помня слова Драги, что за еду его могут убить. Зачем искушать местных?
Голос разума призывал его улетать прямо сейчас, оставив Аннет с колдуньей. Но при мысли о том, что он больше не увидит эту чудесную девушку, сердце начинало сжиматься и искать причины для того, чтобы остаться ещё хоть ненадолго: «Возможно, она и правда узнает что?то дельное? Да и грифону нужно отдохнуть. И надо попросить какую?нибудь карту. Да и темнеет уже…»
В итоге Халт, измотанный до предела, забрался на чердак, сжимая меч. Ещё полгода назад он бы бросил Аннет и улетел. Разве можно ставить под угрозу дело чести, его долг, из?за личных желаний? Мало ли кто ему нравится! Ну не увидит он её больше, и что? Пострадает и успокоится. Но если он вовремя не предупредит Орден о том, что творится в Антракасе, – могут быть уничтожены три мира! Что важней? Ответ был очевиден… ещё полгода назад. Но за полгода на Терре Халт узнал, что у него есть свои желания, не связанные с родом, отцом или Орденом. Когда он исполнял их, то чувствовал себя счастливым, чего ни разу не случалось за всю жизнь. Отец таких людей презирал и считал их никчёмными, но Халт видел на Терре многих, кому удавалось совмещать долг и собственные желания. Они не были никчёмными. Они были счастливыми. Так зачем же отказываться от того, чего ты хочешь?
— Ты спишь? – прошептала Аннет, залезая на чердак.
— Нет, – шёпотом же ответил он.
— Ванда скрывается в Киеве. Больше, к сожалению, ничего не узнала.
— А где он?
— Да это единственный город на много вёрст. Не промахнёшься.
— В моем мире городов много.
— У нас не может быть много городов. Разломы появляются примерно раз в месяц и засасывают все, выбрасывая взамен кучу хлама из других миров. Это может случиться где угодно. В нашем мире не так много стабильных территорий, где можно что?то строить.
— А у тебя есть карта?
— Карта? Какой в ней прок, если все постоянно меняется. Я сама – ходячая карта. Могу показать дорогу, если возьмёшь с собой.
— Ты хочешь ехать со мной?! – воскликнул Халт, обалдев.
— Я хочу в Киев, – хмыкнула Аннет. – А пешком идти далеко.
Потомок Хагена задумался. Вряд ли она испытывает к нему то же, что и он к ней. Но тогда – почему? Действительно нужно в Киев – или она разработала с колдуньей какой?то план? Хотя – кто этих женщин поймёт, может, здесь принято по–другому выражать свои эмоции. Халт никогда не мог оценить, насколько он интересен девушкам сам по себе. На Хьерварде он считался женихом номер один, потому что принадлежал к знатнейшему и богатейшему роду, на Терре девушки бегали за ним потому, что он симпатичный, у него крутая тачка и много денег. А тут? Здесь он пока – чужак, разве что на грифоне, что в магических мирах расценивается как «крутая тачка». Аннет он вполне мог глянуться из?за этого. Эдакий рыцарь на белом грифоне. Напрягало лишь то, что в отличие от женщин, которых Халт знал, эта могла мечтать не выйти за него замуж, а прибить, з абрав все добро, включая грифона. Ну, это у неё не получится. Флип не станет подчиняться этой девчонке. Или станет? Халт же ничего не знает о грифонах…
— А ты не боишься грифона? – спросил он.
— Я никого не боюсь. Ты же на нем летаешь, значит, все нормально.
— Но это очень опасное создание. Он в любой момент может на тебя напасть.
— Нападёт – буду с ним сражаться!
«Ей бы родиться сыном моего отца. Вот кто настоящий воин», – грустно подумал Халт.
— Ладно, полетели вместе, – наконец произнёс он, уткнувшись лицом в лежалое сено. Сухие стебли больно кололи бока, изо всех щелей дул холодный ветер, но сын Глойфрида ничего не замечал. Сейчас он предавал Орден и род, рисковал жизнью и честью – и все из?за того, чтобы побыть лишние пару дней с Аннет. «Парень, тебе уже не шестнадцать, чтобы думать тем, что между ног», – пытался он образумить себя, но это не помогало .
— Тебе не холодно? – его голос вдруг стал хриплым.
— Нет.
Он сходил с ума от желания прикоснуться хотя бы к её одежде, но не шевелился. Вдруг послышалось шебуршание.
— Кто здесь? – напрягся он.
— Это я, – ответила Аннет совсем близко. Её рука легла на его промежность, от чего Халта тряхнуло, как от электрического разряда. – Я решила, что мне холодно. И, как я чувствую, тебе тоже.
Он не смог ничего сказать: губ коснулся её язык, и она сама неуловимым движением очутилась сверху, прижимаясь всем телом.
«О боже, даже если она меня сейчас убьёт, я не пошевельнусь, потому что это лучшие мгновения моей жизни!» – Он одной рукой прижал её к себе, жадно целуя в губы, глаза, шею, а другой стал расстёгивать пуговицы.
— Порвёшь же, – пробурчала она, помогая раздеть себя.
Её тело оказалось гибким и сильным, как у пантеры. Он перевернул её на спину, придерживая за лопатки, дотронулся лбом до лба.
— Ты чудесная, – прошептал и поцеловал кончик носа. После чего, покрывая лёгкими поцелуями, спустился к её груди, задержался там, дождавшись стона, и поцеловал живот. Аннет выгнулась навстречу, и его ладони соскользнули по спине вниз, к бёдрам. Он целовал низ живота и чувствовал, что её кожа становится горячей, как и у него. Она стонала, не разжимая губ, а он спускался все ниже. Когда поцелуями был покрыт каждый пальчик на ноге, он вернулся к груди. Аннет обхватила ногами его ягодицы и прижалась. Он больше не мог ждать.
— Даааа, – прошептала она и вцепилась в его плечи.
Халт не понимал, где он находится и что происходит. Казалось, он растворился в космосе, в Предначальном. Сколько прошло времени, час или год? Это не имело значения. Время, как и пространство, оказались переменными величинами. Он чувствовал Аннет каждой клеточкой своего тела, не понимая, где его, а где её тело. Возможно, они слились, больше не имея своих тел? Неважно. Все вокруг стало неважным, далёким, ненужным, несущественным. В этом мире существовали лишь они, поэтому, когда они вынырнули, Халт не понял, где он. И только после того, как Аннет пожаловалась на колючее сено, вспомнил, кто он и почему здесь.
— Мне так хорошо ещё ни с кем не было… – Аннет провела тыльной стороной ладони по его щеке.
— Мне тоже. – Он уткнулся в её плечо. Так они и заснули.
Халт открыл глаза. Сквозь щели чердака пробивались солнечные лучи, но, кроме него, здесь никого не было. Сердце сжалось: она ушла? Быстро одевшись и прицепив меч, Халт выскочил на улицу.
— Проснулся? Умывайся и полетели. Все уже готово, – улыбнулась Аннет, навьючивая на Флипа мешки.
«Все нормально?» – спросил он грифона.
«Да», – ответил тот.
Халт ничего не понимал. Как это грозное магическое существо, рвущее всех на Арене, подпустило к себе кого?то?
«Ты её слушаешься?»
«Она твоя».
Что имел в виду белый грифон? Что она его половинка? Или что она с ним? Впрочем, это не важно. Флип, видимо, просто внёс Аннет в круг близких компаньона, поэтому и не нападал.
Попрощавшись со старухой, они взлетели. Халт привычно держался за белые перья, Аннет – за него, мешки с едой висели по львиным бокам, как арчимаки на лошади. Халт понятия не имел, что делать дальше и как себя вести. Знал только, что неприлично счастлив, и это не может продолжаться долго.
Дважды они делали короткие привалы, но на ночёвку останавливаться не стали и уже через сутки подлетели к Киеву.
«Ты лучше не появляйся в городе. Всех распугаешь», – с грустью сказал он грифону.
«Да».
