Халт кивнул. Серж полез в карман и достал два амулета, напоминающих женские украшения на цепочке. Магнит памяти! Халт только слышал о них, но ни разу не видел. Такие амулеты действуют по принципу магнита и работают даже в мире без магии, как обычный магнит притягивает железо, так магнит памяти притягивает воспоминания. Достаточно мысленно разрешить считать информацию, несколько секунд усиленно думать о том, что следует сохранить, – и готово. Как диктофон, на который наговаривают текст, магнит памяти сохраняет образы. В зависимости от его объёма это может быть изображение чего?то, короткое действие или большой кусок жизни. Мага Хаоса интересовала, конечно, внешность обоих.
— Как я могу быть уверен, что вы меня не обманете: я все расскажу, а вы не откроете портал?
Серж допил эспрессо, промокнул губы салфеткой.
— У меня есть репутация, и я ей дорожу. Если я заключаю договор, я его выполняю, чего бы мне это ни стоило. Но если вам так будет спокойнее, я готов отдать сейчас пустые магниты и обменять амулет портала на заряженные амулеты памяти.
— Пойдёт.
— Хорошо. Тогда я приду к вам в номер… когда?
— Думаю, получаса нам на сборы достаточно, – ответил Халт, посмотрев на Аннет. Та кивнула.
— Значит, через полчаса. Да, и ещё. Не вздумайте зарядить их какими?то другими образами. Это я на всякий случай. Я выполняю условия договора полностью. Чего бы мне это ни стоило.
Признаться, такая мысль мелькнула у сына Глойфрида, но Аннет, как только о ней услышала, набросилась на него, как перитон на добычу:
— Даже и не думай! Нельзя обмануть мага Схарма! То есть мага Хаоса. Ты даже не представляешь, на что они способны!
— Представляю, – хмыкнул Халт, – но и мы не пальцем деланы.
— И что же ты представляешь? – Медноволосая упёрла руки в бока. – Ты вообще имел с ними дело?
— Да что он мне сделает? Убьёт? Я и так скоро стану покойником!
— Думаю, тебя он как раз не тронет. Только привяжет к столбу в каком?нибудь сарае – и на твоих глазах будет пытать твоего отца и мать, братьев и сестёр, если они у тебя есть… Именно так поступали высшие схарматы на Аррете с теми, кто не соблюдал договор. А потом он тебя отпустит на все четыре стороны, сделав татуировку из восьми стрел. Любой адепт Ордена тебя будет презирать. Это я для примера. Что именно сделает этот – понятия не имею, но очень не хочу это выяснять.
— Ладно–ладно, – поднял руки Халт. – Уговорила. Собирай вещи в дорогу.
Сборы прошли быстро. На этот раз потомок Хагена подготовился заранее: за рубли и гривны купил золото и драгоценности – в отличие от бумажек, считающихся деньгами на Терре, драгоценности ценятся и на Альтерре. Аннет же, конечно, набрала еды и одежды. Впрочем, все красивые платья остались ещё в Москве, специально для Альтерры она приобрела высокие кожаные ботинки, походные брюки со множеством карманов, куртку, несколько футболок и очки от солнца. Выглядела во всем этом она эффектно. Ну и Халт заодно приоделся по–дорожному.
Серж пришёл ровно через тридцать минут. Забрал два магнита памяти, протянул амулет–портал и удалился.
Закрыв за ним дверь, Халт закинул за спину рюкзак, взял за руку Аннет и чётко представил место, в которое решил отправиться. Ветер взлохматил волосы, под ногами скрипнул песок, а глаза непроизвольно сощурились от солнца. Да, они стояли на дороге в гномьем районе, прямо напротив дома Драги. Одуряющее пахло цветущим шиповником и навозом, в который угораздило попасть его спутницу.
— Великий Разлом! Мои новые ботинки! – всплеснула она руками.
Халт осторожно постучал. Кто знает, что произошло здесь после его побега? Может, Драги нет в живых… и все из?за него! Но за дверью послышались шаги, затем мягко спросили: «Кто там?»
— Это я, Халт.
Засов скрипнул, и на пороге появилась улыбающаяся Драга.
— Милок, ты жив–здоров! Вот счастье?то! – обняла она его.
Сын Глойфрида смутился и закашлялся.
— Да жив я, жив. Драга, познакомься, это Аннет.
— Здравствуй, милая, проходите в дом. Проголодались, небось?
Есть не хотелось, но Халт вспомнил о блинчиках с черничным вареньем, стекающим с краёв, драниках со сметаной, сырниках, посыпанных ароматной корицей, а ещё картошечке, рассыпчатой, горячей настолько, что кусок сливочного масла плавится в ней, едва коснувшись краёв, свиной отбивной с хрустящей сочной корочкой… и понял, что не в силах отказаться от стряпни Драги.
Время приближалось к обеду, так что хозяйка выставила на стол горшок с ухой. От запаха у Халта потекли слюнки, а у Аннет квакнул живот. Хозяйка разлила уху в четыре тарелки, и сын Глойфрида удивлённо вскинул брови, но тут скрипнула дверь в комнату, и на кухне появилась… Ванда! Халт узнал её не сразу: на Аррете он видел её в длинном чёрном узком платье, а сейчас на ней был просторный халат в цветочек и домашние тапочки. Из грозной дамы она превратились в обычную бодрую старушку лет шестидесяти, и лишь острые черты лица, нос с горбинкой и цепкий взгляд остались прежними.
— Ба! Какие люди! – демонстративно всплеснула она руками. Халту жест показался наигранным: наверняка Ванда уже знала, кто пришёл. Впрочем, сам?то он удивился по–настоящему.
— Ванда! Что вы тут делаете?
— Обедать пришла, – проворчала та и уселась за стол. Возникла неловкая пауза, быстро заполнившаяся стуком ложек, бульканьем, жеванием и причмокиванием.
Наевшись, все расслабились и подобрели. Халт снова попытался узнать о судьбе Ванды:
— Как вы тогда выкрутились? Что случилось после нашего отъезда?
— Как, как… Никак. Сбежала. Сообщила, что больна и уезжаю лечиться на минеральные воды в другой мир.
— Поверили?
— Надеюсь. У них не было повода не верить. Шпионку твою, как и её маячок, я нейтрализовала, о водителе позаботился мой некромобиль. Никто ничего не должен был узнать.
У Халта вспыхнули щеки от стыда. Ведь теперь Хаос знает…
— Я… я должен кое в чем признаться, – выдавил он из себя. – Вы, наверное, после этого выгоните меня из дома и больше не захотите видеть, и будете правы…
— Так. Хватит уже самобичевания, – остановила Ванда. – Говори по существу.
Потомок Хагена заговорил. Он описал все, что случилось с ними после перехода на Терру, подробно рассказал о предательстве и почему он его совершил. Аннет держала его за руку и всем своим видом давала понять, что убьёт любого, кто обидит её мужчину.
Закончив говорить, Халт напряжённо ждал реакции. Он уже приготовился услышать возмущённый поток ругательств, но Ванда улыбнулась:
— А ты не такой уж дурак. Бла–а-агородные учителя не смогли окончательно выбить тебе мозги и заморозить сердце.
— Я не понимаю…
— Может, и не понимаешь, но действуешь правильно. Только безмозглый самовлюблённый чёрствый болван типа твоего отца или этих старцев из Ордена отдали бы свою любовь и пошли бы умирать сами. Глупо, зато благородно!
— Но я предал двух адептов Ордена…
— Ну, мы знали, чем рискуем. Твой Аркадий Михайлович, думаю, вообще рад умереть ради Великого Дела. Тот ещё болван. И твоя любимая шпионка права: если у нас нет никаких путей отхода на такой случай, то мы сами идиоты. Я вот не идиотка. Пусть Хаос ищет меня по всему Аррету и другим мирам. Мои обманки должны хорошо запутать следы. Думаю, и адепт с Терры, хоть и болван, прячется надёжно. А вот ты правильно сделал, что сбежал. По моей информации, освобождение Лероннэ начнётся в течение месяца. Судя по тому, что ты сунулся в Антракас, – все же решил поиграть в героя?
— Я… я не герой. Просто Пророчество говорит…
Ванда отмахнулась:
— Знаю я это пророчество. В нем Ракот голову сломает! И что же ты собрался делать, герой?
