад никогда не кончится. Он уже перестал понимать, кто он и что тут делает, ему начало казаться, что это он – грифон, запертый в клетке, а гоблины тычут в него острыми пиками.
В следующую секунду Халт открыл глаза и понял, что сидит, весь мокрый, на полу, а над ним стоит Одноглазый с ковшом.
— Очухался? – спросил гном. – Или ещё водички плеснуть?
— Давай ещё.
Халта мутило. Насытившись, грифоны успокоились, и большинство из них заснуло. Но работа пленников на этом не кончилась. Лучшего времени для чистки клеток не придумать, так что гном и человек отложили пики и взяли лопаты. Работали в паре, страхуя друг друга. Одноглазый, видя, что Халт уже падает с ног, не подпускал его близко к грифонам, особенно к тем, кто решил, что спать ещё рано. Потомок Хагена выгребал помёт и думал: что сказал бы его отец? Впрочем, сейчас мысли об отце не вызывали эмоций: на них просто не осталось сил. Пятнадцать клеток с дерьмом, которое надо убрать. Вот и все, о чем думал сын великого Глойфрида.
— Ты как? До дома дойдёшь? – спросил Одноглазый, когда они вышли на улицу. Формально смена закончилась уже несколько часов назад, но гном справедливо рассудил, что завтра грифоны проголодаются, а клетки все равно нужно будет дочистить. Так что лучше переработать самому, чем позволить грифону переработать тебя в желудке.
— Не знаю. Должен, – вяло откликнулся Халт, привалившись к стене.
— Давай?ка лучше переночуй где?нибудь здесь, на постоялом дворе. В такую темень не то что по району гоблинов ходить опасно – даже в гномьем могут обидеть. Деньги?то есть?
Халт сунул руку в карман и вытащил все монеты.
— Мдя, не густо. Ладно, пошли, доведу тебя до «Приюта», Кривонос мой друг, договорюсь.
Одноглазый практически взвалил человека на себя: Халт еле переставлял ноги. Куда они шли и как долго – он не заметил. И постоялый двор, и разговор Одноглазого с хозяином проплыли в тумане. А уж когда Халт поднялся на второй этаж и наконец завалился на кровать, – темнота накрыла его полностью.
Глава седьмая
— Вставай! Да вставай же!
Сын Глойфрида не сразу понял, что происходит, кто стоит над ним и где он.
– Проспишь на работу! – Гном рявкнул так, что Халт подскочил. Память вернулась вместе с ужасом.
— Кракен побери! Который час?!
— Полвосьмого, – хозяин таверны погладил длинную бороду. Халт заметил, что нос у него кривой, явно не раз сломанный.
— Я опоздал!
— Успокойся. Не опоздал ещё.
— Я же за полчаса не добегу! – Со стоном Халт повалился обратно на кровать.
— Да чего тут бежать? Арена – вон она, в окно посмотри, – хмыкнул хозяин, открывая ставни.
Халт опешил, не ожидая, что таверна находится настолько близко. Арену было не просто видно, она заполонила собой все. «Наверное, тут очень дорогие комнаты», – мелькнула мысль, и потомок Хагена порадовался, что ему не надо платить.
— Ничего себе! – сказал он вслух. – А бои отсюда не видно?
Хозяин захохотал.
— Да, это было бы неплохо. Я бы тогда втрое поднял цены!
Халт успел ещё съесть перед выходом завтрак, который ему чуть ли не насильно подсунул Кривонос. Только почуяв запах яичницы, он вспомнил, что не ел уже сутки: на Арене было не до того.
